Люда и Игорь Тимуриды - Как воспитать ниндзю
- И как часто его воспитывают? – тактично спросила я. Я знала пословицу, что горбатого веревка исправит, но вот про то, что еще исправляют удавкой, не слышала. И мне было интересно посмотреть, как он исправится. По моим прикидкам, на это ушло бы не более трех минут такого захвата горла. Он уже был почти исправлен.
- Немедленно опусти брата! – прошипела королева старшему принцу.
Джекки бухнулся на ноги, и выглядел абсолютно так же, как и до этого.
- А где же исправление? – разочарованно спросила я.
- Он захватил меня за стояк кольчуги! – нервно объяснил Джекки, потирая горло, которое было защищено кольцом кольчуги, которое бы не дало отрубить ему голову и за которое брат поддел его рукой. – Я мог висеть еще так целую минуту!
- А в цирке выступать пробовали? – с интересом спросила я, сообразив фокус.
Мама, почему-то разозлившись, дернула меня за собой, не дав мне докончить и потянув меня за собой прочь на буксире, как я не спотыкалась сзади. Похоже, дурной пример заразительный. Я так поняла, меня начали воспитывать.
Мы с Мари бодро помаршировали за ней, как болонка на удавке. Которую хозяйка дергает за собой, когда хочет и как хочет, как та не растопыривает лапки по полу. Дрессировка!
- Мы же не попрощались! – спохватилась Мари. – Невоспитанно!
- Прощайте!!! – патетически воскликнула я, будто узник, уводимый на казнь и пославший последний привет любви своим товарищам, в последний раз долетевший до них издалека, как символ мужества и непоколебимости духа казненного, вдохновляющий их на подвиг, увлекаемая жестокой рукой матери. – Прощайте товарищи и не поминайте лихом!
Мари нахально хихикала сзади.
- Неужели ты не можешь не превращать все в цирк? – сквозь зубы выругалась мама.
- Кстати, я придумала цирковой номер! – нимало не печалясь, весело заявила я. – Представьте, сначала мы берем и держим за шею своего, как старший принц Джекки. А потом опускаем его живого, и, как всегда, предлагаем добровольцу из публики испытать. Указывая на важного лорда. А когда его задушишь, а он не оживает, – я торжественно замолчала, сделав паузу для эффекта, – хихикаешь и говоришь – ой, извините, неувязка вышла...
Мама грубо меня оборвала на полуслове, как Мари не хихикала.
- Я не понимаю, чего она не может остаться, когда вы уедете?! – сквозь зубы сказал старший брат. Следовавший на безопасном расстоянии. – Здесь ее родные и близкие!
- Чего? – ахнула я. – Это жить в доме, где дядя хотел меня убить, этот изнасиловать, этот казнить, эта приказала повесить, – я тыкала пальцем, – один Джекки просто нормально дрался?
- Надо привыкать к своим близким! – нагло сказал старший брат. Правда, смутившись.
- Здесь и правда слишком шумно... – примирительно сказала мама. – Несколько тысяч попыток убить это уже перебор!
Королева плакала, король не хотел меня отпускать и грозил папá всеми карами, если со мной что-то случится, и вообще сказал, что они должны себя воспринимать родственниками, к которым едут на выходные племянница, и он сам ее заберет, когда подготовит место, где ее поместят, а не родными... Джекки говорил, что он завтра же приедет к нам на отдых...
Нас бы так и не отпустили, если б мама и врач, что-то не пошушукалась с королевой. И то, она согласилась лишь с таким видом, будто от нее что-то отрывали.
Нам дали кучу провожатых через двери, через армию и через посты в городе, чтоб нас не убили как бандитов, потому что очень хочется.
Королева никак не хотела меня отпускать, заплаканная, как король не удерживал ее, и только тщательные заверения мамы, что она к нам приедет, а Лу потом к ней опять заедет обязательно, когда привыкнет к этой мысли, чуть успокоили ее. Но они оба сами понимали, что мне надо выздороветь, ибо в замке любой негодяй может убить меня даже нечаянно – так я слышала, как король уговаривал королеву, а она попеременно уговаривала его по очереди. Вместе они уговаривали друг друга, и получалось забавно. И успокаивались по полной программе.
- Вот увидишь, мы ее через день заберем и навсегда! – успокаивающе говорил король королеве и сам чуть не плакал.
Им их сыновья и мама не разрешили ехать с нами до города, иначе они просто поехали бы с нами до нашего дома и так бы и не смогли оторваться. Им не дала выехать и охрана, заявив, что там слишком неспокойно и среди армии могут оказаться бандиты. Но они долго, долго, долго махали нам, пока мы не скрылись... И еще долго, оглядываясь, я видела одинокую и какую-то сиротливо надломленную фигурку королевы, все стоящую и стоящую там, и вглядывающуюся в пространство с таким нечеловеческим упрямством и надеждой, хоть нас и она не могла больше видеть, что самой хотелось заплакать...
Я не выдержала и заревела.
- У меня две мамы, я хочу обеих, – сквозь слезы обратилась я к маме, – но не могу же я разорваться! Я не знаю, что мне делать!
- А отцов?! – обиженно спросил папá.
- Четыре! – буркнула сквозь слезы я.
- Каких четыре? – подозрительно спросил отец.
- Джордж, король, папá, Логан, и два китайца, – по справедливости перечислила я.
- О Боже! – ахнула мама.
- Они все меня делали! – возмутилась я ее недоверием.
Мама вздрогнула.
- Четыре китайца, японец и один индеец, – по справедливости перечислил честный китаец. – Остальные не в счет!
- И все тебя родили? – недоуменно тоненьким голосом сказал молоденький солдатик, сопровождавший нас.
- По очереди! – глубокомысленно заявила я.
- Японец не в счет! – сказала Мари.
- И все от одной мамы?! – в шоке дернулся солдатик.
- Мам было две... – довольно произнесла я.
Мама больно ударила меня по затылку, и дальнейшее выяснение моей семьи пришлось приостановить.
- Немедленно прекратите! – прошипела мама. – Если не прекратите, будете бити!
- Будем бить! – согласился папá.
- За что? – спросила я возмущенно. – Ты же частный случай!
Нет, второго такого удара я не выдержу...
Я снова оглянулась и заревела...
Папа помолчал, а потом удрученно и упрямо выдал совершенно неожиданное:
- Подумать только, сколько лет прожил, и не знал, что у меня есть брат! Подумать только, в какой нищете жил мальчик!
Я удивленно подняла на него глаза.
- И в каких ужасных условиях! – подхалимски поддакнула предательница Мари.
- Это каким же образом у тебя появился брат? – недоуменно спросила я.
- Это что вы, думаете, я поверил в эту дурацкую историю про восемь месяцев и недоношенную Лу? Это еще надо посмотреть, какой он им отец, этот паршивый король! – патетически воскликнул папá. Отец явно хотел сохранить родство со мной, и ничто его не убедило бы.
- Это как это он может быть твоим братом, если король сказал, что я на него похожа, он в этом окончательно убедился?!? – яростно закручивая волос на руке, ехидно спросила сквозь зубы я.
- Просто папе приятно, что его семья в родстве с семьей самого короля! – с укором ответила мама.
От неожиданности мы обе с Мари ткнулись носами в лошадей.
- А что сам король об этом родстве семей думает? – странным голосом сдавлено спросила Мари. Стараясь не возникать слишком явно.
Мы с Мари снова ткнулись в лошадей.
- Так, прекратите, – сказала мама, – Терезита честная женщина! И потом, Лу действительно похожа на короля, – с сомнением поглядела на меня мама, – такая же загорелая, не то что этот противный мальчишка Джекки!
Мы опять ткнулись в коней.
Стараясь возникать не слишком явно, но содрогаясь от хохота. Мы ведь близнецы.
- И потом, – неуверенно сказала мама отцу. – Джекки вовсе не похож на тебя!
Тут уж мы с Мари начали смеяться так, всхлипывая от хохота, что с нами случилась настоящая истерика...
Но мне это надоело.
- Почему бы нам не проверить и не решить этот вопрос раз и навсегда? – сквозь зубы спросила я. – Почему бы не спросить тетку, с которой спал Джордж? Ведь делали же они непонятно что взаперти целых четыре дня, должно же было хоть что-то сделано? – недоуменно и рассудительно спросила я, проявив логику и умение делать умозаключения, хоть это было непонятно.
Мари опять ткнулась в коня носом.
- Что же они делали? – растеряно спросила я. Я сбилась с мысли.
- Ничего! – зло буркнула мама.
- Что же они ничего не делали вдвоем? – спросила я. Папа и мама всегда учили меня докапываться до истины.
Мари снова нырнула в коня.
- И почему так долго?
Мари тихо ржала, а мама растеряно озиралась, не зная, что же наконец ответить любознательному дитю.
- Они... они... галочки считали! – заикаясь, ответила она. – И, быстро пресекая все возможные вопросы, быстро добавила: – Это всегда делают, когда женятся!
- Так долго? – подозрительно растеряно спросила я. – И что значит галочки?!
Мама резко хлестнула коня и умчалась вперед, оставив папá разбираться со мной самому.
Но тот тоже резко вдруг завспоминал про дела и умчался за мамой. Я подозрительно проводила их взглядом, недоумевая, какие у них вдруг там дела появились, и почему так резко и прямо в дороге? Я внимательно присмотрелась к ним – может они делают галочки, как прочие женатые люди?
