Константин Костин - 402 метра
Согласно закону подлости, всякое дерьмо случается именно тогда, когда оно меньше всего нужно. На то оно и дерьмо. На перекрестке, поперек дороги, перегородив поток в оба направления, оставив лишь струйки в один ряд, стоял троллейбус со слетевшими рогами. Я резко ударил по педали тормоза, интуитивно нащупывая второй ногой отсутствующую педаль сцепления. Собакин, отчаянно ругаясь, уперся руками в крышку бардачка. Внедорожник накренился вперед, не достав передним бампером до асфальта всего ничего.
Дерьмо! Как есть — дерьмо! До "Magura-Motors" осталось квартала полтора. Водитель троллейбуса, толстый короткий мужичонка, отчаянно прыгал, пытаясь свести веревки к концам рогов. Да, с таким ростом не разгуляешься. Чую, эта канитель надолго. Прикурив сигарету от предыдущей, я нетерпеливо забарабанил пальцами по баранке.
В кармане задрожал телефон. Выбросив окурок, я достал мобильник. "Magura" — предупредил определитель. Я поднес аппарат к уху.
— Да, Макс?
— Саша, тебя кулачки интересовали? — уточнил моторист. — За ними только что приходили. Знаешь, кто?
— Слава! — выпалил я. — Макс, я через полсекунды буду, не отпускай его пока, о'кей?
— Не отпускать? — протянул механик. — Хм… а поздно, Саша. Он уже уехал.
— Твою мать! — выругался я. — Я же просил сразу набрать меня!
— Просил? — задумался он. — Да, точно, просил. Блин, Сашка, извини — забыл!
— Во-о-от хрень! — взвыл я, бросая трубку на торпедо.
Ладно, еще не все потеряно. Утопив клаксон, я выкрутил руль вправо. Блестящая черная Camry испуганно шарахнулась от обезумевшего японца. За Тойотой была очередь ВАЗ-2115, нос которой замер в сантиметре от крейсера, нагло двигающегося поперек дороги. Невзирая на ответные сигналы, перемешанные с матом, я довел джип до края проезжей части и заскочил на бортик тротуара. От мусорной урны, попавшейся на пути, осталась горстка бетонной пыли и пучок искореженной арматуры. Пешеходы бросились врассыпную.
— Ты спятил! — завопил капитан, хватаясь обеими руками за поручень.
Эка новость! Паровоз преодолел перекресток и влился в изрядно поредевший после троллейбуса поток. Перед блоком боксов с вывеской "Magura-Motors" я повторил финт с тормозами и джип остановился в двух шагах от насмерть перепуганного Макса.
— Куда? — проорал я, высунув голову в окно.
Уточнений на этот раз не потребовалось и механик махнул рукой в сторону, противоположную той, откуда мы приехали. Я топнул по педали и Pagero, выбросив своим 4WD кучу грязи, устремился следом.
Да, в этом Sport от спорта только название. Динамические характеристики машины с автоматической коробкой равняются динамическим характеристикам комара, тонущего в луже. Автомат переключал передачи слишком рано, не давая развить пика мощности. Огромный, как у трактора, руль не позволял с ювелирной точностью лавировать в плотном потоке. К тому же, я слишком привык к маленькой, юркой 2110, которая со свистом пролетит там, где джип снесет себе обе боковины.
Через пару кварталов впереди показалась корма Славиной "двенашки", стоящей на светофоре. Мы не успели. Зажегся зеленый сигнал, 2112 неторопливо тронулась с места и так же неторопливо покатила по улице. Другой вопрос — "неторопливо" у расерского болида начинается там, где у троллейбуса кончаются деления на спидометре.
Не уйдет! В конечном итоге выигрывает не тот, у кого "заточка" лучше. Прокладка между рулем и педалями так же многое значит. Нет, конечно, автомат "втыкает" передачи не так резво, как опытный гонщик, но баранка в моих руках и педали под моими ногами, так что исход битвы не предрешен.
Слава допустил пару небольших промашек, позволивших несколько сократить расстояние. К счастью он, похоже, вообще не смотрел в зеркало заднего вида, иначе погоня была бы более продолжительной.
Такое везение не может продолжаться вечно — рано или поздно он нас заметит, и придется пересмотреть концепцию о "заточке". В настоящий момент расстояние между нами было величиной постоянной, что было, разумеется, лучше увеличения дистанции, но хуже ее сокращения.
Как назло поток начал редеть, светофоры показывали только разрешающий сигнал, а ДПС, как обычно, находилась далеко от того места, где она нужна. Я начал молить всевышнего о чуде.
Мысль, видимо, все же материальна. Или правы те, кто верят в существование силы, не позволяющей всяким козлам безнаказанно тырить капусту из чужого огорода. Хотя, скорее всего, благодарить надо отечественного производителя. Так или иначе, но чудо совершилось.
В хлам убитый автомобиль с гордым именем "Москвич" и индексом 2141 закипел прямо посередь проезжей части и, мигая аварийками, остановился. Соседние ряды были заняты другими транспортными средствами и Слава принял единственное правильное решение — нажал на педаль тормоза.
Я, чувствуя азарт охотника, в разрезе целика которого появился сохатый, навел выступающую над капотом трубку кенгурина точно посередине ярко вспыхнувших огней стоп-сигнала. Расстояние между бамперами автомобилей стремительно сокращалось.
— Тормози! — забеспокоился опер. — Ты чего? Тормози!
— Не писай в рюмку, Димарик, — процедил я сквозь зубы, натягивая ремень безопасности. — Прорвемся. У нас кенгурин и капот — три метра жизни.
— Дебил! — Собакин вжался в кресло, уперевшись руками в торпедо.
— Сам дебил, там аирбэг.
Кенгурин здорового и тяжелого джипа вошел в багажник маленькой 2112, превращая ее в 2111. Раздался скрежет сминаемого железа и звон стекла. От удара меня бросило навстречу вырвавшейся на волю подушке безопасности, протяжно затрещали ремни. Продолжая перемалывать перегородки и стойки, передний бампер внедорожника прошел почти до середины салона Лады.
— Живой? — осведомился я у капитана.
— Кажись — да, — ответил он после секундной диагностики организма.
Теперь я понял, почему тезка предпочитает подобные паровозы. От удара пострадал лишь кенгурин, бампер и решетка радиатора Pagero, ни одна стойка даже не шелохнулась. Дверь распахнулась легко, словно и не было зубодробящего удара.
"Двенашка", зажатая между джипом и "Москвичом", представляла собой печальное зрелище — хвостовое оперение смялось, словно бумажное, капот до половины вошел под "сорок первый". Под автомобилем растекалась лужа из тосола и масла.
Из болида, выбив дверку, размазывая кровь по лицу, выполз Слава. Похоже, он пренебрег ремнями безопасности. И зря. Я добавил гаденышу подошвой кроссовка по почкам.
— Где Таня? — прорычал я. — Ну?
Гонщик только скулил в ответ, выплевывая выбитые зубы.
— Паря, ты чего? — водитель Москвича достал из машины монтировку. — Ты же сам в него въехал.
— А ну бросил, — Дима выставил вперед руку с удостоверением, положив поверх нее кулак с зажатым пистолетом. — Бросил, быстро!
Вид оружия подействовал на ведролюбителя отрезвляюще, он положил железку на асфальт и отошел на пару шагов назад. Но, все же, один вопрос не оставлял его в покое.
— А заплатит-то кто?
— Он и заплатит, — я поддел носком вставшего на четвереньки Славу.
Что-то подозрительно хрустнуло. Гаденыш перевернулся в воздухе и упал на спину.
— Сука, Таня где? Я тебя, шакала, прямо здесь урою…
— Не знаю я, — выпалил преступник, сообразив, что шутить я не собираюсь. — У Антона.
— Поехали, — прорычал я.
— Куда? — осведомился, шепелявя, Слава. — К Антону? У тебя что, армия с собой? Он же отмороженный вконец, ее первой и положит.
Пришлось признать, что это не тот выход. Я вопросительно посмотрел на капитана, ожидая что тот свяжется с группой захвата, или кто у них там подобными вещами занимается? Но опер не торопился вызывать подкрепление.
— Уголовный розыск, — он, присев на корточки, ткнул корочками под нос расера. — Ты же понимаешь, что теперь тебе крышка? Сестренку любишь? О себе не думаешь — о ней подумай. Пойдет девочка как соучастница. Туркина где?
— Я честно не знаю…
— Куда ехал?
— В гараж ехал.
— Зачем?
— Там "восьмерик" стоит. Я к утру коробку перебрать должен.
— А Антон где?
— Я знаю? Шляется где-то.
— Связаться с ним можешь?
— Конечно, — Слава протянул руку к поясу.
— А ну цыц, — Дима ткнул пистолетом в лоб гаденыша.
— Там сотыга, — пояснил гонщик.
— Саша, проверь, — распорядился капитан.
Я, похлопав, жулика по бокам, нащупал трубку мобильного телефона.
— Тьфу, — с сожалением сплюнул я.
Не везет — так не везет. Хрустнуло, вопреки всем надеждам и ожиданиям, не ребро неудачливого похитителя. От сотки осталась лишь груда пластика и микросхем, запертых в кожаном чехле. Сам виноват — надо было смотреть, куда пинаю.
— Дерьмо, — согласился Собакин.
— Что делать-то теперь будем? — развел я руками.
