Люда и Игорь Тимуриды - Как воспитать ниндзю
Какое коварство!!! А я то еще хорошо думала про нее, восхищалась своей кровной (кровавой) матерью! А меня так обманули! Тишком принцессой сделать грозят!
- Я уезжаю!!! – заявила громко я. – Навсегда! Прочь из этого дома!!!
- Я сделаю тебя принцессой!!! – прошипела королева.
- Никому не сделать из меня дуру!!! – гордо заявила я, отчаянно сжав зубы. Не сломаете!
- Я сделаю из тебя принцессу! – сквозь зубы сказала та.
- Я не могу жить в замке, где мне так угрожают! – сквозь зубы процедила я и отвернулась к маме и Мари. – Мы уезжаем!
- Вы уезжаете... – согласилась королева.
Я обрадовалась и расслабилась.
- Вы уезжаете, а ты остаешься... – объяснила для глупых, ласково промурлыкав, королева таким тоном, будто всю жизнь только и делала, что забивала в крышку гробов гвозди.
- Ничего подобного! – взвилась я с кресла до потолка, будто меня укололи. – Это наглая клевета!!!
- Ничего наглого, все очень приятно... – промурлыкала королева.
- Ну, хорошо... – вдруг послушно согласилась я, даже и не думая бежать из замка, откуда я в одиночку могла бы удрать в долю секунды в любое время. Нет, я не думала. Я только весело напела себе, оживившись: – Китай, Япония, Америка...
- У тебя же нет денег! – вдруг истерически сказала королева. – Ты не можешь удрать нищей...
Я мерзко хихикнула. Королева побледнела. А чего она хотела, если я целых три раза проходила мимо того ящика, из которого она раздавала мои драгоценности! Мертвые зоны просмотра – мое хобби, этому особо трудно тренировали меня с раннего детства, пока это не стало инстинктом, таким же, как ходьба и чтение, который я сейчас даже не замечаю. И это при моей то реакции. Мои то не раз замечали, что я могу сделать что угодно прямо на глазах у всех, и никто не заметит и не заподозрит. Впрочем, папу это нервировало – он не понимал, как это можно хладнокровно убить у всех на виду, особенно у телохранителей, но так, что этого никто не видел, хоть ты и не скрывалась; еще и так, чтоб тебя все видели и никогда даже не подумали на тебя, так что никто и не понимал, что человек, которого они охраняют, уже давно мертв, и почему; и еще при этом с ним чокнуться стаканами и ойкнуть, когда понимала, что человек мертв и его кто-то убил. Отца всегда бесило, что я не воровала, а хладнокровно открыто брала все, что мне нужно, часто даже нахально подставляясь под его взгляд, а остальные этого не замечали. Впрочем, я двигаюсь немного быстрей.
- Нахалка! – одними губами сказал мне папá. Он никак не мог привыкнуть, что я никогда не краду ничего.
- Нет-нет, ты поедешь со своими... – послушно, поспешно и даже ласково проговорила испуганно королева, заикаясь. – Я мерзко пошутила! Можно я буду постепенно навещать вас в замке?
Похоже, у мамы-королевы хватило ума понять, что если они не нашли меня в своем собственном замке, полном солдат, и в трех метрах от нее, причем, это уже произошло тогда, когда меня видели и искали все, то найти меня в Лондоне или Англии, если я захочу, будет так же глухо, как захотеть звезду с небосвода.
- Я не хочу тебя терять! – жалко сказала королева, поняв, что переборщила.
- Зачем ты ей все рассказала, как ты хочешь ее воспитывать! – зло выговаривала ей мама, отведя в угол, из которого королева все так же жалобно и заискивающе смотрела на меня. – К чему этот демарш с королем с этими громкими возгласами, причем при всех ее друзьях, телохранителях, китайцах?
- Но я же отошла в сторону и шепталась! – недоуменно проговорила обиженная королева.
- Лу слышит абсолютно все на расстоянии в сто метров! Ты хоть бы расспросила про свою дочь, у которой слух как у собаки... – устало сказала мама. – Причем одновременно. Она может одновременно слушать и анализировать всего где-то пятьдесят разговоров, но этого обычно хватает. Как же ты думала, почему Берсерк добывал в миллионы раз больше информации, чем обычный агент? Ей достаточно было побывать на приеме или балу, чтобы разгадать за один вечер сотни загадок, объединяя сотни одновременных разговоров в одно целое? Как же, ты думаешь, она могла бы за считанные секунды мимикрировать, если б не видела и не объединяла все одновременно, даже не замечая этого? Она как-то рассказывала, что сама не замечает, почему делает выводы даже насчет простых столовых приборов разных народов – просто она видит одновременно, как один только берет одну какую-то ложечку, другой режет ей рыбу, третий подносит ко рту и т.д. – для нее это не отдельные жесты, а уже связанное целое, которое она просто принимает привычно... И так во всем. Она точно книгу читает – чем больше подробностей и слов – тем, наоборот, естественно понятней, и она даже не думает, почему. Никогда не догадаешься, как она без всякой логики объединяет все постоянно в целое, причем вместе со своим опытом – она не рассуждает, она просто так живет и так думает цельностями сразу, а не по отдельности, будто страницами читает. Для нее нет отдельных жестов – все сразу. Она говорит, что это простое постоянное внимание... А твой разговор слушали и Мари, и китайцы, и частично даже я, и я представляю, какое это впечатление слушать такое о себе на ушах у подруги и даже телохранителей.
Королева выругалась. А потом задумалась.
- Это талант? – горько спросила королева насчет того, что я слышу сразу все сплетни вокруг.
- Нет, это зачатки мысли! – хихикнул из противоположного угла китаец. – Если, как на западе, концентрироваться только на одном, то постепенно мозг будет концентрироваться на все более мелких и ничего не значащих деталях, тогда как именно объединение, чувство, есть мысль. В мысли в одном одномоментном чувстве объединяются в смысле тысячи и тысячи сторон, что никогда не может западная логика. И нет в этом никакого таланта, ибо дети, особенно маленькие, уже обладают этим качеством, – китаец мерзко хихикнул, – видеть и осознавать все сразу и сразу указывать, например, где в таблице нужная цифра. У маленьких это чувство целого легко развивается, если знать. Из этого рождается мысль, или синтез, единое разумное чувство, Разум... Любой боец обучается этому с детства, и видит и осознает все сразу в бою, без этого нет мастера, и это не инстинкт, а именно Разум...
Он опять мерзко хихикнул.
Королева нахмурилась. То, что он говорил ей из противоположного угла, слишком ярко подтверждало слова мамы, что они все всё слышали. Это было явно ей неприятно, точно заниматься “этим” на глазах у всех, и все ее оценивали и наблюдали.
- А как же мне ее удержать возле себя и сблизиться с ней? – чуть не заревела жалким тихим шепотом она маме. – И вообще в Англии?
Мама наклонилась в ее сторону к ее уху, и все с интересом напряженно вытянули уши в ее сторону, ожидая ответа.
Мама обманула их всех, на самом деле просто обняв королеву, и не прошептав, а просто написав пальцем на стене с той стороны, где руки были закрыты телом подруги, пока мы думали, что она шептала.
Я хмыкнула.
Только дурак не прочитал бы слово “семья и дети” по подрагиванию ее локтя и еще сотне деталей. Она могла с такой конспирацией писать открыто – мне даже не пришлось напрягаться. Мама и не замечает, как она напрягается, когда пишет некоторые не особо нравящиеся ей буквы. А угадать слово легко, как глухонемые читают по губам... И только дурак подумал бы, что королевская семья и два ее старовозврастных гремучих братца-переростка смогли бы меня удержать в Англии.
Я нахально хмыкнула еще раз.
И очень удивилась, когда королева повеселела, ожила и даже крутанулась, как девочка вокруг себя. Так, что юбка поднялась от вращения, а она поспешно ее придержала, ловя укоризненные взгляды и смущенно смешно по-детски шлепая руками по ней.
- Кстати, что у вас с Воорготом? – спросила уже у меня, поймав мой взгляд, она.
Мама неожиданно дернулась к ней, пытаясь остановить, побледнев от ощущения катастрофы – она совсем не ожидала этого.
Я просто стояла, застыв и холодея, и вспоминая, что произошло и не в силах все вспомнить сквозь туман. Любовь, измена, отказ... Я не могла понять, почему у меня крутит в мозгу, почему меня саму крутит, почему я теряю сознание и падаю, словно подстреленная, потеряв координацию в обрывках рассудка, прямо лицом на пол.
Удар лицом о каменный пол, расквасивший мне нос, чуть привел мозги в себя, а профессиональный удар ногой по почкам Мари с одной стороны и китайца по печени с другой отбил у меня охоту заниматься самокопанием и чуть проветрил мне мозги.
- Чего это ты тут разлеглась? – нахально спросила Мари, стоя надо мной после удара.
- Оооо... – ответила я, подброшенная ударом в почки в воздух и схватившись за них. В голове мутилось, было дурно, мысли не собирались, меня тошнило, я была застывшей и мертвой, как камень.
Мама обречено плакала, королева-мама плакала и яростно шипела:
- Как можно было не сказать мне такое, если она умрет, никогда этого не переживу и вам не прощу! – чуть не ревела она, захлебываясь громадными слезами вместе со мной. Мама ей все быстро рассказала, также и король и бабушка.
