Алекс Экслер - Записки жены программиста
Во дела, думаю я. Интересно, чего же там происходит? Быстренько собралась, побежала к нему. На улице возле подъезда, как ни странно, сидит только одна вреднющая бабулька, которая в разговоры со мной вступить не захотела.
Пулей вбегаю наверх и остолбенело останавливаюсь у дверей его квартиры… Перед дверью лежит чистенький половичок, сделанный из сшитых друг с другом ковриков для мыши, а на двери висит опрятная табличка, на которой аккуратным старушечьим почерком написано:
Инкоминг чат риквест – 1 звонок
Вот ар ю вейтинг фор – 2 звонка
Вивисектор Сережа – 3 звонка
Ну, думаю, старушки взялись за дело со всей ответственностью. Звоню три раза, дверь открывает Сергей.
Боже! В каком он виде! Просто Павлик Морозов в тот момент, когда с него лепили скульптуру для весьма средней школы.
Одет в неимоверно белую рубашку, накрахмаленную так, что смотреть он может только прямо, потому что голова в стоячем воротничке лежит, как банан в бутылке из-под кефира. На темные брюки наведены такие стрелки, что мой ненаглядный напоминает сразу два "Титаника", обходящие айсберг слева и справа.
– Ого! – произношу я, не в силах совладать с чувствами.
– Это все, что ты можешь мне сказать? – горестно отвечает Сергей. – Ты лучше зайди в квартиру, зайди. Мне интересно, какие восклицания у тебя родятся при виде царящего внутри разгрома.
Я захожу в квартиру… О боже! Бабульки, как видно, безумно стосковались по труду на благо обществу.
Комнаты – просто не узнать! Все вылизано, вычищено. Столы покрыты какими-то бесконечным салфеточками и полотончиками с рюшечками. Пол у него в квартире, как выяснилось, паркетный.
Уж не знаю, чем бабульки его натерли, но я сразу себя почувствовала Наташей Ростовой на балу. На кухню зайти – просто страшно.
Кастрюли и сковородки блестят, раковина отмыта так, что даже можно понять, какого цвета было ее дно в момент выхода с конвейера.
– Видала? – простонал Сергей умирающим голосом. – Ты на компьютер посмотри, на компьютер!
Я поглядела… С ума сойти! Монитор накрыт кружевной салфеточкой, а на нем стоят семь слоников…
– Слоники! – заорал Сергей, не выдержав.
– Гейтс их задери! У меня на мониторе стоят слоники!
– Ну и слоники, – подтвердила одна из бабулек, которые в изобилии роились по квартире, непрерывно что-то убирая и натирая. – Чем тебе не нравятся слоники? Они счастье приносят.
– Ир, – мрачно сказал Сергей. – Делай, что хочешь, но чтобы этот дурной сон немедленно прекратился. А то мне придется эту квартиру спалить вместе с собой и бабульками. Другого выхода я пока не вижу.
– Постой, – говорю я. – Чего ты так разнервничался? Посмотри – какой порядок кругом. Неужели тебе самому не приятно? А слоников мы на принтер переставим…
– Какой, нафик, порядок? – заорал Сергей.
– Ты посмотри, что они наделали? – с этими словами он выдвинул ящик стола.
Я аккуратно туда заглянула, но ничего особенного не увидела. Куча платок памяти, аккуратно перехваченные резинкой.
– И чего? – осторожно спросила я. – Резинка платы душит и не дает спокойно дышать?
– Очень смешно, – нервно сказал Сергей.
– Ты помнишь, как они у меня лежали?
– Конечно помню, – отвечаю я. – Кучками на кресле. Я же на них неоднократно садилась.
– Вот именно, – опять заорал Сергей. – Кучками! Отсортированные по размеру! Три кучки – по 16, 32 и 64 мегабайта. А бабульки их все свалили в одну! Как я теперь разберусь – где какой размер? На них же не написано!
– Сереж, – осторожно говорю я. – Но можно же проверить.
– Конечно можно, – со злостью отвечает он. – Вот я сейчас все брошу и буду весь день память проверять. У меня других дел нету, как память проверять. Боже мой, – тут он поднял глаза к небу, – у меня раньше же все было продумано! Садишься на кресло, память впивается в джинсы, встаешь, 16-меговую память снимаешь с правой ягодицы, 32-меговую – с левой, а 64 мега висит в аккурат на копчике. Даже задумываться не надо! – тут он чуть не заплакал.
– Да ладно тебе, Сереж, – успокаиваю его я. – Хочешь, я снова все по квартире раскидаю, как было?
– Ага, раскидаешь, – с какой-то детской обидой в голосе отвечает он. – Ты еще главного не видела.
Пойдем на кухню.
На стене кухни висит здоровенной колбасой чулок, набитый чем-то непонятным.
– Это что такое? – спрашиваю. – Лук, что ли? У меня бабушка так лук и чеснок хранит.
– Лук… – застонал Сергей. – Это видео и сетевые карты! Вот удружили бабульки, вот удружили! Как я их теперь оттуда достану? – и он стал раскачиваться из стороны в сторону, как системный администратор во время установки WindowsNT (Сергей мне показывал эту картину, выполненную неизвестным художником двадцатого века).
Тут я поняла, что ситуацию надо срочно брать под свой контроль, иначе мой ненаглядный с горя совершит какое-нибудь насилие над собой или бабульками…
Я быстренько собрала бабулек на построение, объявила благодарность от имени командования, поблагодарила за службу и сказала, что теперь завоеванная территория переходит под юрисдикцию постоянного контингента – т.е. меня. Бабульки довольно заулыбались, начали наперебой тараторить, хвастаясь своими подвигами мебели на ниве приведения медвежьей берлоги в божеский вид. Самая шустрая заявила, что они теперь будут приходить три раза в неделю. При этом со стороны кухни, где оставался Сергей, послышались горькие рыдания.
В общем, еле-еле мне удалось уговорить бабулек оставить поле боя и не появляться здесь, пока я их не позову. Наконец, последняя бабка вышла из квартиры и захлопнула за собой дверь.
– Сереж, – сказала я осторожно. – Ну мало ли, какие проблемы в жизни бывают. Выдержим. Вдвоем – выдержим. Даже такую уборку. Ты не расстраивайся.
Он действительно начал потихоньку успокаиваться, а когда я сорвала салфетку с монитора, переставила слоников на принтер и включила компьютер, даже слабо улыбнулся.
– А знаешь, – доверчиво сказал он, – если отбросить в сторону массу всяких неудобств, в такой чистой квартире даже как-то легче дышится. Сразу хочется работать, работать, работать… – и с этими словами мой благоверный запустил на компьютере игру "Half Life".
***
После сеанса экзорсизма (изгоняния из квартиры бабулек) я с Сергеем некоторое время не виделась. Он довольно тяжело переживал внезапно возникшую чистоту в своей квартире, поэтому с большим усердием день за днем заново покрывал всю полезную площадь своими платами, винтиками, кабелечками и книжными справочниками, а я… У меня тоже произошли кое-какие события. Но обо всем по порядку.
Сижу как-то вечером дома, читаю. Внезапно раздается стук в дверь и одновременно со стуком в комнату влетает папашка.
– Нельзя, – говорю я по инерции. – Я не одета.
– Доча, – строго говорит папулька и садится ко мне на диван. – Тебе разве в институте не объясняли, что родителям врать не хорошо? Ты действительно бываешь не одета, когда отправляешься на дискотеку. А сейчас ты вовсе даже одета в джинсы и свитер. Или ты отныне решила носить паранджу, чтобы мужчина до замужества не увидел твоего лица? Это ты напрасно, потому что лицо у тебя – вполне даже ничего. Родители постарались. Хотя, – тут он подпустил шпильку, – ты его скоро испортишь курением.
– Во-первых, – говорю я, – стук в дверь обычно делается для того, чтобы там же, в смысле – за дверью, выслушать ответ – можно ли войти или нельзя.
– А что такого, – возмущается папулька, – в том, что родитель решил зайти выяснить – чем дышит его кровиночка.
– Его кровиночка по-прежнему дышит вонючим московским воздухом, – язвительно говорю я. – Кроме того, вы еще не дослушали что там во-вторых…
– А что во-вторых? – интересуется папулька.
– Во-вторых, – невозмутимо продолжаю я, – может быть мой дорогой папулька сразу перейдет к цели своего визита? А то у меня Анастасия Каменская вот-вот схватит главного преступника за эти… как их…
– Да понял я, понял, – торопливо говорит папулька.
– А я не хочу пропустить этот волнующий момент, – заканчиваю я.
– Так ты что, – спрашивает папулька, и в его глазах появляется неподдельный ужас, – читаешь Маринину?
Я на него внимательно посмотрела, но ничего не сказала. Все-таки иногда я чувствую, что головой больше пошла в мамульку. Папулька у меня хоть и умный, но иногда такое брякнет… Остается только радоваться, что как правило это происходит в тот момент, когда рядом никого нет.
– Да, – говорю я очень спокойно. – Я читаю Маринину. Более того! Я даже иногда читаю Стаута и Гарднера. И даже, – произношу я совсем зловеще, – по выходным читаю МОСКОВСКИЙ КОМСОМОЛЕЦ!
Папулька обмирает от моего зловещего голоса.
– Ну что? – ору я на всю комнату. – Пришел в ужас от глубины морального падения своей дочки, а?
– Постой, постой, – растеряно говорит папулька, – да я ничего такого не хотел сказать. Ну просто детективы – это же отстой…
