Люда Тимурида - Моя профессия ураган
Тэйвонту Лана вполглаза наблюдали за моими страданиями. По-моему, меня даже жалели. А может, жалели Савитри, которой получили приказание вогнать нож под третье ребро, чтоб не позорила принца, едущего жениться? Лан бы сумел безжалостно отрубить концы. А может, он тэйвонту оставил специально для того, чтоб они пересказали ему мои страдания. В издевку? Нет, не доставлю им такого удовольствия. Я вытерла лицо и высоко подняла голову, стараясь держаться гордо и сдерживать готовые брызнуть слезы. Ну, ты ж уже не зареванная девочка, уговаривала я себя. Ты — принцесса!!! Постарайся продержаться этот вечер, чтоб никто ничего не заметил, а потом уж сможешь пойти куда глаза глядят и идти ничего не видя, душа рвущиеся безнадежные и безутешные глупые слезы. Они, похоже, получили особые указания "охранять" меня, потому что остались здесь.
— Я готова, — сказала я, гордо запрокинув голову. — Пошли, а то гости действительно подумают черт знает что.
Впрочем, что можно еще подумать хуже того, что было, я не знала.
Мне казалось, что я была гордой и спокойной, но входное зеркало показало мне худенькое, белое, испуганное девчоночье личико с громадными, зареванными, влажными глазами. Горестное и несчастное, лишь пытавшееся выглядеть гордо.
Даже тэйвонту Лана укоризненно покачал головой.
— Ничего, дочка, не волнуйся, — неожиданно ласково шепнул он мне, — все образуется! Я ли своего оболтуса не знаю!
Я неумело попыталась улыбнуться, но так и не сумела, боясь взорваться слезами.
Слишком уж много усилий стоило мне это "весело".
Глава 10
Принц действительно ждал меня у входа в мои комнаты, успокаивая шутками гостей.
— Ничего страшного, никто меня не убил… Ох… Поспал немного часок в домашней обстановке… Устал, значит, после переезда…
— Ну не один часок, а три… — поправили его. — Если не в два раза больше. И тэйвонту батюшки нашего хозяина носятся, как ополоумевшие… И сам он вино через каждые пять минут хлещет, и глаза у него на лоб просятся…
— Ну, ничего страшного, гостя ведь дорогого принимает под крышей, — весело сказал он. — Гостя жданного, лучшего… Понятно волнуется. А я сплю себе тут
…- он показал рукой на дверь.
Что он делает, мерзавец! — ахнула я. Он же показывает на дверь моей спальни! Я же вовек не отмоюсь после…
Окружающие тактично делали вид, что этого не заметили. Знаю я их эту тактичность! Завтра вся страна будет обговаривать, как принц О’Нир "спал" в спальне младшей дочери князя Енакиенбургского, которая и без того гулящая и прижила ребенка непонятно от кого. Вон как глаза у некоторых сплетниц, которые, конечно, "ничего плохого не подумали", поблескивают. Захватили жертву. Конечно, они же не будут говорить прямо, они люди воспитанные, они ведь не сплетницы.
Я словно бы увидела наяву разговоры завтра в гостиных: "Я, милочка, конечно, не хочу сказать ничего плохого о ней, но милочка, ей надо было бы быть более осторожной и не допускать двусмысленных ситуаций, ах, с ее то репутацией! Мало чего может подумать недобрый человек, — будут щебетать эти милочки, — увидев принца в ее спальне. И крики, всхлипы, — оттуда то раздавались. Ты представляешь? — это шепотом. И все будут представлять, что же там делали эти двое, так что крики, всхлипы и стоны их были слышны по всему замку. Уверяя друг друга, что, что не думают ничего плохого…
— Наконец то, — облегченно сказал принц, услышав меня. — Пошли, потанцуем. А то гости шокированы отсутствием двух самых красивых молодых фигур на бале…
Он обернулся ко мне и замер. Я шла к нему, как когда-то в тот день, когда он встретил меня… Шла среди людей, как среди цветов. Заплаканная и усталая, как сказал мне мой тэйвонту, я была еще красивее, чем обычно.
— Ты мавка? — растеряно спросил он, улыбаясь.
— Меня зовут Маэ, — тихо ответила я.
— Какое ласковое имя. В нем словно теплый ветер, — ласково прошептал он мне на ухо.
Я не выдержала этих простых слов и заплакала.
Люди удивленно посмотрели на меня.
Но Лан, наоборот, почему-то заулыбался, и, как-то неуловимо по-хозяйски, как муж жену, обняв меня, весело потащил за собой в зал, невзирая на мои слезы.
На мои невнятные сопротивления он только шепнул мне тихо, ухмыльнувшись:
— Если будешь сильно сопротивляться, учти, что пол тут мраморный, а не деревянный, как в комнате… Так-так, хорошенько меня распаливай…
До меня дошло, что в теперешнем своем возбужденном состоянии он вполне мог это совершить, а я ему в этом не соперница. И вряд ли была бы дуэньей — точно была бы помощницей. На свое благоразумие рассчитывать не приходилось. Вот цирк был бы для придворных!
— Что происходит? — недоуменно спросил стоявший рядом болван.
Другой болван в ответ идиотски хихикнул, пожав плечами.
Третья только хлопала ресницами:
— Ох людоньки, ох людоньки, чего творится то!
Вдвоем мы вошли в зал, набитый гостями. Они все замерли, расступаясь.
Уставившись на нас, будто всю жизнь не видели. А как потрясенно на меня глядели тэйвонту! Особенно те, что меня с Савитри спасали. Бог его знает, какие мысли у них кружились в голове. Поскольку здесь же была вся знакомая школа Ухон, которая нас с Савитри вытянула из ада, а не только знать, то нас просто тыкали насквозь глазами! И качали головой. Я хмыкнула. Какое подозрительное оживление царило среди знакомых лиц, понимающие переглядывания, перешептывания, обмен подозрительными знаками! Просто театр какой-то!
— Принц завтра уезжает за невестой, — поспешил предупредить всех князь, то есть дядя принца.
— Ату его! — громко и вызывающе сказала я, давая направление собакам на князя.
Увы, их тут не было.
— Маэ! — предупреждающе сказал принц. И представил нас. — Это мой дядя, — сказал он.
Поскольку в нарушение этикета он представил его мне, будто своей уже-жене-будущей-королеве, а не наоборот, как следовало из разницы рангов, невзрачную захудалую принцессу члену королевской семьи, то дядя оказался в шоке.
— Просто принц завтра должен ехать за невестой, — путано начал оправдываться и извиваться он, — вот я и предупредил…
— При законной то жене, — тихо шепнула, усмехнувшись, я на ухо принцу.
По губах негодяя мелькнула понимающая ухмылка, будто это была хорошая шутка!
— Ну, знаете ли! — сказала я.
Как мы танцевали! Как я танцевала! Весело, легко, радостно, будто на смерть шла. Я не подстилка! Все смотрели на нас. Лан тоже почувствовал что-то недоброе.
— Ты это, даже не думай! — сказал он. — Хотя бы до сегодняшнего вечера… — поправился он. — И вообще.
От такой наглости его у меня захватило дух.
— Хоть я и принцесса, — просто сказала я, — но самоуважение мне тоже необходимо!
Он не выдержал, и поцеловал меня прямо в губы. Я фыркнула, но припала к ним.
Жар обдал меня, будто бешеная энергия. Пробудилась там, внутри и наполнила каждую клеточку моего тела. Абсолютно невинный жар, никакой похоти и мелких сладеньких вожделения в чувствах, только бешеная тяга к нему, так что меня буквально к нему прижало. Черт с ним, что будет, то будет. Пол, правда, тут каменный, — мелькнула мысль. Но мне уже было море по колено. Я тренированная, выдержу и камни. Пусть потом хоть легенды рассказывают моей дочери.
Нас отстранил дядя, а потом отстранился Лан. Вообще то сперва с твердым намерением его убить. Шутка. Это промелькнуло лишь на мгновение. Лан отстранился сам, увидя, как подозрительно я оказалась наклоненной к мрамору в его руках, покорно откинув голову, что платье, гм…, слегка надорвано и не каким-то там со стороны бандитом… Весь зал, замерев от потрясения, с открытым ртом уставился на нас, будто мы пытались делать что-то особое и неизвестное каждому до самой маленькой детали. Они смотрели на нас, изумленно открыв рты, будто маленькие дети на сладости в лавке.
Лан закашлялся.
Я фыркнула.
Впрочем, сейчас я не могла ни на кого обижаться, ни печалиться. Меня оставляют. Зачем тратить оставшееся время на такие ненужные чувства? Бог с ними, со всеми. Я и умереть хочу по человечески. Ничто бы меня сегодня не оскорбило и не задело… Я танцевала как приговоренный, как идущий на верную смерть удалой солдат и буянец пускается вприсядку в разудалый пляс последний раз, плюя на врагов и танцуя прям у них на глазах, показывая им свое презрение, когда видит, что на этот раз ему уже не уйти. Буйное, сумасшедшее веселье захватило и понесло меня, как река. Я поплыла. Глаза мои сияли.
Только мои тэйвонту хмуро и напряженно взирали на это, недобрым взглядом, веселье. Ну не нравилось оно им, и все тут! Я вызывающе глянула на Хана, и он вздрогнул.
Мое ненормальное веселье заражало весь зал.
Я лихо, бешено танцевала, и делала это не только с Ланом. Последнее ему не понравилось ужасно! Но и бог с ним. Должна же я как-то охлаждать свои члены, чтобы вдруг в один прекрасный момент не очнуться с принцем посреди зала.
