Владимир Шумейко - Пельмени по протоколу
- Ваня, возьми канистру, сбегай до ближайшей деревни, набери у них бензину, да полетим дальше.
Тот взял канистру и убежал. Через некоторое время возвращается и в сердцах бросает пустую канистру под самолет.
- Какого ..я?
- Да ни ..я.
- А ..ли?
- Да ну их на ..й!
Вот этот не совсем приличный анекдот помог появиться на свет прекрасному девизу Президентского клуба - СООБРАЖАЙ! В свою очередь родилась и эмблема клуба - роденовский "Мыслитель", но с зажатой между колен теннисной ракеткой, сидящий все на том же слове "соображай".
А мы с Вами пивка попьем
Заканчивался первый президентский срок, приближались выборы. Волей-неволей Борис Николаевич все больше времени и сил отдавал укреплению своей личной власти и делал это по-своему талантливо. Не обошлось здесь и без макиавеллизма, хотя, как мне кажется, Макиавелли Б.Н. не читал.
Однажды, незадолго до нового, 1996 года, Президент объявил общий сбор членов Президентского клуба. Я опоздал к назначенному времени минут на десять. Когда я вошел, все уже собрались и стояли группами посредине зала. Слева за стойкой на высоком табурете сидел Ельцин и пил пиво. Я поздоровался со всеми и повернулся к нему извиниться за опоздание.
- А, Владимир Филиппович. Хорошо, что вы пришли, садитесь напротив, мы с вами пивка попьем. А вы все выйдите пока и оставьте нас вдвоем, - сказал он, повернувшись к остальным.
Все в недоумении вышли. Сидим. Молча пьем пиво. "Зачем, - думаю, - он это делает?" Но думаю так, скорее, "для проформы", так как хорошо знаю зачем. Еще в 1992 году начались досужие разговоры на тему "Шумейко преемник Ельцина". Сейчас, когда в администрации Президента полным ходом уже шла подготовка к переизбранию Ельцина на новый срок, эти разговоры возобновились с новой силой. И не только разговоры. Читал я и "аналитические" записки, и "спецматериалы" на эту тему. Одни "друзья" по клубу, нашептывая на ухо Президенту, "предполагали", а другие, докладывая, "точно знали", что "Шумейко сам собрался в президенты и в союзе с тем-то и с тем-то может быть опасен". Нарушил наше молчание Борис Николаевич, когда официант поставил на стойку блюдо с разделанной вяленой таранью.
- Кстати, Владимир Филиппович, вы ведь долго жили на Кубани. Расскажите, как там таранку сушат.
И я со знанием дела принялся рассказывать о разнице в способах засолки и процессах вяления осенней (жирной) и весенней (икряной) тарани. Прошло минут десять-двенадцать, Б.Н. посмотрел на часы и, обращаясь к офи-цианту, сказал:
- Скажите там, пусть эти заходят.
Стали заходить "эти" и такие взгляды бросали на меня - "любимца" Президента, что и раньше даже теоретически маловероятные "союзы с тем-то и тем-то" стали совершенно исключены. Ни один из высших чинов не поддержал созданное мной через некоторое время общественное движение "Реформы - новый курс", а Черномырдин даже пытался уговорить Президента письменно (!) запретить мне этим заниматься. И так давил своим премьерским авторитетом на глав администраций регионов, подписавших обращение о создании движения, что один отозвал свою подпись официально, а некоторые другие тихо "рассосались".
Я не сдавался. Во время выборной кампании я, уже как лидер движения, абсолютно убежденный, что Россию на пути реформ нельзя останавливать, заработал очень редкую болезнь - инфаркт голосовых связок. Я наговорил только в прямом эфире регионального радио и телевидения в общей сложности более пятидесяти часов. Бесконечно доказывал и объяснял избирателям, почему необходимо выбрать Ельцина на второй срок.
Двое доверенных
Высшие политические сферы современного, по Конституции демократического, Российского государства не должны походить на казарму. Но часто сановники, близкие к "президентскому телу", чувствуют на себе "печать избранничества", а других пытаются "поставить в строй". Делается это, как правило, если не в личных, то в узкогрупповых интересах. Поэтому ябедничество при дворе "царя Бориса" - от нашептывания и доносительства до организации ссор и разборок - процветало. Иногда после настойчивых "докладов" Б.Н. опускался даже до разговоров на тему: "Не с тем дружите. Я вам запрещаю с ним дружить". К концу своего "пребывания на высших государственных должностях" дождался подобного разговора и я. Как-то во время нашей плановой встречи - Президента и Председателя Совета Федерации Борис Николаевич раздраженным, жестким тоном (раньше он так со мной не разговаривал) стал мне выговаривать, что вот, мол, я не делаю так, как меня просят, что многие жалуются на меня и "вот Виктор Степанович и другие высокие лица говорят...".
- Мне неинтересно, что обо мне за глаза говорят "другие высокие лица", - не менее жестко прервал я его, - сегодня в России есть только два человека, мнение которых мне важно. И делаю я только то, что они считают нужным, и то, что они между собой согласуют.
- Кто же эти двое?! - крайне заинтересованно спросил Президент.
- Это вы и я.
- Понял, - сказал он.
Больше к подобным разговорам мы не возвращались.
Буриме
В начале апреля 1996 года мне домой позвонил Виктор Степанович Черномырдин, пригласил на званый ужин по случаю своего дня рождения и попросил "повести стол". Конечно, я согласился. Компания (почти поголовно члены Президентского клуба с женами) была мне хорошо знакома, и я неоднократно был тамадой на подобных вечерах. Все шло как всегда: официальные и дружеские тосты, шутки, анекдоты, выпивка. Но вот веселье стало стихать, и я предложил:
- Давайте сыграем в буриме.
- А что это за игра? - спросил Борис Николаевич.
- В данном случае, - ответил я, - все сидящие за нашим столом дадут мне по два рифмованных слова, только не "палка - селедка", как у Незнайки, а я постараюсь, используя эти рифмы, сочинить в честь виновника торжества оду.
- А сколько вам для этого понадобится времени?
- Я думаю, минут за восемь-десять справлюсь. Давайте с вас и начнем собирать рифмы.
- Хорошо, - сказал Президент и надолго задумался. Я же поймал на себе несколько гневных взглядов "высоких сановников": заставил, видите ли, Президента такой ерундой заниматься. Особенно красноречиво читалось это в глазах сидящего напротив меня Олега Сосковца: "Ну ты когда-нибудь доиграешься!" Наконец Б.Н. с задачей справился, я записал его рифму, и все облегченно вздохнули. Дальше пошло веселей (пока искал рифму Борис Николаевич, все делали то же самое). Рифма от Наины Иосифовны, две рифмы от семьи дочери Татьяны, две - от семьи дочери Елены, две - от Илюшиных и так далее, и вскоре круг замкнулся на Викторе Степановиче. Всего я записал более тридцати "поэтических созвучий".
- Все, рифмы собраны. Надо идти писать, - обратился я к Президенту.
- Хорошо, идите. Даю вам на все пять минут. А на это время назначаю тамадой Пал Палыча Бородина.
Я вышел в холл. На столе уже лежали бумага и ручка. Стал писать, заглядывая в список рифм. Стихи так и лились, получалось и смешно, и к месту. Иногда так бывает - и ты в ударе, и "муза посетила". Вернулся. Прочитал. Отсмеялись. Отхлопали. Виктор Степанович положил в карман "на память" бумагу со стихами, а Бородин все продолжал "тамадить".
- Вот вам пример к вопросу о власти, - обратился я к Президенту, - вы дали ему власть за столом всего на пять минут, а он уже привык, и я теперь должен ее отбирать.
Президент восстановил статус-кво, но вечер вскоре закончился.
Через несколько дней ко мне приехал нарочный с пакетом от Ельцина. Вскрыв пакет, я очень удивился, обнаружив там официальную благодарность Президента Российской Федерации "за успешно проведенную товарищескую встречу".
Зря они прожигали меня взглядами. Играть в буриме ему понравилось.
А сейчас выступит Ленин
По решению Совета Межпарламентской ассамблеи СНГ в год пятидесятилетия великой Победы, приурочив собрание ко дню Советской Армии и Флота (ныне День защитника отечества), в Санкт-Петербург были приглашены Герои Советского Союза и кавалеры трех степеней ордена Славы. В залах Таврического дворца собрались приехавшие из России и Украины, Белоруссии и Молдовы, Грузии, Армении и Азербайджана, Таджикистана, Казахстана и Киргизии ветераны, на груди у которых сияли золотые звезды и ордена Славы. Со слезами на глазах обнимались старые фронтовые друзья, не видевшиеся иногда добрый десяток лет. Помню двух однополчан, получивших Героя за подвиги, совершенные в одном и том же бою, и считавших друг друга погибшими в том бою. Наступило время торжественного открытия. Мы с председателем Совета ветеранов Санкт-Петербурга поднялись на возвышение и оглядели весь сверкающий орденами и медалями огромный зал Государственной думы Российской империи, теперешний зал Межпарламентской ассамблеи СНГ. Ветераны рассаживались по местам, постепенно успокаиваясь. И тут председатель Совета ветеранов славного города на Неве говорит:
- Давайте изменим порядок открытия.
- Что вы имеете в виду?
