Феликс Кривин - Всемирная история в анекдотах
— Он у меня когда вырастет, будет послом. Но, конечно, для этого ему нужно хорошо учиться.
СИБАРИТ ИЗ СИБАРИСА
Сибаритянин Сминдерид так и остался неженатым…
Когда он в первый раз поехал свататься, то, чтоб не испытывать в дороге неудобств, взял с собой тысячу кухарей, тысячу рыбаков и тысячу птицеловов.
Какие были птицеловы! Когда они начинали щелкать и свистеть, птицы слетались со всех окрестных небес и выстраивались в очередь к их силкам, норовя в то же время пролезть без очереди. И, конечно, невеста Сминдерида вышла замуж за птицелова, за одного из тысячи птицеловов, а Сминдерид вернулся домой ни с чем,
Во второй раз поехав свататься, Сминдерид, чтоб не вводить невесту в соблазн, взял с собой всего лишь сто птицеловов, сто кухарей и сто рыбаков.
Какие были рыбаки! Когда они забрасывали сети, в них попадала не только рыба, но и солнце, и ветер, и летящие над землей облака. И невеста Сминдерида вышла замуж за рыбака, а Сминдерид вернулся домой не солоно хлебавши.
Поэтому когда Сминдерид в третий раз поехал свататься, он, рискуя умереть с голоду, взял с собой всего лишь одного рыбака, одного птицелова и одного кухаря.
Что это был за кухарь! Какие он готовил котлеты! Когда вы их ели, желудок ваш наполнялся не только котлетами но и солнцем, ветром, облаками, плюс гомоном и щебетанием птиц. И, конечно, невеста Сминдерида вышла замуж за кухаря. За простого кухаря!
Потому что все эти люди что-то умели, а Сминдерид умел только свататься.
АССИРИЙСКАЯ ЛЮБОВЬ
Ассирийские девки в девках не засиживались — для этого ассирийцы устраивали специальный брачный аукцион.
Невесты поступали в продажу в порядке убывающей красоты: сначала красавицы, потом красоточки, симпомпончики, пальчики оближешь, потом шли милашечки, душечки, смазливочки, симпатяжки, за ними — так себе, ничего себе, сносно, терпимо, — пока не доходило до черты, за которой начинались некрасивые претендентки. И если до этой черты платили соискатели, то после нее платили соискателям — в виде приданого за невестой. Средства на приданое поступали от выручки за красивых невест.
Некрасивые невесты располагались в порядке возрастающей некрасивости: дурнушки, пигалицы, не на что смотреть, затем — ни кожи ни рожи, мордовороты, уродины, образины, чучела, страхолюдины и, наконец, страшилища и как смертный грех.
Чем невеста привлекательней, тем за нее больше нужно платить. Чем она страхолюдней, тем большее за ней дается приданое.
Справедливо? Справедливо. Вот так она и выглядит, справедливость: наполовину она красавица, наполовину — как смертный грех.
ПСИЛЛЫ И НАСАМОНЫ
Во времена Геродота жили в северной Африке два соседних племени — псиллы и насамоны. Очень разные были племена.
Насамоны жили тихо, незаметно, ели саранчу с молоком, а на свадьбе жених терпеливо ждал, пока с его невестой переспит вся свадьба по очереди. Надо же как-то развлекать гостей. Как говорится, одной саранчой сыт не будешь.
Главная особенность насамонов состояла в том, что они всегда держали нос по ветру. При встречном ветре они поворачивались на 180 градусов, и любой встречный ветер становился попутным. Насамоны и пословицу себе придушили: «Хочешь жить — умей вертеться». Хорошая пословице. С такой пословицей никакие ветры не страшны.
А псиллы всегда держали нос против ветра. Против встречного, против попутного. Даже когда ветер дул им в паруса, они налегали на весла и гребли в обратную сторону. Поэтому носы у псиллов были приплюснутые, а у насамонов длинные, словно тянущиеся за ветром.
В тот год южный ветер высушил поля, и насамоны прославляли засуху, держа нос по южному ветру. Ну и черт — с ним, с урожаем! Сколько раз насамоны выходили сухими из воды, а уж выйти сухими без воды для них и вовсе плевое дело.
А псиллы конечно, перли напролом, они хотели жить, но не хотели вертеться. И они объявили южному ветру войну, Чтобы встретиться с ним в открытой схватке. И пошли против ветра с приплюснутыми носами наперевес.
Встретились в пустыне, среди песков. Псиллы стояли насмерть, но южный ветер применил обычную для пустыни тактику: он просто засыпал их песком и сверху насыпал высокую песчаную гору.
«И после сей погибели страну их заняли насамоны», — свидетельствует Геродот.
Тихие насамоны. Безответные насамоны. Печалясь о псиллах, они ели саранчу с молоком и, радуясь за себя, ели то же самое.
СВЯТИЛИЩЕ
В бытность свою рабом философ Федон трудился в блудилище — не то зазывалой, не то вышибалой. А в свободное время он слушал Сократа, который вел беседы на соседней улице.
Сократ обратил внимание на вышибалу с умным, одухотворенным лицом, а познакомившись с ним поближе, предложил:
— Давай-ка, Федон, мы тебя выкупим из рабства. У меня есть влиятельные друзья, они соберут сколько понадобится.
— А как же моя работа, Сократ? Мы тут задумали превратить наше блудилище в святилище нравственности. Мне поручен важный участок работы: зазывать добродетель и вышибать порок. Это будет такое святилище, Сократ, такое святилище!
— Из блудилища? Ты забываешь, что у блудилища сильная экономическая основа, а у святилища такой основы нет. Как же оно будет существовать? На какие средства?
Федон объяснил, что пока они не собираются останавливать производство. Блудилище будет работать, но оно будет работать на святилище.
— Зарабатывать на блуде и тратиться на добродетели?
— Да, да, конечно! У нас будет публичная библиотека, публичный лекторий, где мы будем читать публичные лекции… Одним словом, большой публичный дом культуры.
— Это очень интересно, — сказал Сократ. — Но все же лучше, Федон, давай-ка мы тебя выкупим.
Так они спорили каждый день, и в споре этом постепенно рождалась истина. И когда истина окончательно родилась, Федон сказал:
— Выкупите меня, Сократ. Нет уже сил ни на блудилище, ни на святилище.
Так Федон стал свободным человеком. А блудилище осталось блудилищем. Ведь для того, чтобы заработать на Святилище, нужно очень много блудить, а когда наблудишь до изнеможения, не хочется уже ничего святого.
ПОХОРОНЫ СОКРАТА
Когда Сократа хоронили, он был вниманием согрет: слезу на камень уронили, сочувственно вздохнули вслед. Потом немного погрустили о бренности бегущих лет и написали на могиле:
«У нас незаменимых нет».
ПЕРВЫЙ ИЗ СЕМИ МУДРЕЦОВ
Когда у Фалеса, первого из семи мудрецов, спросили, что труднее всего, он ответил, не задумываясь: познать самого себя. А когда у него спросили, что легче всего, он ответил: давать советы.
Идя по легкому пути, потомки великого мудреца создали страну Советов. Но, учитывая возможные трудности, предусмотрели в ней специальный государственный аппарат: органы познания каждого человека в отдельности.
КУХАРЬ КРОБИЛ
Посуда бьется к счастью, и, когда греки, бывало, побьют между собой горшки, каждый житель получает по черепку и начинается счастье всеобщего голосования. На черепке писали имя человека, которого следовало изгнать из Афин, или, как они выражались, подвергнуть остракизму.
Каково положение афинского обывателя? Он живет в выдающиеся античные времена, но сам он невыдающийся человек, а если и выдающийся, то прямо в противоположную сторону. VI вдруг ему дается возможность. Вручается судьба великих людей.
Дурак, конечно, проголосует против самого умного. Потому что от этих умников нет житья, и, если одним умником станет меньше, козыри дураков повысятся.
Посредственность проголосует против таланта, надеясь при его отсутствии сойти за талант. Вор проголосует против честного человека.
Но допустим, человек с черепком не вор, не дурак, не посредственность. Он просто обыватель. К примеру, кухарь Кробил. И он где-то слыхал, что каждый кухарь может управлять греческим государством.
Возможно, это сказал справедливый Аристид. Возможно, мудрый Фемистокл. Но кухарь Кробил, конечно это запомнил. И уж он-то не преминет проголосовать против этих деятелей, чтобы их поскорей изгнали, убрали с его пути и он, наконец, уже мог начать управлять государством.
Таков глас народа. Он состоит не только из разумных трезвых, справедливых голосов, потому что голосует и дурак Полидор, и пьяница Диотим, и кухарь Кробил, которому не нравится работать кухарем.
Так греки изгнали Аристида и Фемистокла. Так они изгнали великого скульптора Фидия. Так они изгнали самых достойных своих людей, и все потому, что кухарю Кробилу не терпелось управлять государством.
ДЕМОКРИТ НА ПРИЕМЕ У ГИППОКРАТА
Демокрита из Абдеры земляки-абдериты пытались упрятать в сумасшедший дом и обратились за направлением к знаменитому врачу Гиппократу. Но Гиппократ в то время уже дал клятву не использовать психиатрию в политических целях, не производить эксперименты на живых людях и вообще поставить наконец медицину на службу здоровью, отобрав у нее все прочие функции. Поэтому осмотрев Демокрита, Гиппократ дал заключение: 'Практически здоров».
