Люда и Игорь Тимуриды - Как воспитать ниндзю
Короче – я делала что хотела, и слуги относились к причудам своей хозяйки с трепетом.
И вот в один день я сумела, бродя, тоскуя и играя, забрести в настолько охраняемый сад, что и представить страшно. Но, будучи воспитанницей отличного человека и юной отличницей, я даже “не заметила” охрану, сделав это чисто автоматически, задумавшись... Ты делаешь все, в чем достигла навыка и мастерства, так же незаметно, как ходишь или говоришь...
Мне было три года, у меня был жестоко дисциплинированный ум, мастерство убийцы и шпиона – три года с японцем с рождения в жестокой дрессировке не прошли даром. На маленьких детей обычно не обращают внимания, маленькая бродяжка никого не удивляла, китайский за те долгие дни, пока мы были в Китае, я уже выучила в достаточном для понимания уровне, я была защищена умением убийцы и боевым искусством – я делала что хотела.
Это был замечательный сад! Всюду скульптуры, пагоды, золото, качели, горки, даже скамеечка была отделана изумрудами. Я даже чуть повеселела.
Я каталась на качелях, на лодочке, съезжала с горки, ела персики, смотрела на небо... Потом встретилась с мальчишкой, который смотрел на меня, как на чудо, упавшее с неба. Он был разодет, ему было скучно, одиноко и горько. И мы с ним здорово поиграли вместе до умопомрачения. К тому же он здорово дрался. Хотя, против меня он был слаб и старше. И считал меня феей, чудом из чудес. Я сделала ему книксен и показала язык для знакомства, чему он очень смеялся.
Как оказалось, он никогда ни с кем не играл. Он был просто счастлив. И отчаянно почему-то боялся, что меня увидят.
Его объяснения отличались путаностью. Маленькому мальчику сказали, что всех, кто его увидит, кто оторвет от земли лицо и не упадет ниц, убивают – с сожалением подумала я. И вот, его воспитывали в этом бреде. И ему казалось, что даже когда он идет мыться, все падают ниц и не смотрят. Я с жалостью смотрела на сверстника четырех лет, и с жалостью же отмечала, что мужчины не только удивительно слабы от рождения, как женщины, но еще и глупы. Трагедия человечества в том, что глупцов ровно половина... – печально размышляла я. – Но с ними весело играть... Наверное, оттого появляются маменьки, ходящие за мужьями всюду, как матери – напряженно размышляла я, с визгом то догоняя, то удирая от странного грустного китаеныша.
Мы познакомились и подружились. В детстве много не надо.
Я пыталась поговорить с ним, как ровесник с ровесником, рассказывая, что у них плохо организовано в поместье, как организовать и получить прибыль, но он не хотел слушать, и только растеряно смотрел на меня...
Потом его позвали, и он исчез.
Я же растянулась на маленьком островке, перепрыгнув к нему по камням, глядя на небо – отсюда меня не было видно со стороны...
Заложив руки за голову, я смотрела на облака и чуть уснула.
И только хмыкнула, увидев тень и фигуру взрослого пожилого китайца, похожего на юного китаеныша, с удивлением нагнувшегося надо мной издалека, заглядывая в беседку.
- Ты кто?! – удивленно спросил он.
- Наемная убийца... – неожиданно сказала я, почти проговорившись.
- И как же ты победишь меня с моей саблей и мечом? Неужели ты думаешь, что можешь меня победить? – хмыкнул он, с презрением разглядывая меня. – К тому же у тебя нет оружия!
Мгновение, и острый как лезвие бритвы японский нож убийцы лег ему на солнечную артерию, а он даже не шелохнулся и не понял этого; и что я уже не лежала на земле, а стояла рядом и смотрела ему в глаза. Он только слегка дрожал, боясь пошевелиться. Еще мгновение, и нож исчез, а я вытянулась на теплых камнях, зевнув.
- Почему же ты меня не убила? – удивился он. – И что же ты тут делаешь?!
- Играю... – неожиданно честно ответила я.
- С По... – вдруг рассмеялся он. – Мне доложили, что он как-то странно себя ведет, и впервые в жизни отдал дельные распоряжения, вдруг посерьезнев...
Я глупо хихикнула – соратник по боевым играм, оказывается, все мотал на ус, не показывая этого девчонке.
Болтать с этим старым человеком было куда интереснее, чем с ровесником. Я уже поняла, что это его родственник, и потому его не боялась... Надо, правда, сказать, что я никогда ничего не боялась...
Неожиданно мы разговорились и проболтали четыре часа. Я высказала ему свои замечания, про то, как тут ведут дела, и как бы я это улучшила. Потом разговор перекинулся на жизнь народа и что хорошо бы сделать в стране... По мне можно было организовать сельские общины со своими собственными чеками платежа, организованные вокруг духовных лидеров или наставников, объединенные в сеть между собой и связанные общей государственной валютой. Я еще высказала несколько тысяч точных продуманных советов, как, с какими странами и чем сейчас можно было бы торговать Китаю. И чем хорошо бы торговать с Англией. И чем можно поднять экономику и нравственность... Опираясь на местные условия. Рассказав ему о своих общинах и своем банке. Особо отметив, что с моей точки зрения “заслуг” у человека должно быть намного больше, чем ему нужно для удовлетворения его естественных потребностей – еды, питья, одежды... Тогда он способен покупать товары и начинается лавинообразный рост промышленности, ибо люди могут покупать другие товары, которые нужны не только для еды. Ведь человек не может съесть больше определенного количества в день, потому экономика “минимума” не развивается... Выше определенного минимума не перепрыгнешь... Но когда услуг у каждого накоплено выше простого минимума, начинаются развиваться ремесла... И там, где всеобщая нищета, промышленность обычно стоит и не движется... И что чем больше образование, культура, тем больше у него культурных потребностей, тем лавинообразнее развиваются ремесла, культура, и как я устроила школы для всех детей в своих поместьях, и как крестьяне теперь даже дерутся, чтобы дать детям лучшее образование, – со смехом рассказывала я, подчеркнув, что прежде всего уделила внимание развитию наблюдательности, ибо это на самом деле развивает память и цепкость ума... И что у буддистов в их горном Тибете почти поголовно абсолютная память и острейший ум, ибо их в первую очередь тренируют в наблюдательности. А это и есть память и мысль, ибо, ухватывая все особенности явления, все его отношения, взаимосвязи, корреляции, человек может потом воспроизвести его. И что учась воспроизводить в уме картинку до деталей, только поглядев на нее, я делаю из детей монстров, которые схватывают страницу только поглядев на нее.
Внимательно слушавший меня человек вдруг ни к селу ни городу начал говорить, как прекрасен юный принц, что ему подыскивают уже невесту, и вообще, как я отношусь к идее выйти замуж за китайского принца.
Я глупо хихикнула.
А он вдруг спохватился и спросил, сколько мне лет.
- Три года! – честно сказала я.
Он сквозь зубы выругался про себя.
И приказал подать нам конфет и сладостей. И спросил, люблю ли я играть в куклы.
Я сказала, что не люблю, когда меня закутывают и причесывают. У меня есть сестра, которая любит играть в куклы. И она старше меня на три года. И пожаловалась, что она не понимает, что мне скучно, когда меня закутывают и носят на руках, одевают в разные платья и баюкают, потому я ненавижу играть в куклы. И вообще считаю это гнусным издевательством над честью младших.
Он только хихикнул.
И сказал, что даст мне телохранителей, чтобы они меня защищали.
Я тоже хихикнула.
Он оставил тему кукол и поспешно сказал, что он не то имел в виду, куклы это игра, а вот у По зато будет громадное поместье, где можно будет, играя, применять свои знания.
С ним было так хорошо беседовать, он так жадно интересовался, и в нем чувствовался острый ум, что я похвасталась, что купила за свои карманные деньги громадное нищее имение к Северу от столицы и уже за неделю с чем-то привела его в относительный порядок, заставив все крутиться и вертеться. И даже похвалила трудолюбие китайцев, которые в отсутствие монет и малых цен на свой труд, вдруг развернулись вовсю и создали уже всего за неделю друг другу около тысячи мастерских... И что оно было удивительно нищее, а сейчас уже мне же предложили за него двойную цену, но я только смеялась, ибо там оказалась и руда, и старый золотой прииск, который с учетом новых технологий из Англии даст еще чудовищную прибыль, и чудесные места...
Китаец помрачнел, и, отойдя, тут же позвал слугу и куда-то послал.
Я удивилась.
А он продолжил расспрашивать... Когда вдруг подошел какой-то мужчина, и что-то ему подтвердил.
- Имение действительно продали две недели назад... – странно грустно улыбаясь, сказал китаец мне. – А я и не знал!
С ним было так интересно говорить, а мне после гибели японца было так грустно, и не с кем болтать, что тараторила с ним без умолку.
Внезапно мой взгляд остановился на одном из слуг. Хоть он был переодет, меня невозможно было обмануть.
Китаец спросил, что такое. И я, не подумав, привыкнув болтать с ним откровенно, брякнула, что видела его в тайном притоне для ночных убийц. И, хоть я быстро спохватилась, но было уже поздно – слово вырвалось, и его услышали.
