Люда и Игорь Тимуриды - Моя профессия ураган
И целуя, целуя, целуя…
Неизвестно от чего, может оттого, что я так пыталась закутать его в плащ, он постепенно оказался почти раздетым, освобожденный мной от лишних вещей…
Не знаю, сколько мы так боролись, постепенно теряя ненужную и неудобную одежду и из шутливой борьбы переходя в исконную, священную близость начал, божественное исступление страсти…
Помню только, что когда он перевернул меня на спину, я почему-то вдруг разом растеряла свой пыл, и обессилено истомлено обмякла, почувствовав какую-то безвольную дремотность, не в силах пошевелить ни одной мышцей, ни двинуться, ни повернуться, ни крикнуть, только сдавленно вдыхая в ритм моего сердца, словно после долгого бега. Оказавшись, полностью, безумно, абсолютно, в его могучей сладкой власти…
— Радомушка, — задыхаясь, прошептала я. — Родной… Муж мой… Люблю тебя… больше жизни…
Но тут нас так нагло, бесстыже, хамски и бесцеремонно прервала вошедшая старуха Тигэ, начав лупить нас палкой по спинам куда попало, что я ее возненавидела.
Ох, нас и били. Справиться с проклятой бабой оказалось потруднее, чем с отрядом дожутов. Никогда не думала, что простенькая деревянная палочка, попадая по рукам, может превратить твою жизнь в ад…
Наконец, я забилась в угол, завопив о помощи. Радом позорно удрал.
— Бесстыдница! Греховодница! Срамница! — вопила старуха, пытаясь достать меня из-за кровати. Я отчаянно огрызалась, визжала, зовя на помощь.
Сбежавшиеся на мой крик тэйвонту откровенно потешались этой картиной, даже не думая мне помогать и во что-то вмешиваться…
— Остановите ее, я больна! Это нарушение прав человека!
— Я тебе покажу права человека! — вопила старуха, потрясая дрючком.
— Ну, помогите же! — взмолилась я тэйвонту.
— А чего ей помогать? Тигэ и сама справится, — меланхолично ухмыльнулся Рихадо.
— Видели бы вы, чем они занимались! — завопила старуха, взывая к сочувствию окружающих.
— Чем?? — в один голос спросили все, и в глазах их проявился совсем уж ненормальный подозрительный блеск.
Старухе такой подозрительно сильный познавательный интерес почему-то не понравился, и она начала лупить их всех дрючком. Со смехом, криками и визгами все разбежались кто куда, вопя:
— Караул! Убивают!
Но мне то было не до смеха. Тэйвонтуэ не понимала меры, а может, приученная к боям и боли, и не знала ее, и била не понарошку…
Наконец я, видя, что судьбы не избежать свернулась клубочком, закрывая все открытые кости и углы рук и ног, куда могла попасть дубинка, презрительно гордо повернулась к ней самой мясистой частью тела. То есть задницей. Чтоб не было так больно, как по костям. Из всех зол выбирают меньшее.
Ох, и попало же мне! Меня так отходили как дитятю по мягкому месту и по спине, что еще полчаса спустя я подвывала от боли и обиды, лежа только на животе и держась за горящую адским огнем спину.
— И это значит такое у тэйвонту лечение! — жаловалась я стенке.
— Лечим сердечные раны вроде иглоукалыванием, — хулиганистым молодым голосом ответила мне стенка. Я совсем забыла, что там, на страже меня, стояли молодые тэйвонту за тонкой резной стенкой… — Набьешь палками по пяткам, и вроде здоровей становишься… Ты вроде лупишь одну точку, чтобы душа оздоровилась…
— Я вас счас оздоровлю! — не обещающим ничего хорошего голосом пообещала я, и, случайно дернувшись, взвыла от снова пронзившей меня боли. — Уууу… Дайте, только доберусь до вас!
На этот раз я выздоравливала тяжело, болезненно и бестолково…
Почему-то я стала бояться, когда меня покидал Радом и или впадала в истерику или в прострацию, тупо уставившись в стенку. Даже Рихадо стал бояться за меня.
Радом не выдержал.
Уговорами, не отпуская его от себя, безумием я добилась того, чего так и не смогла в бодрствующем состоянии — Радом, плюнув на все, засыпал в моей постели, ибо только тогда я успокаивалась и крепко спала, не мечась, не бредя, а спокойно и счастливо улыбаясь.
Конечно, старушка Тэги нас не оставила. Она ложилась или рядом со мной как предохранительный пояс верности, а потом и между нами. Видно как противозачаточное средство. Весь Храм потешался над этим. Ибо Радома это не останавливало, и он притягивал и обнимал меня прямо через нее. Сжимая старушку, будто портрет любимого брата.
Конечно, нравилось мне это не то чтоб слишком. Когда я немного оклемалась и выплыла благодаря спокойствию из-за присутствия Радома, взбешенная до глубины души такой старушечьей бесцеремонностью, я ехидно сказала:
— Это она, Радом, к тебе заигрывает. Другого пути у нее нет, поскольку старая, вот она и придумала. Чтоб хоть немного к тебе потискаться… Она ревнует. Ведь многие тэйвонтуэ по тебе вянут…
— Ааах!!! — ахнула старушенция. — Так ты, значит, все притворяешься? — сказала она тоном, не вещавшим мне ничего доброго и вечного.
Конечно, я была наказана… Радома тут же выпроводили…
— Она же здорова, как бык, чего ты тут крутишься! — потеряв совесть, рявкнула разъяренно Радому Тигэ.
Нас теперь даже видеться не допускали наедине, как опасных малолетних.
Конвоировали.
Впрочем, я и сама хотела вырваться отсюда.
Надоело слушать умиленные возгласы:
— Ах, что за милое дитя? — и улыбки обращенные ко мне.
— Это дитя в считанные дни убило почти всю школу черных тэйвонту, за исключение трех человек с настоятелем, которых никто нигде не может найти…
Лицо мужчины медленно вытягивалось.
— Откуда взялся этот чертов монстр!?
Но я чуть не плакала — я-то не была монстром!..Слишком уж дикие слухи пошли.
Говорили даже, что тэйвонту прячут вурдалака… И толпы маялись возле Храма, в надежде на него взглянуть хоть глазком.
— Научи меня владеть мечом, меня же чуть не убили! — моляще сказала я. — Я чувствую себя такой беззащитной…
Тэйвонту, охранявший нас с Радомом на прогулке, поперхнулся.
— Ты знаешь, я надеялся, что тебя кто-то из наших здесь узнает… Или же выясниться действительно, что ты принцесса. Но нет. Агин, он видел всех прибывших, говорит, что тебя среди них точно не было…
— Ты жалеешь, что я не принцесса, — взглотнув, жалко спросила я.
— Дурочка моя, — Радом притянул меня. — Лучше тебя в мире нет, что там принцессы!
Я обмякала, поддаваясь его лести…
— Но все же, я так беззащитна…
— Так-так, и это говорит человек, убивший неделю назад свыше двух сотен человек, практически всю школу Ахана!
— Уже немножечко и переборщить нельзя, — возмущенно сказала я. — Что ты за джентльмен! И… — тут я коварно поднялась на цыпочки, — кто отрубал им головы?
— Каюсь, грешен! — Радом усмехнулся. — Пигалица моя… Рубал, даже не заглядывая под маски… В гости так не ходят…
— А может они решили украдкой посмотреть на твою невесту? И не хотели, чтоб их видели?
— Жену, — поправил Радом.
— Невесту, — сказала Тигэ.
— Мою жену! — уперся Радом, и этот разговор вскоре был оставлен из-за его бесперспективности, а я просто поплыла, ухватившись крепче за него и сияя от благодарности.
— Правда? — обратился он ко мне.
Я с благодарностью счастливо кивнула, не в силах говорить, держась за него будто за бастион.
— Но остались еще трое самых опасных, ибо среди них сам настоятель Ахан.
Никогда не подумал бы, что он все же решится на открытую войну… Без чьего-то одобрения он бы не дерзнул, хотя и желал бы моей гибели и расцвета своей маленькой школы…
Я благоразумно промолчала, что с того света он уже ничего не может желать.
Зачем же все говорить человеку? В тебе должна быть какая-то тайна, очарование…
— …Есть еще один из наших воспитанников, брат Ахана… Ниитиро, я тебе говорил. Один из лучших бойцов… Но не скажу, чтоб воспитанный… Подозреваю, что он специально пытался взять все лучшее из Ухон, взять у меня все, что можно, чтобы потом дополнить школу брата… Он так и не перешел открыто в вторую школу… Но и от нас отстал. Хотя он служит принцу, то есть дал обет, как и все тэйвонту, кто достигает состояния тай, и сейчас ему вся возня между школами все равно не близка.
— Возня между школой тэйвонту и Аханом, — въедливо поправила старуха Тигэ. — Ты забываешься, что никакой второй школы нет… По крайней мере — уже нет… А есть Ахан со своими амбициями…
— Уже нет… — подумала я.
— И я не знаю, чью сторону примет Ниитиро. Все же он тэйвонту, хотя и жесток, и я даже запретил ему появляться в Ухон Баэро… Они с Айроном — тот тоже служит, два сапога пара… Но выросшие в замке, прошедшие юность в одной связке не так легко забывают это. Вряд ли он нападет на меня, хотя и это может быть, но на тебя постарается даже из спортивного интереса… Он тоже гигант, и очень похож на брата, только молодой… И очень хороший боец… Реакция бешенная… И он много перенял из воспитания… По-моему, он даже рассчитывал основать свою собственную школу… Ты должна знать и быть настороже…
