Александр Бялко - Происхождение Человечества. Серьезная книга с картинками
Александр Бялко - Происхождение Человечества. Серьезная книга с картинками краткое содержание
Александр Андреевич Бялко
Происхождение Человечества
Нелегко было Галилею открыть закон постоянности земного тяготения! Тем более, что и закона такого в природе нет. Но все, кто доучился в школе до восьмого класса, знают постоянную g, названную, конечно, в честь инициалов Галилео Галилея. Не все в курсе, что никакая она не постоянная, а меняется по всей земле. Продовольственная помощь, загруженная на корабль где-то в Европе или Северной Америке, весит совсем по-другому в Африке, что является причиной постоянных конфликтов. Более того, некоторые политики (не дотянувшие до девятого класса) придумали конфликт Север — Юг, смысл которого и состоит в неравенстве стран экватора и северного полушария. А какое может быть равенство, когда постоянная g сильно отличается на севере и на юге!
Но и это было не главное препятствие, стоявшее перед Галилеем. Постоянная сильно непостоянна и в глубинах земли и в вершинах над ней. Собственно, закон тяготения Ньютона прямо и откровенно называет постоянную Галилея переменной. Но до открытий Ньютона надо было еще дожить.
И это не самое страшное. Для открытия закона притяжения у Галилея не было никаких приборов. Собственно, секундомер еще не придумали, потому что сам Галилей только-только изобрел маятник. А без точных измерений невозможно понять — что с какой скоростью падает на землю.
Самое ужасное — факт очевидный — все видели и без секундомера, что перышко падает на землю медленнее свинцовой дробинки. Чего тут спорить! Но великий физик не остановился. Этим он стократ более славен, нежели своим нудным препирательством с инквизицией. Презрев очевидные факты, отсутствие приборной базы и осуждение коллег, он выводит свой бессмертный закон.
А теперь не поленимся и спросим себя — как это ему удалось? Ведь против открытия было буквально все: от законов природы до человеческого консерватизма и убежденности в том, что видно невооруженным глазом.
И ответ таится в странном методе, почти забытом ныне, называемым мысленным экспериментом. Сила этого метода и заставила Галилея стать в противопозицию всему миру. Но другого ему не было дано, только что сойти с ума.
«Предположим, — думал Галилей, — падает на землю дробинка. Распилим мысленно ее пополам. По законам, дарованным еще Аристотелем, чем легче предмет, тем медленнее падает. Значит, каждая из двух половинок будет падать медленнее, чем не распиленная целая. Пусть даже они летят рядом. Так близко, как будто их и не пилили. Выходит, что незримая черта тормозит падение, а если мы предположим таких распилов множество, то затормозим падение совсем. Мысленным разделением можно заставить свинцовую дробь зависнуть в воздухе!» С этим бредом острый ум Галилея не мог мириться. Он сделал единственный вывод, достойный человека разумного, — скорость падения не зависит от веса! Пусть все глаза залепит тополиный пух! Почему он летает? Не важно!
Этот невероятный вывод на целые столетия обогнал научную мысль и дал толчок почти всем современным открытиям человечества.
Столетия спустя так же поступил и Чарльз Дарвин. Не имея достаточных палеонтологических данных (палеонтологии тогда еще как наука просто не существовала), он силой мысли с величайшим остроумием рассказал, что же было и чего не было в прошлом. Кто читал книгу «Происхождение видов» — счастливый человек, это одна из лучших книг английского юмора. Не хуже записок Пиквикского клуба или троих в лодке, не считая собаки. Серьезные люди никогда не скажут — теория Дарвина, они говорят — эволюционная теория. И действительно, теорий-то Дарвин не сочинял! Книжка состоит из одних анекдотов.
Почти двадцать лет ждало человечество от Дарвина продолжения — книгу о происхождении человека. Дождались сборника неприличных анекдотов под эволюционным соусом (подзаголовок книги — половой отбор, говоря по-английски — сексуальный, и все истории на эту тему). В России, как царской, так и в советской, опубликовать сей труд не решались. Такая же картина наблюдалась почти во всем мире. Дарвина никто не читал. Скорее всего, так и было задумано. А что делать великому гению? Антропология еще не родилась. Фактов ноль, а мысленные опыты говорят об эволюции. Но если книга о происхождении человека существовала, то можно было под нее собирать кости древних людей. Чем собственно, и занимались антропологи весь XX век. Кости в строгую линию не складывались. Эволюция шла зигзагом. Это единственное, что поняли к началу XXI века. Пространство истории оказалось искривленным. Все, кто призывал людей идти к светлому будущему прямой дорогой, привели их назад к темному прошлому.
Как пример я всегда вспоминаю гонку на парусных яхтах под Москвой в конце сентября в страшную непогоду. Дул жуткий ветер, дождь переходил в снег. Для тех, кто далек от парусного спорта, расскажу, что участники гонки должны последовательно обогнуть несколько буйков, расставленных в разных углах водохранилища. От ветра, холода и дождя со снегом в какой-то момент я по неопытности потерял связь с цивилизацией. Сквозь дымку я разглядел следующий буек, к которому надо было идти, но мы двигались в сторону от него. В то время я забыл и физику движения парусных судов с треугольным парусом и все, чему учили в яхтенной школе. Я прокричал капитану, чтобы он поправил курс прямо на цель. Капитан как человек бывалый и не потерявший голову спокойно ответил мне:
— Если мы пойдем прямо на цель, то не придем к ней никогда — ветер встречный. А вот галсами сначала вправо от буйка, потом влево от него доберемся гораздо быстрее.
Я сразу пришел в себя, и мне стало стыдно за забытые главы аэродинамики. С тех пор призывы идти напрямую к цели я очень старательно подвергаю сомнению, как делали до меня великие мыслители, мастера этого искусства.
Следуя великим мастерам, и я скромно попытаюсь расставить по местам те загадочные факты, которые не выстраиваются в строгую линию, а пока лежат рассыпанные в разных науках отдельными грудами. Все это я попытаюсь сделать для осознания нашего прошлого, без которого темно и будущее.
Ход времени
Мне кажется, что нынешние датировки истории не верны. Спор об их уточнении упирается в сопротивление церкви, прежде всего христианской, которая является современной организацией с мощным финансовым механизмом. Все результаты исследований, не соответствующие датировкам от рождества Христова, жестко и профессионально подавляются вполне по-современному, никого не отправляя на костер.
Сейчас идея пересмотра хода времен стала довольно распространена, но, к сожалению, авторы превратили ее в посмешище, причем еще и политического толка. А с научной точки зрения она совершенно здравая, хотя бы по двум причинам.
Первая.
Сама христианская церковь не отрицает того, что один раз определение даты рождения Христа было проведено приблизительно. О других установках церковь молчит, хотя, наверное, были и другие, но согласно постулату Дионисия Малого мы живем и сейчас. Его идея состояла в том, что в год зачатия Христа 25 марта было воскресение. Теперь это праздник благовещения. Со столь сильным аргументом невозможно не согласиться. А ведь Дионисий Малый установил повторяемость пасхалий. Они делают точный круг через 19 × 28 = 532 года. То есть он мог ошибиться от года до 531 года. Что он ошибся, нет сомнения, потому что при нынешней датировке, которая официально признается всеми христианскими церквями, Христос не мог жить во времена царя Ирода. А о царе Ироде говорят все авторы всех евангелий. Считая равновероятной любую дату, установленную Дионисием Малым, ошибся он в среднем больше чем на двести шестьдесят лет. Косвенно на это указывает и отсутствие затмений в Пасху — Тьма поглотила город Иерусалим — в годы, близкие к современному первому году от рождества Христова. И отсутствие новой яркой звезды, на которую вышли волхвы.
Вторая.
Метод углеродного анализа, который выступает основным и часто единственным аргументом в оценке возраста объекта, является если не полным надувательством, то — действом, очень близким к нему.
Есть такой исторический анекдот про Наполеона. Он вызвал для отчета генерала, сдавшего крепость.
— Почему вы это сделали? — спросил император.
— Сир, на то было восемнадцать причин, — ответил генерал.
— Рассказывайте, — приказал Наполеон.
— Первая причина — не было пороха.
— Достаточно, — прервал его великий полководец.
В нашем случае для того, чтобы узнать, почему плох радиоуглеродный метод, тоже достаточно назвать первую причину, но стоит рассмотреть все. Для этого не мешало бы разобраться, о чем вообще идет речь.
