Код Онегина - Даун Брэйн

Воспроизводят тот же ряд:

Приходит время смены власти,

О коем долго говорят;

Желает тайная дружина

На троне видеть Константина,

Хоть говорят, что Константин –

Дундук, мерзавец и кретин;

Он отрекается от трона,

Который занят подлецом

Со злобным, маленьким лицом,

Кривым, как будто от цитрона;

Войска, не чувствуя стыда,

Идут на площадь — и тогда…

В моем магическом кристалле,

Туманном, впрочем, как авось,

Я вижу: вот они восстали –

И вот им нечто удалось.

Переворот в Отчизне милой

Возможен лишь военной силой

И на обед, и на фриштык

В такое время нужен штык.

Хоть я немного знаю вуду,

Как всякий истый Ганнибал, –

Но мне претит кровавый бал,

И я блистать на нем не буду;

Лишь осторожно намекну,

Подобно сказке или сну.

Раз, в октябре багрянолистом,

Все там же, около дворца,

За маленьким авантюристом

Толпа, покорна, как овца,

Пойдет с оружьем наготове

И власть возьмет почти без крови;

Другой же раз, сто лет спустя,

Глазами пылкими блестя,

Она на площади сойдется,

Сплотится некуда тесней,

Причем солдаты будут с ней

Под руководством инородца;

Солдаты будут в большинстве.

Все это сделают в Москве.

Всесильный Он, чье имя страшно,

И я его не назову,

Укажет — «Вот Кутафья башня!» –

И поведет туда Москву…

Толпа пойдет со стоном страсти…

То будет время смены власти.

И я, робеющий пиит,

He знаю, кто за ним стоит –

За повелителем, тираном,

Что вышел прямо из толпы:

Его поклонники слепы

И одурманены Кораном,

Однако вовсе не Коран

Их слепо гонит на таран.

Увы, таков уж русский опыт

На местных сумрачных ветрах,

Что вся свобода наша — шепот,

А все права — безвидный прах.

Так повелось, что людям чести

Привычно собираться вместе

Лишь для того, чтоб хаять власть

И после этого пропасть.

Вот так, как мерзостная сводня,

Тиран под знамя соберет

Солдат, поэтов и народ…

Но это будет не сегодня,

А в год две тысячи восьмой,

Прошитый красною тесьмой.

*

notes

Примечания

1

«Я уезжаю в Нижний, не зная, что меня ждет в будущем. Если ваша матушка решила расторгнуть нашу помолвку, а вы решили повиноваться ей, — я подпишусь под всеми предлогами, какие ей угодно будет выставить, даже если они будут так же основательны, как сцена, устроенная ею мне вчера, и как оскорбления, которыми ей угодно меня осыпать.

Быть может, она права, а не прав был я, на мгновение поверив, что счастье создано для меня. Во всяком случае, вы совершенно свободны; что же касается меня, то заверяю вас честным словом, что буду принадлежать только вам или никогда не женюсь. А. П.»

2

«Вчера я видела страшный сон (не помню его, но знаю, что был страшный); я проснулась — и надо мною стоял человек очень темный и бормотал быстро-быстро, вроде бы по-французски, но ничего было не понять… Оказалось — тоже сон, мне лишь снилось, будто я проснулась… Я о Вас тревожусь, берегите себя, пожалуйста».

3

«Приходил ярыжка горностаюшка» — Лева цитирует одну из устаревших редакций «Сказки о медведихе». В современных изданиях эта строка выглядит так: «Приходил скоморох горностаюшка». -Ред.

4

Ваша брошюра произвела, кажется, большую сенсацию. Я не говорю о ней в обществе, в котором нахожусь. Что надо было сказать и что вы сказали, это то, что наше современное общество столь же презренно, сколь глупо; что это отсутствие общественного мнения, это равнодушие ко всему, что является долгом, справедливостью, правом и истиной, ко всему, что не является необходимостью. Это циничное презрение к мысли и к достоинству человека. Надо было прибавить (не в качестве уступки, но как правду), что правительство все еще единственный европеец в России. И сколь бы грубо и цинично оно ни было, от него зависело бы стать сто крат хуже. Никто не обратил бы на это ни малейшего внимания.