Юрий Туровников - Код Малевича
— Босс, куда теперь едем? — спросил Аверин, оттягивая ворот форменного френча.
Григорий допил кофе, трехочковым броском в урну избавился от стаканчика и накинул джинсовку.
— В управление, в управление, в управление. Тьфу ты, мать твою…
«Вот жизнь стала! Раньше вездесущие старушки видели и знали все, что происходит в радиусе квартала от их дома. Сейчас бы не бегал, как угорелый, в сотнях километрах от родного города. Давно бы какая-нибудь бдительная бабушка увидела, записала в блокнотик и доложила куда следует. И объявление по телеку не дашь, тут же паника поднимется и преступник, чего доброго, грохнет похищенную. Твою мать! Что же он молчит? Даже выкуп не требует. Дела…».
.
День третий: «Жертва нумбер цвай»
.
Театр юного зрителя. Гримерка Марьи Герринг. 00 часов 00 минут..
Телефонный рингтон разбил звенящую тишину гримерки, заставив молодую особу оторваться от созерцания себя любимой. Она очень гордилась своими формами. Прикусив губу, Марья напоследок еще раз покрутила кончиками пальцев соски и отошла от зеркала. Огромные груди плавно качнулись в сторону, и хозяйку молочных желез занесло влево. Она едва не упала, но успела ухватиться руками за стол, стоящий посреди помещения, уронив на пол четыре вазы, две корзины с цветами и фикус — знаки внимания надоевших поклонников, которые приходят с детьми на ее спектакли.
«Айфон» последней модели продолжал заливаться, исторгая из динамика «Аве Сюзерен», и медленно полз по столешнице, прочь от своей хозяйки. Та восстановила равновесие, погрозила бюсту пальцем и, отбросив ладонью назад свои темные волосы, поймала «трубку» и поднесла ее к уху.
— Госпожа Герринг слушает, интим не предлагать!
— Даже и в мыслях не было! — ответил аппарат мужским баритоном. — Я по-другому вопросу. Я директор крупного финансового фонда «Хренвамвсем». Мы решили устроить небольшой корпоратив человек на сто. Есть сценарий, и я хотел, чтобы вы стали нашей ведущей.
Марья опустилась на стул и втянула носом аромат цветов, валяющихся на полу.
— Я согласна, но мои услуги недешевы. За час я беру пятьдесят тысяч империалов, интим не предлагать.
— Вы уже говорили, — напомнила «трубка». — Мы согласны оплатить два часа работы.
— В каком костюме вы хотите меня видеть? — спросила восходящая звезда конферанса, разглядывая себя в зеркала, что покрывали все стены ее гримерки. — Стюардесса? Медсестра? Клоун? Дьяволица?
— Костюм Евы, если можно, — прошуршал динамик.
Герринг поводила ножкой, обутой в красную туфлю на высокой шпильке, по рассыпанным на полу букетам белых роз и спросила.
— Какой именно Евы? Браун? Польны? — Марья поправила стринги.
— Адамовой.
— Не припомню такой, — секс-бомба вновь прикусила губу и потеребила соски, прижав телефон к голове плечом.
— Вы нужны нам безо всего! — нервно выплюнула «трубка». — Можете использовать фиговый листок, тем более что у нас тематическая вечеринка, называется «Райские кучи». В смысле, кущи. Оплата по двойному тарифу.
— Вы хотите, что бы я ходила голая?! — возмутилась Герринг, но посчитав выгоду, предупредила. — Интим не предлагать! Я девушка честная, у меня даже грудь настоящая!
— За интим не переживайте! — поспешил успокоить голос. — У нас такие красавицы будут из партии «Мы приехали поступать, но у нас не получилось», что до вас никому и дела не будет.
Герринг даже слегка обиделась. Как так?! Она столько приложила усилий, чтоб ее возжелала вся Русландия, а тут такое заявление! Желаемое так близко, и стало еще возможнее благодаря исчезновению Сисинович в прошлом году, и на тебе.
«Дела до меня никому не будет! Хам!».
Так или иначе, а отказываться глупо. Как-никак, а двести штук, пусть и деревянных. Надо брать, пока не передумали. Так и на титул накопить недолго.
— Я согласна, — вздохнула Герринг. — Когда и во сколько? Как?! Сегодня? Через полчаса? Ночь на дворе и я же не успею подготовиться! Ну ладно, ладно. Подъезжайте. Только никакого русландского автопрома и машин дешевле миллиона. Карет тоже не надо. У меня в них си… все ужасно трясется, а соски от ветра покрываются пупырышками! Я жду.
Марья небрежно кинула «айфон» на стол и встала, придержав грудь рукой, во-избежании болтанки и незапланированного падения. Окинув взглядом гримерку, и не увидев ничего подходящего в качестве фигового листка, секс-дива решила воспользоваться подарком от поклонника, а именно фикусом. Оторвав от него листок и приладив его невидимкой к стрингам, Герринг посмотрелась в зеркало.
— Я божественна. Адам бы удавился от такого счастья. Да что там Адам, сам Создатель бы слез со своего облака и попытался бы соблазнить меня, а я бы не дала, ни тому, ни другому, — Она вновь потеребила соски. — Хотя… Тогда бы и людей не было… Что ж, пора собираться.
Марья схватила со стола мобильник, накинула на себя леопардовую мантию, подаренную одним олигархом, которая висела на вешалке у двери, перебросила через плечо аккуратную дамскую сумочку и призадумалась. Поразмышляв минуту, она быстрым шагом процокала к столику, заваленному различными лаками для ногтей, тушью и пудрами, выдвинула ящик и набила сумочку презервативами, под завязку.
— Мало ли что. Случаи бывают разные! — Она пожала плечами и попыталась всунуть в ридикюль телефон.
Махнув рукой, она заложила «айфон» за резинку стринг, и покинула гримерку, надеясь, что заказчик уже подогнал дорогую иномарку, и ей не придется мерзнуть на улице, боясь, что ее примут за проститутку и еще, чего доброго, увезут в отделение полиции. А там «субботник», а у нее полна коробочка резинок… Жуть!
.
Тайное логово похитителя. 02 часа 00 минут..
Неизвестный подошел к тяжелой металлической двери и прислушался. Звякнув связкой ключей, он открыл замок и толкнул дверь. Его глаза, привыкшие к сумраку, сразу заприметили еле заметное движение у дальней стены, а чуткий слух уловил чуть слышное «помогите».
Видимо, бедняга Пехова сорвала-таки связки, пока пыталась до кого-нибудь докричаться. Хорошо, что он выбрал именно это место. Тут их никто не найдет. Никогда.
Скинув на пол очередную жертву, маньяк расправил плечи и сделал несколько наклонов в стороны. Позвонки хрустнули.
— Тяжелая-то какая. Одни сиськи весят килограммов двадцать, поди! — Он сел на корточки и, звякнув цепями, защелкнул на запястьях обладательницы огромного бюста браслеты кандалов, затем сорвал с ее головы плотный черный мешок. — Счастливо оставаться, девочки. Я скоро вернусь. Не шалите тут без меня.
Едва дверь за неизвестным глухо, со скрипом, захлопнулась. Марья пришла в себя.
— Что произошло и когда мой выход?
Она прислушалась. Где-то совсем рядом раздалась возня и позвякивание цепей. Ее глаза начали привыкать к царящему здесь полумраку, и она смогла разглядеть напротив себя чью-то фигуру.
— Кто здесь? — спросил шепотом Марья.
После приступа кашля ей ответил сиплый голос.
— Это я.
— Я бывают разные! — несостоявшаяся звезда конферанса сглотнула.
— Пехова Анфиса. А ты кто?
— Я Марья Герринг, обладательница самой большой и, что самое главное, настоящей груди в Русландии, а, может, и во всем мире! И я горжусь этим! Тебя тоже позвали на корпоратив?
Теледива снова закашлялась.
— На хуетив, дура ты набитая. Нас, возможно, похитили и приковали цепями к стене! — Она погремела «браслетами» для убедительности. Про телешоу «Первейшего канала» она промолчала, ей конкурентки ни к чему.
Только сейчас Маша ощутила холод и тяжесть металла на своих запястьях. По спине пробежал холодок, соски набухли и покрылись пупырышками.
— Что им от меня надо?! — перепугалась Герринг не на шутку. — Они будут нас насиловать по-всякому? Я этого не переживу. Это вредно для моего имиджа!
— Да успокойся ты. Тоже мне, целка семиабортная! Кому ты нужна?! Вот я — другое дело, звезда телеэфира, а ты кто такая?! Кто поведется на твой силикон?
— У меня все натуральное! — Марья вскочила на ноги и кинулась, было, на обидчицу, но стальные цепи натянулись и опрокинули взбешенную деву на пол. — Мне бы только дотянуться! Я тебя зубами загрызу, певичка кабацкая!
— Мои-то покрепче твоих будут! — рявкнула Пехова и, звякнув оковами, показала сопернице сразу два средних пальца.
Герринг засмеялась на всю темницу.
— Конечно твои хорошие! С плохими зубами такую жопу не наешь! Ё-моё, как отсюда выбраться?! Помогите! — Марья сорвалась в крик.
— Ори, ори, — криво усмехнулась Анфиса, прижала колени к груди и тяжело вздохнула.
«Хотя… Если это телешоу, то ее, чего доброго, взять могут на работу. Надо тоже вопить. Я ей не позволю забрать мою славу».
— Еманд, хэльфен мир! Руфэн нойн-ан-ан! Битте, муттер фикен!
