Алекс Экслер - Лелик едет на рыбалку
Андреич засуетился, полез в мешок, лежащий неподалеку от коптильни, и стал оттуда вытаскивать еще живых лещей огромного размера.
– Ого, – сказал Лелик. – Сами наловили?
– Ну, – неопределенно пожал плечами Иваныч. – Сами, не сами… Какая тебе разница? Или рыбки не хочется попробовать с пылу с жару?
– Да нет, – заторопился Лелик. – Я, собственно, просто так спросил…
– Ладно, – перебил его Иваныч. – Иди за стол. Скоро все будет готово.
За столом, между тем, уже собрался весь народ. Тыл перед обедом навел порядок, стол был покрыт белоснежной скатертью, на нем были расставлены чистые тарелки и миски со всякими овощами, а во главе стола красовались запотевшие бутылки с водкой. Тыл явно постарался, поэтому стол выглядел совершенно празднично и даже вместо стаканов перед всеми были расставлены аккуратные рюмки.
Макс сидел совсем трезвый, одетый в спортивный костюм Сергея, и думал о чем-то своем. Генерал тоже, похоже, протрезвел и задумчиво курил, глядя куда-то в небо. От коптильни доносился такой соблазнительный запах, что все почувствовали просто зверский голод.
Наконец, Иваныч принес первую порцию свежекопченых лещей, от которых еще валил дым. Каждый положил себе на тарелку по рыбине, а Сергей быстро разлил всем водки. Даже Максу. Лелик было поднял на Сергея вопросительный взгляд, но тот сурово заявил:
– Такую рыбу есть помимо водки – грех. Впрочем, сейчас сам поймешь.
Генерал негромко сказал:
– Вздрогнули.
Все залпом выпили и разом вгрызлись в леща. И тут Лелик понял, что подобную вкусноту он в жизни ни разу еще не ел. То ли свежекопченый домашним способом лещ действительно был вкусен неимоверно, то ли сработало сразу несколько факторов: свежий воздух, прогулка у реки и рюмка водки для аппетита, но Лелик чувствовал, что тут не только язык, а действительно руку свою можно проглотить и не заметить. Остальная компания, судя по всему, испытывала подобные ощущения, потому что даже генерал, который явно ездил на рыбалку не реже, чем раз в пару недель, с таким остервенением вгрызался в жирного леща, как будто его несколько дней не кормили. Что уж там говорить о вечно голодном Максе, который над своей здоровенной рыбиной работал, как землеройный агрегат, и от леща, как показалось Лелику, даже костей не оставалось.
Перед второй порцией выпили еще по рюмке и кушали уже не торопясь, смакуя каждый кусочек и растягивая удовольствие. Где-то через полчаса все насытились и лениво сидели за столом, покуривая и перебрасываясь ничего не значащими фразами. Выпивать после такой вкусноты не хотелось даже генералу, разговаривать – тоже было лениво. Хотелось только одного – сидеть за столом, снова и снова нежа во рту воспоминания о восхитительном вкусе самого первого куска этой пищи богов.
Впрочем, мечтательное настроение на некоторое время перебил было внезапной появившийся со стороны реки рейнджер, которого, как оказалось, никто не догадался позвать к обеду, но ему быстро налили рюмку и сунули свежего леща. Юра хотел было объяснить всем присутствующим во всех подробностях – что он о каждом из них думает, но только проглотил первый кусок, как забыл обо всех своих обидах, а через некоторое время тоже сонно облокотился на спинку лавки, закурил и стал мечтательно смотреть в облака.
В течение следующего получаса никто не произнес ни слова. Генерал, казалось, заснул, Макс думал какую-то свою думу, рейнджер с Сергеем задумчиво курили, а Лелик пробовал сочинить лирическое стихотворение о рыбалке. Иваныч в это время продолжал коптить лещей, чтобы дать всем копченой рыбки с собой для дома.
Через некоторое время Сергей сказал, что пора ехать обратно. Собрались все довольно быстро, вот только Лелик никак не мог отыскать свою гитару. Наконец, гитару нашел Тыл в палатке генерала. Оказалось, что генерал заснул в палатке, крепко обняв ценный инструмент. Причем вытащить у генерала гитару оказалось делом непростым: он даже во сне сопротивлялся и все никак не отпускал инструмент, видать, принимая его то ли за Любу, то ли за собственную суровую жену.
Обратно ехали тихо, без разговоров. Рейнджер спал всю дорогу, Лелик добивал свое стихотворение, а Макс продолжал думать какую-то свою думу. Лелика высадили у дома, дали ему пакет с живыми лещами и пару копченых рыбин. Сергей еще слазил в багажник и выдал Лелику закупоренную бутылку коньяка, которую Лелик выиграл в споре, о чем он было позабыл, но теперь его этот факт страшно обрадовал, так как надо было отдавать бутылку Красюку.
Лелик пришел в совершенно приятное расположение духа, распрощался со всей честной компанией и отправился к себе. Дома он долго нежился в ванной, эпизод за эпизодом переживая рыбалку, и радовался жизни. Выйдя из ванной, Лелик почувствовал, что хорошее настроение скоро может уйти, так как рыбалка закончилась, а с завтрашнего дня предстоят обыденные серые будни, очередные волны непонимания со стороны Наташи, проблемы на работе и так далее. Поэтому он решил, что надо срочно немножко выпить, чтобы хорошее настроение продержалось хотя бы еще немного. Однако из выпивки присутствовала только закупоренная бутылка коньяка, которую нужно было отдать Красюку.
Лелик хотел было отпить оттуда немного, чтобы потом компенсировать недостаток жидкости водой, но потом вспомнил кулак Красюка, размером со свою голову, и решил не рисковать. Затем у него появилась светлая мысль, что надо просто взять с собой бутылку, копченого леща и заявиться с этим добром к Красюку, чтобы как бы отдать долг и угостить соседа рыбкой. Тогда Красюк наверняка должен будет его угостить выпивкой по всем правилам гостеприимства. Идея Лелику пришлась по душе, он быстро оделся, собрался и уже через минуту стоял на нижней площадки и звонил.
Дверь открыл сам Красюк.
– А-а-а, Лелик, – сказал он довольно приветливо. – Должок принес?
Лелик кивнул.
– Очень кстати, – обрадовался Красюк. – У меня все запасы израсходовались, а магазин закрыт.
– Да я не только бутылку притащил, – похвастался Лелик. – Еще и леща горячего копчения прямо с пылу с жару принес. Такое блюдо – голову свою можно невзначай проглотить.
– Ну бутылки, положим, ты мне две обещался отдать, – напомнил Красюк. – Как проценты за кредит.
У Лелика сильно искривилось лицо. Он и забыл, что брал одну бутылку с условием вернуть две.
– Слушай, Миш, – сказал он со злобой, уже не думая о последствиях. – Кто из нас вообще еврей? Кто это дает кредит под 100 процентов в день? Ты совсем зажрался, что ли?
– Еврей у нас, насколько я помню, – ты, – спокойно ответил Красюк. – Ты же у нас литератор? А у нас каждый еврей – великий русский литератор. Это еще Куприн говорил.
– Наполовину еврей, – быстро поправил его Лелик. – Причем на лучшую половину, – поправил он уже сам себя.
– Значит ты наполовину литератор, – сделал вывод Красюк. – А уж на лучшую или худшую половину – это тебе самому видней.
Лелик совсем растерялся.
– Ладно, Леха, – махнул рукой Красюк. – Давай, заходи. Да забудь ты про эту вторую бутылку. Я же действительно – не жлоб какой-то. Сейчас выпьем, рыбы твоей попробуем. Про рыбалку мне расскажешь, – и Красюк сделал приглашающий взмах рукой.
Через несколько минут они уютно сидели в комнате с роялем, попивали коньячок и ели копченую рыбу. Но то ли из-за того, что прошло несколько часов с момента копчения леща, то ли из отсутствия нескольких важных факторов, которые присутствовали на реке, рыба Лелику показалось довольно невкусной. Ну не то чтобы уж совсем невкусной, но даже рядом не было того упоительного ощущения, как во время обеда на рыбалке. Красюку с женой, впрочем, рыба очень даже понравилась, поэтому они ели вовсю и только нахваливали. А Лелик подливал всем коньячок, не забывая про себя, и старался побыстрее напиться, чтобы до вечера сохранить хорошее настроение.
– Ну, – сказал Красюк, когда все насытились, – неужели сам поймал?
– А то, – самодовольно сказал Лелик. – Почему это я не могу такую рыбу поймать? Значит дело было так. Взяли мы с Серегой – это брат Макса, ну ты же знаешь Макса – удочки, лодку и поехали на середину реки к острову. Для наживки взяли манную и овсяную кашу. Я еще комочки подсолнечным маслом помазал; меня так один старый рыбак учил. Ну, короче, встали у острова, забросили, вдруг чувствую – клюет…
Copyright (э) 2000 Алекс Экслер
