Люда и Игорь Тимуриды - Моя профессия ураган
— Она убийца, — сказал мой хозяин твердо.
— Мне нужна девка, я ее хочу, — капризно сказал главарь, слово которого было здесь законом. Он начинал гневаться. Он был почти полубог в своей власти над людскими душами. Он не привык, чтоб ему не повиновались. Он был пьян.
Я, маленькая, молча поклонилась до самого пола. Словно от шока или радости.
Именно там был нож, который я незаметно сбросила со стола, когда все ели. Тот человек за мной был белый как стенка. Меня трепала ярость. Я же говорила ему, что не стоит меня туда брать, тем более что при входе меня все равно разоружили, так что мне нечем будет его защитить. Но этот человек глуп.
Я увидела, как мой хозяин боится. Откровенно боится меня, и того, что я могла натворить. Он единственный видел меня в деле — я появилась здесь недавно.
— Нет! Она убийца!!! — яростно закричал он. — Черный, ты идиот!!!
Но Черный, король бандитов, его "успокоил":
— Я ее обломаю… — сказал он пьяно.
…Рука моя легла на нож…
Раз! Он потянул меня к себе, гогоча. Что ж, я не была против… Наоборот, я еще и подалась ему навстречу… С силой… Один взмах… И…
…И я успела увидеть его глаза! Как он уставился на свой распоротый коротким страшным взмахом живот, из которого вылезали кишки! Боже, как он уставился!
Никто этого еще не понял. У него было семь профессионалов телохранителей, двое из которых были на уровне тэйвонту. Я, маленькая, подпрыгнув, ударом снизу вверх дуге как раз полоснула одного из самых опасных, который до этого напряженно смотрел в зал, по сонной артерии. Он слишком был занят собравшимися бандитами, которых было в этом зале почти две тысячи… И разоружить всех из них, и быть уверенным в этом, не было никакой возможности… А свести счеты с Черным хотели бы слишком многие.
— Крач, ты чего? — сказал его напарник, поворачиваясь, но было поздно. Тот же мой нож коротким взмахом вошел ему прямо в глаз на развороте, с глухим звуком, пролетев всего полметра. В упор. Двое самых опасных охранников были мертвы.
Еще пять телохранителей и две тысячи бандитов и главарей, каждый из которых счел бы своим долгом отплатить за оскорбление, нанесенное авторитету, остались в живых.
Они ахнули…
— Ах ты ж сука! — закричали ближайшие.
— Я же говорил!!! Спасайтесь! — завизжал от страха мой хозяин, кидаясь прочь.
— Сейчас она убивать будет!!!!
Они сначала отшатнулись от меня, но потом захохотали и ринулись за мной.
— Ну, мы ее тут все быстро… — без страха сказали они.
Но мгновенная отсрочка, когда они отшатнулись, дала мне секунду форы. Сознание мгновенно подсказало решение, и я среагировала автоматически. Еще попав сюда, я уже продумала сорок семь способов, как буду выбираться отсюда. Мне еще помогало, что люди не только не боятся пятилетнего ребенка, но и не опасаются его. Никто же не знал, что я уже имела степень тай, пройдя испытания замка
Ухон в четыре года, и став самым младшим тай за тысячелетие, во что люди просто не верили, и что я прошла испытания Тивокан, маскируясь под мальчишку, став самым юным командиром дожутов младшего отряда за все время существования дожутов. И что в школе бойцов Аэны, которые почти равны тэйвонту, где я пробыла полгода, скрываясь от преследователей, мне было уже в принципе нечему учиться, хотя я перенимала абсолютно все.
Это была их фатальная ошибка. Перед ними стоял фактически взрослый тэйвонту, умеющий убивать.
…Они еще только срывались, а я уже ринулась прочь, но не к двери сквозь людей, а к громадной сорокаведерной бочке местного семидесятиградусного рому, который делали маленькие косые люди. И опрокинула ее рывком прямо на них, успев увернуться сама. Я была очень маленькая, потому им меня было трудно ловить… Они отчаянно заругались, выкупанные с головы до ног. Волна рома докатилась до самого края. Лучший ром, о Боже, — ругались они и пытались меня поймать между бочек, но я отчаянно металась, опрокидывая только что открытые для праздника бочки с крепкими напитками. Спиртной дух стоял, что у меня голова закружилась.
Они отчаянно ругались — праздник был наполовину испорчен, а вино вылито. Зато появилось незапланированное развлечение. С фейерверком в конце.
Шестеро самых лучших бойцов с обнаженными мечами непонятно как оказались впереди и закрыли выход, к которому я подбиралась.
…В конце концов, получилось так, что мне некуда было бежать — я, после отчаянного рывка от них, переворотов и сотни ударов ножом в незащищенные места, — оказалась между отчаянно ругающейся толпой и настороженными бойцами у двери. Оказалась в одиночестве у всех на виду.
Да, я оказалась на возвышенности. Видная всем, ибо меня освещали светильники рядом на стене.
И это было все. Сзади были тысячи людей и кровь, минимум сотня трупов и две сотни исполосованных ножом раненных, — удар мой был мгновенен. Впереди — лучшие бойцы подземной Аэны. И я их знала по слухам. Непобедимые убийцы… Они с интересом ждали, что ж я буду делать в такой ситуации без оружия. Двое взводили арбалеты. Ведь последний нож свой я всадила в здоровенного быдла, который пытался стянуть меня с этого возвышения у стены, у которой я оказалась. И тот упал, утащив нож за собой.
Они смеялись…
…Вырвавшись, наконец, на возвышение, куда я прорывалась, я остановилась. Я отчаянно дышала, запыхавшись и устав так, будто сотню километров пробежала изо всей силы… Сорвав с себя промокшую в вине курточку, я почему-то гадливо швырнула ее вниз. Почему? Я никогда не делала ничего без смысла…
Подсвечник на стене отражался почти в восьмидесятиградусном роме, который толстым слоем плескался на полу в подвале. Ведь я зачем-то опрокинула без смысла на пол сотни бочек, как ругались они, словно пытаясь хоть так им нагадить перед смертью. Гаденыш! Все они были мокрые. В спирту. К тому же вдоль стен, как я знала, стояли завезенные бочки с чистым спиртом.
Сотня человек убитыми — неплохой результат…
Они там, похоже, разглядели, что натворил ребенок, казавшийся, просто убегавший и уворачивавшийся от больших дядей, что почему-то потом падали и не вставали, чего в суматохе другим не было видно. И глухо ругались, пытаясь прорваться вперед, ибо передние что-то не спешили, уверенные в том, что мне уже не уйти. Кто-то даже начал скидать одежду, ожидая потехи.
В принципе, прошли лишь мгновения…
Все они ждали. Спереди и сзади. Прорваться безоружной сквозь мечи тех, что у дверей, было просто невозможно. У них, знаете ли, профессиональная реакция.
А впереди — две тысячи человек… Глумливо и гадко смеющихся…
Нет, на двести уже меньше…
Один из шести стоявших у дверей, с мягкой, кошачьей реакцией воина высшего посвящения, видно профессионал высшей пробы, стоял чуть сзади. Он был опасен.
С гадливой усмешечкой наблюдая за мной, и заинтересованно ожидая, что же я буду делать с ним. И как буду пробиваться сквозь них. Усмешка застыла на словно вырезанном из камня хладнокровном лице. Он не сомневался, что я что-то предприму, но откровенно скалился этому. Маленькая девочка против пятерых лучших бойцов. Ну-ну. Я словила его насмешливый презрительный взгляд, словно говорящий — ну давай, пробуй.
А в следующий миг его усмешка испарилась с позеленевшего лица, сменившись ужасом…
Все остальное произошло, как в замедленном кино.
…Отдышавшись, я, подпрыгнув, равнодушно сорвала со стены большой подсвечник, на котором было десятка полтора жирных, горящих, трудно гасящихся свеч… Даже если их бросают… И равнодушно, нет, просто хладнокровно швырнула его им под ноги…
Они не знали, почему меня боялись больше моей мамы…
Бросила огоньку…
Казалось, что тут такого…
Я никогда не забуду, какие стали у них лица, только что перекошенные похабными гримасами, когда маленький ребенок, равнодушно повернувшись, будто делал какое-то хозяйственное и привычное для него рутинное дело, хладнокровно швырнул им подсвечник. В спирт. Без эмоций, ничего… Просто и деловито, будто выполняла привычный урок. Я швырнула его туда, где под ногами сотен мокрых от спирта людей, среди крови и грязи, плескался почти чистый мгновенно вспыхнувший спирт…
Живые факелы…
Как они смотрели на него, этот маленький факел, когда он летел… Будущие живые свечи глядели на свечи из жира как парализованные… Я сострадательно усмехнулась. Ведь я автоматически рассчитала так, чтоб никто не мог дорваться до него, прежде чем он упадет и все вспыхнет…
Но я уже, не оглядываясь, сама рвала прочь изо всех своих сил. Подальше, подальше от этих бочек, стоявших вдоль стен друг на друге. Прямиком к пяти бойцам у дверей. Рвала открыто, даже не пытаясь схватить что-то по дороге в качестве оружия…
Вы спросите — как же я выбралась? Как прорвалась сквозь пять лучших мечей
Аэны? Я решила покончить самоубийством? Или это было сумасшествие? Ведь у них профессиональная реакция?
