Петер Карваш - Чёрт не дремлет (сборник)
Петер Карваш - Чёрт не дремлет (сборник) краткое содержание
ПЕТЕР КАРВАШ
"ЧЁРТ ДРЕМЛЕТ"
ОЧЕРКИ И ФЕЛЬЕТОНЫ
Петер Карваш
Известный современный словацкий писатель Петер Карваш родился в 1920 году в городе Банска Быстрица. С 1938 года, ещё будучи студентом Братиславского университета, он начинает выступать на страницах периодических изданий с очерками и театральными рецензиями. В 1944 году Карваш принимает участие в героическом восстании словацкого народа против гитлеровских захватчиков. После освобождения Чехословакии в 1945 году Карваш руководит секцией драматургии братиславского радио, работает заведующим литературной частью Словацкого Национального театра. Петер Карваш неоднократно избирался секретарём Союза словацких писателей.
Карваш известен как прозаик, драматург, театральный критик, публицист. Особенно популярны в Чехословакии драматические произведения Петера Карваша. Уже его ранние пьесы, среди которых выделяется трилогия на антивоенную тему («Метеор» — 1945; «Возвращение к жизни» — 1948; «Бастион»— 1948), были с интересом встречены зрителями и критикой. Среди произведений Карваша, созданных за последние годы, драматургии принадлежит весьма значительное место.
Его пьесы «Люди с нашей улицы» (1949–1951), «Сердце, полное радости» (1953), «Пациент 113» (1955), посвящённые строительству новой жизни в Чехословакии, были очень тепло приняты зрителями. Комедия «Люди с нашей улицы» с большим успехом шла в театрах Польши и ГДР.
Значителен вклад Петера Карваша и в развитие современной словацкой прозы.
После книги очерков «Мост» (1946), сборников рассказов «Нет причалов» (1946), «Вполголоса» (1947), «С нами и против нас» (1951) Карваш создаёт двухтомный роман о судьбах своего поколения— «Это поколение» (1949) и «Поколение идёт в атаку» (1952). Писатель даёт в своём романе широкую картину общественной жизни Словакии 20-х и 30-х годов, раскрывает антинародную сущность политики словацкой буржуазии. Вторую книгу романа Карваш заканчивает описанием того, как лучшие сыны словацкого народа, настоящие патриоты, вступают в открытую и организованную борьбу с тёмными силами клеро-фашистской реакции.
В 1953 году Карваш написал книгу репортажей о Германской Демократической Республике — «Дитя и меч».
Сборник «Чёрт не дремлет»[1] вышел в 1954 году. Он составлен из злободневных фельетонов, публиковавшихся чехословацкими газетами и журналами. Многие из этих произведений переводились на языки других народов, в том числе и на русский.
В. Савицкий
Приключения неприметного молодого человека
В порядке обсуждения
Предстояло одно из тех обычных еженедельных совещаний, во время которых сонные мухи жужжат между оконными стёклами, часы вдруг начинают громко тикать, а заведующие отделами, — каждый сообразно своим душевным наклонностям, — рисуют на инструкциях и вопросниках сложные и оригинальные узоры, когда нужно отсидеть обязательные три часа, пока кто-нибудь, ко всеобщему удовлетворению, не объявит: «Как вам известно, товарищи, совещание не должно продолжаться более двух часов, а потому предлагаю обсуждение оставшихся двадцати семи пунктов повестки отложить. Возражений нет?»
Все ждали уже добрых пятнадцать минут. У заведующего сектором сидел какой-то назойливый внеплановый посетитель, и пять заведующих отделами старались как-нибудь убить время: с глубоким знанием дела обсуждали последнюю премьеру в балете, взвешивали шансы чехословацких хоккеистов на первое место в международных соревнованиях, искали опечатки в местной газете или жаловались на огромную перегрузку делопроизводством, пытаясь таким образом набить себе цену в глазах других. Товарищ Антошикова, — очевидно, просто от скуки, — даже сообщила, что в мае выходит замуж. Это в сущности никого не поразило, ибо товарищ Антошикова с незапамятных времён ежегодно собиралась в мае выйти замуж, но по неизвестным причинам это дело каждый раз сдавалось в архив незаконченным,
Уже казалось, что и без того вялая беседа вот-вот совсем угаснет, как вдруг обитая клеёнкой дверь торжественно распахнулась, и в зал заседаний бодрым и твёрдым шагом вступил заведующий сектором. Он пожал руку всем присутствующим, весело глядя при этом куда-то поверх их правого плеча, пять раз одинаково приветливо и мужественно повторил «честь праце»[2], подошёл к покрытому зелёным сукном и украшенному большим количеством белых фарфоровых пепельниц столу, уселся, — не просто сел, а именно уселся, — и серьёзно, деловито произнёс:
— Итак, начнём, товарищи! Дорога каждая минута! Повестку дня, товарищ Ганзо.
Товарищ Ганзо погрузил руки в груду бумаг и скоросшивателей, — можно сказать, нырнул в неё, — и вытащил некоторое количество, я сказал бы — охапку бумаг. Возможно, что я ошибаюсь, но, кажется, он сделал это не без наслаждения.
— Пункт первый, — торжественно произнёс товарищ Ганзо.
Потом он испытующе уставился на бумагу, словно хотел критическим оком проверить, значится ли в ней именно то, что он написал час назад, составляя повестку.
— Итак, пункт первый.
В этот момент безо всякой торжественности, нерешительно, и даже робко, открылась дверь. В комнату проскользнул молодой человек в сером непромокаемом плаще. На носу у него были роговые очки с толстыми стёклами, а на голове берет, который был ему немного маловат. Когда посетитель снял берет, на макушке поднялся смешной, упрямый хохолок.
— Извините, — сказал молодой человек.
— Здесь совещание, — с готовностью отозвался секретарь Славик. — Обратитесь в комнату номер сто семь.
— Почему сто семь? — вмешался вспыльчивый управделами Складаный. — Вам нужно обратиться в регистратуру, вот и всё.
Молодой человек часто заморгал, облизал губы, словно собираясь произнести что-то более или менее связное, но снова пролепетал только:
— Извините…
Тут завсектором вмешался в дело, — вернее, крепко взял его в свои руки.
— Что вам угодно? — спросил он деловито, любезно, с неподдельным интересом. И добавил: — Видите ли, здесь важное совещание.
Он говорил, словно от всей души сожалея о том, что из-за какого-то несчастного, но неотложного совещания не может немедленно удовлетворить все, даже самые невероятные пожелания посетителя.
Извините, — ещё раз прошептал молодой человек. Потом, словно спохватившись, что уже говорил это один раз, быстро начал: — Простите, пожалуйста, видите ли, я был в отделе кадров, у меня там были кое-какие дела… Вот я и подумал: зайду, так сказать, в порядке обсуждения работы национальных комитетов, так сказать, по линии критики снизу…
— Комната номер сто семь, — по слогам повторил неумолимый секретарь Славик.
Видя, что молодой человек не двигается, он поднял глаза к потолку и глубоко вздохнул, ужасаясь бестолковости некоторых людей, особенно посетителей.
Вмешался даже бухгалтер Гайдош, человек вообще тихий и робкий, но аккуратный и придающий большое значение соблюдению формальностей.
— Здесь совещание, понимаете? — заметил он. — Так, сказать, — закрытого характера. Понятно?
Молодой человек откашлялся и улыбнулся.
— Ну да, — горячо кивнув, ответил он и посмотрел прямо перед собой ясным взглядом. — Вот именно. Я и подумал: у них совещание, зайду-ка и всё им скажу. В порядке, обсуждения, по линии критики снизу.
— Что же вы нам скажете? — несколько раздражённо спросил управделами Складаный. Он выпятил нижнюю губу и раздражённо фыркнул, словно сдувая с носа соринку. — Что же вы. нам скажете, уважаемый товарищ?
— Здесь совещание, — запоздалым эхом отозвалась вдруг товарищ Антошикова, — приходите в пятницу..
— Всё скажу, — ответил юноша, — решительно всё. Знаете, ведь в народе ходит много всяких толков, а вам никто ничего не говорит. Не так ли? У меня были кое-какие дела в отделе кадров, я и подумал: зайду-ка расскажу им, пусть узнают. В порядке обсуждения…
— По линии критики снизу, — сухо уточнил секретарь Славик.
И тут произошло нечто неожиданное.
Заведующий сектором встал, широко распростёр руки, словно собираясь заключить кого-то в объятия, и громко воскликнул:
— Ну как же, товарищи! Как же! Пришёл гражданин! Гражданин пришёл! Он хочет поговорить с нами! Приветствуем тебя, товарищ! Доктор Ногель, — представился он и крепко пожал руку молодого человека. — Я чрезвычайно рад! Правда, мы собрались — на совещание, но не станем же мы тебя выгонять! Ты в социалистическом учреждении! Присаживайся и рассказывай всё, что у тебя на душе накипело!.. Это и называется связь с массами, — восторженно подытожил он, обращаясь к присутствующим, которые немедленно освободили юноше место у стола и услужливо пододвинули ему три пепельницы. — Пожалуйста, товарищ, говори, говори откровенно, от всего сердца, помни, что ты сейчас — глас народа!
