Мануил Семенов - Хлеб сатирика
— Можно ли приспособить обыкновенную пишущую машинку для гнутья обыкновенных металлических труб?
Или вопрос следующего свойства:
— Если мы имеем дело не с обычными металлическими трубами, а с чешуйчатыми, то в какой мере для их изготовления мог бы пригодиться нам бухгалтерский арифмометр?
И, наконец, вот этот:
— Можно ли гнуть трубы в заводской кассе, использовав в качестве подручных средств сейф, кожаную сумку для денег и деревянные костяшки счетов?
При этих вопросах на лицах специалистов появляется выражение недоумения. Они растерянно переглядываются. Пожимают плечами. И даже скептически улыбаются.
Я понимаю, что они хотят сказать. При чем тут, говорят они, пишущая машинка, арифмометр и бухгалтерские счеты? Чтобы гнуть металлические трубы, нужны специальные станки. И лучше, если это будут станки автоматические или полуавтоматические.
Нужно признать, что это замечание специалистов не лишено смысла. Больше того: они выразили довольно распространенный взгляд на затронутую проблему. Ведь именно к такому же выводу пришли инженеры и рабочие литейно-механического завода. И сконструировали два станка для гнутья труб.
Энтузиасты новой техники поработали очень добросовестно и создали замечательные станки. Они в сорок три раза производительнее прежних. Одним словом, согнуть в дугу металлическую трубу на литейно-механическом заводе — это теперь уже не проблема.
Обрадованный этим обстоятельством, директор завода издал соответствующий документ. Пользуясь предоставленными ему прерогативами и правами, директор приказал «премировать нижеперечисленных работников завода, принимавших активное участие в проектировании, изготовлении и других работах станка для гнутья труб и станка для изготовления чешуйчатых труб».
Ниже следовало перечисление. А в нем-то и заключалось самое любопытное. Наряду с конструкторами, инженерами, технологами, старшими мастерами и просто мастерами, наряду со слесарями, токарями и фрезеровщиками в приказе перечислялись: девять бухгалтеров и счетоводов, четыре товароведа, две машинистки, начальник отдела труда и заработной платы, заведующая архивом, секретарь заводоуправления, кассир. Так одним махом к операции гнутья труб были приобщены десятки людей, имеющих к разработке и внедрению новой техники такое же отдаленное отношение, какое имеют, скажем, продавцы мороженого к выдающимся научным открытиям в Антарктиде.
Все это можно было бы воспринять как случайную ошибку, если бы вслед за первым не появился на заводе второй приказ. Этим приказом директор премировал начальника отдела кадров, уже знакомых нам по первому документу начальника отдела труда и заработной платы и главного бухгалтера завода. За что? Может быть, за успешную подготовку квалифицированных кадров для завода или за укрепление финансовой дисциплины и сверхплановую экономию? Нет, не за это, а опять-таки за активное участие «в проектировании, изготовлении и других работах по освоению машинной формовки и литья центробежным способом кокиля».
Но этот директор, увы, не одинок…
Есть в Ленинграде один проектный институт. И люди в этом институте заняты проектированием. Но, как выясняется, не все: одни проектируют, другие прилипают к проектам и проектантам.
За год в этом институте работникам, непосредственно занятым проектированием, выплачено в среднем по 168 рублей премий, а «прилипалам» — по 201 рублю. Если, например, начальники производственных отделов института получили за год от 342 до 458 рублей премий, то начальник планового отдела отхватил 800 рублей, его заместитель — 600 рублей и т. д. В этом институте так уж повелось, что премии за проектирование получают кладовщики, сторожа, секретари, коменданты.
Нет, мы совсем не хотим порочить этих скромных тружеников. Вероятнее всего, кассир литейно-механического завода — отличный и аккуратный работник, а вахтеры проектного института — удивительно зоркие и бдительные стражи общественной собственности. Все это так. Но какое они имеют касательство к чешуйчатым трубам и новейшим сверхточным приборам? Зачем ставить их в неловкое положение и награждать за работы, которых они не выполняли?
Все эти вопросы надо адресовать, конечно, не самим кладовщикам, секретарям и машинисткам, которые нежданно-негаданно для самих себя оказались втянутыми в сложный и малознакомый им мир техники.
Но тогда кому же?
Обитают в теплых морях такие рыбы — прилипалы. Для своего существования они тратят очень мало усилий. Хочется такой рыбке совершить морскую прогулку, — она с помощью особого присоска прочно прилипает к большой рыбе. Что бы ни случилось в море — приливы, отливы, штормы, тайфуны — прилипала, уютно устроившись между плавниками акулы или кита, чувствует себя в полной безопасности. Проголодается — к ее услугам остатки пищи рыбы-хозяина. Так и живут прилипалы припеваючи, не зная ни забот, ни хлопот. И чем сильнее рыба-добытчик, тем вольготнее чувствует себя прилипала, тем она прожорливее.
Но прилипалы, оказывается, живут не только в морях…
Пользуясь отсутствием контроля и несовершенством инструкций и положений о премировании, прилипалы жадно кормятся вокруг государственной кассы, не забывая при этом о «приличиях». Дескать, не только сами живем, а даем жить и другим. И выдают десятку сторожу, чтобы удобнее было положить в свой карман несколько сотен.
Они же, собственно говоря, и являются фактическими авторами законодательства о премировании.
Перед нами письмо одного инженера-путейца. Он пишет о приказе Министерства путей сообщения, который регламентирует премирование по всей системе железнодорожного транспорта. И при этом убедительно доказывает, что в отделениях железных дорог работникам таких отделов, как финансовый, труда и заработной платы, кадров, статистики и отчетности, премии получить значительно легче, чем, например, работникам объединенного отдела движения, грузовой и пассажирской служб, на плечи которых ложится вся тяжесть производственной деятельности отделения.
Если перечисленные выше подсобные отделы должны для получения премий выполнить шесть показателей, то основной производственный отдел — десять. Но ведь даже школьникам известно, что решить шесть задачек значительно легче, чем десять. На какой-нибудь восьмой или девятой обязательно споткнешься…
Поиски нового — это путешествие в неизведанное. И перед тем, как отправиться в такое путешествие, люди обычно сами выбирают себе спутников.
Законы морской пучины другие. Прилипала здесь выступает в качестве незваного спутника, она сама выбирает себе рыбу покрупнее и понадежнее.
Мне рассказали об одном административном деятеле, который, предвидя приближение очередного прилива (читай: месячного, квартального или полугодового премирования), звонил лицу, составляющему приказ:
— Николай Кузьмич, прошу подключить меня к списку шестой лаборатории, именно шестой, а не третьей и не пятой. В шестой, слышал я, наметился крупный успех по линии этих самых полимеров… Хорошо поработали ребята, просто молодцы!
Так «молодцы» вдруг обнаружили нежданного и негаданного спутника.
В нашей стране новое рождается каждый день. И мы заслуженно этим гордимся, мы с радостью воздаем должное творцам новых самолетов и мостов, новых книг и машин. Но светлую картину созидания нового портят прилипалы.
Надо избавляться от них, этих навязчивых спутников.
Человек меняет кожу
Представьте себе, что какой-то человек решил сменить кожу. До поры до времени кожа, в которой он появился на свет, устраивала его, а потом вдруг разонравилась. Видит он, что нет в ней прежней эластичности. Появились морщины, не та стала фактура. И вообще расцветка какая-то унылая. Одним словом, долой ее! Хочу новую кожу!
И в этом желании нет ничего фантастического.
Раньше, действительно, обновить кожу было нельзя. Теперь — можно. И все благодаря колоссальному развитию косметики.
Как точно установлено, косметика была известна еще в глубокой древности. Но, боже, как убого она выглядела! Можно смело сказать, что косметологи времен Клеопатры буквально бродили в потемках.
Теперь — другое. Чтобы убедиться, как далеко шагнула вперед косметика, достаточно ознакомиться с научным трудом двух авторов «Уход за кожей лица». И дело не только в том, что авторы, как дважды два, доказали возможность обновления и омоложения кожи лица. Важно другое: как доказали! Вот уж где глубина и широта взглядов, вот где настоящая эрудиция!
Если судить с современной точки зрения, то массажистка царицы Нефертити была круглой невеждой. Все ее хваленое искусство — не что иное, как ползучая эмпирика. Для нее лицо царицы, например, было просто лицом. Она и понятия не имела о том, что человеческое лицо — это, по существу, сложнейший конгломерат.
