Karpovam - Фанфик Старший брат
— Став хранительницей местного источника, сколько времени я выиграю?
— Примерно десять лет.
Он по-прежнему удерживал протянутую ему руку. Эйлин с силой потянула, лицо мертвеца исказилось, но удержать добычу он не смог. С яростью ударив по невидимой преграде, он в то же мгновение возник передо мной, бессильно процарапал пальцами в десятке сантиметров от моей шеи и вновь вернулся к маме.
— Нет! Подожди!
Души закружились вокруг, едва мать начала песнопение. Слова древнего гимна заставляли их покинуть мир живых, вернуться в то холодное то ли место, то ли состояние, откуда их призвала жестокая магия. Они сопротивлялись, отчаянно сопротивлялись и ничего не могли противопоставить приказу, подкрепленному именами забытых ныне богов. Последним ушел родственник. Он до конца тянул к нам руки, угрожал, обольщал вернуть в род, сулил богатство и силу... Эйлин его не слушала.
Даже с крепко зажмуренными глазами я видел тоску и жажду на его лице.
Мать стояла, сгорбившись. Лицо — белое. Глаза — безумные. Я мгновенно забыл о предупреждениях (не самый умный поступок, признаю) и, не проверив, все ли души покинули нас, бросился к ней. Ухватился обеими руками, встряхнул:
— Мама!
Эйлин вздрогнула, неловко обхватила меня за плечи одной рукой, другой с силой провела по лицу:
— Халь. Получилось.
— Ты как?
— Нормально.
Она встряхнулась, с удивлением посмотрела на ладонь, показала мне. В неверном свете Луны с трудом различался тонкий, по виду, словно давно заросший шрам. Только вчера его еще не было.
— Пойдем домой, мам. Там наши волнуются.
— Прибрать... здесь...
— Я вернусь и все сделаю. Пойдем.
Мать заработала магическое истощение и еле передвигала ноги. Шла, с каждым шагом все сильнее наваливаясь на меня. Сам по себе ритуал не особо емкий, основная часть силы ушла на «подкормку» голодного мертвеца, ну и восстановиться от предварительных действий не успела. Поэтому первое, что я сделал, когда довел Эйлин до дома и сдал на руки встревоженному отцу — приказал Севу напоить маму укрепляющим.
Следующий день прошел как на иголках. Мама вымоталась и спала, ее не волновало ожидание визита авроров, в то время как остальная семья дергалась. Впрочем, к вечеру мы более-менее успокоились и занялись обычными делами: Сев бегал по округе, знакомясь с местными пацанами и их родителями, отец стимулировал нанятых рабочих, я варил зелья. Днем подремал пару часов, все-таки прошлая ночь выпала непростой — требовалось убрать следы ритуала, причем не просто спрятать предметы, засыпать яму и затереть круги на песке. Тоже устал.
Ночью снились кошмары. Во сне мертвец вытаскивал Эйлин из круга, выпивал из нее жизнь и со зловещим хохотом набрасывался на меня. Я просыпался, шел на кухню пить чай. С кем, или чем, мы общались? Души действительно попадают после смерти в некий загробный мир, или древние египтяне были правы со своими «ка» и «ба», отдельными частями единой сущности человека? Все-таки есть области знания, соваться в которые людям не стоит, по крайней мере, большинству из них. Да, они притягивают, завораживают, манят тайнами... Понемногу изменяют личность.
Отцу тоже не спалось. Рано утром, когда я в очередной раз завалился на кухню, он уже сидел там.
— Снотворного хлебни, — буркнул Тобиас. — Всю ночь бродишь.
— Смысл? Солнце встало уже.
— То-то и оно, — он подошел к старому, рассохшемуся буфету и вытащил из него пяток яиц. — Завтракать будешь?
— Давай — согласился я. — Как там мама?
— Зелья напилась и спит. — Он помолчал, разогревая сковородку. — Понимаешь теперь, почему я магию не люблю?
— Понимаю. Только, пап, для меня перестать колдовать — как для тебя руку отрезать.
Отец со злостью щваркнул кусок маргарина на сковороду.
— И что теперь? До чего докатитесь?
— Такого больше не будет — твердо сказал я. — Пап, мы же не идиоты — с чернотой связываться. Просто, ну, не получалось иначе. Выхода не было.
— Это ты сейчас так думаешь!
Спорить с ним я не стал. Темная магия привлекает только лиц с определенным складом характера, жаждущих силы любой ценой, нормальные люди считают ее неизбежным злом и относятся к ней соответствующе. То есть используют, но в крайних случаях. За чернуху неизбежно приходится расплачиваться, причем если маг не способен оплатить набежавшие проценты самостоятельно, долг взыскивается с его близких, иногда не одно поколение. Проведенный нами обряд не относится к числу сложных, мать отделалась кровью и упадком сил, и все равно — нет гарантии, что происшедшее не откликнется в будущем.
На стол передо мной легла тарелка с яичницей.
— Сев тебя расспрашивал?
— Я ему ничего не сказал, отделался общими фразами. И, наверное, надо с него непреложный обет взять, как думаешь?
— По мне так лучше клятвой обойтись, — Тобиас пожал плечами. — Я в этом не разбираюсь, знаю только, что обет сильнее.
— Смотря какой, их вариантов пятьдесят насчитывается, если не больше. Ладно, посмотрим. Что там с рабочими?
— Копают, — неопределенно ответил отец.
— До Самхейна успеют котлован вырыть?
— Успеют.
— Ты чего такой злой? — спросил я и тут же догадался. — Из-за коня?
— Да, б...ть! — бросил вилку отец. — Из-за всей этой херни, которая с нами происходит последние полгода! Камин этот, Косой, книги с пустыми страницами! Задолбало!
Успокаивать и говорить что-либо не стал. Бесполезно. Накипело у мужика. Поэтому просто пересел поближе, ухватился за локоть и сидел так, ждал, пока успокоится. Прошло, наверное, минут пять, прежде чем Тобиас начал дышать тише и перестал нервно сжимать и разжимать кулаки. Передвинул чашку с чаем, потрепал меня по голове. Кажется, ему было немного стыдно за вспышку.
— Потерпи, пап. Немного осталось. Дальше будет проще.
— Потерплю — вздохнул отец. — Куда деться-то?
Не знаю, как обстояли дела в изначальной реальности, подозреваю, без моего вмешательства все было бы не так благостно, но здесь я Тобиаса уважал. Да, у него масса комплексов в голове, привычка закладывать за воротник, он не очень образован, умен и склонен решать вопросы кулаками. И все-таки: Тобиас Снейп, несмотря на всю свою нелюбовь к колдовству, никогда не помышлял бросить семью. Точка. Даже в те дни, когда они с мамой жутко ругались и иногда дрались, ни о каком разводе или просто отъезде подальше речи не шло. А характер поганый, да.
Так и сидели, пока мать не спустилась.
Звучит странно, но остальные события того Самайна в памяти остались тусклым фоном. То есть я прекрасно помню, как привезли коня, беспородного жеребца-трехлетку, как ночью отец убил опоенное зельем животное ударом кувалды в лоб, потом жертве отрезали голову и мы вместе, под архаичное обращение к духам, зарывали ее в землю... Наверное, все эмоции выплеснулись тремя сутками раньше. Северус еще долго мог взахлеб вспоминать мельчайшие детали обряда основания жилища и выспрашивать малейшие нюансы того или иного действия, их сакральный смысл. Его можно понять — с настоящей магией, не бульварными фокусами, он столкнулся впервые. В Косой брата брали редко, потому что наведывались туда в основном по делам, дома если и колдовали, то что-то из низшего колдовства, пусть и зрелищного.
Ритуалистика позволяет ощутить истинную мощь волшебства, не почувствовать или увидеть, а именно так — нутром проникнуться. Мелкий начал осознавать, на что он способен. Пусть к самом краешку, но он прикоснулся к высшей магии и понял, какая Бездна открыта перед ним. Бездна путей, страданий, знаний, свободы, счастья. Думаю, именно тогда для Северуса пролегла четкая граница между понятиями «быть магом» и «уметь колдовать».
Мы с мелким провели в ноябре много времени вместе. С его переводом в местную школу возникли бюрократические сложности, решать которые у родителей не имелось ни желания, ни времени, поэтому Сева скинули на меня. В принципе, я не возражал против помощника. Стройка шла ударными темпами, нашу временную халупу взяла в уверенные руки мать, банковский счет стремительно таял, заставляя вернуться к проверенной схеме кладоискательства. Тем более, что неподалеку имелась сеть пещер, соваться в которые одному было боязно. Как результат, мы с братцем хорошенько полазали по окрестностям, найдя с десяток ценных безделушек и наметив места для более вдумчивого изучения. Поскорее бы гостиница начала приносить доход, надоело на грани нищеты балансировать.
Отец постепенно успокоился. Забот, причем приятных, связанных с будущим собственным бизнесом, хватало, жена и дети не демонстрировали желания снова устроить нечто эпохально-сомнительное, так что Тобиас больше не срывался. Да что там — он бросил пить! Не знаю, правда, с чем это связано. Может быть, сказался переезд и разрыв со старыми дружками-алконавтами, возможно, повлияла моя татуировка. В конце концов, одно из наложенных на мать проклятий, «пустого дома», вполне могло побуждать главу семейства пропивать все деньги. Как бы то ни было, после ноября виски он не употреблял, разве что изредка с кружкой пива мог с гостями посидеть.
