Ата Каушутов - Точка зрения (Юмористические рассказы писателей Туркменистана) [сборник]
— Ах, чтоб вас пробрало! — заругался Реим.
— Спи, спи, сынок, — торопливо проговорил Амин-эке. — Петухи дружно поют, значит, во всем мире будет спокойно.
Реим вновь отыскал в просвете между ветками яркую звезду и стал смотреть на нее. «Ну, что ж, слетаю еще разок к звезде», — подумал он. Однако, как ни старался, больше не смог увидеть себя в образе петуха. Проснулся вновь от петушиного крика. Был рассвет, петухи горланили вовсю, а Амин-эке плескался водой у рукомойника. Больше Реим уснуть не смог. Он долго лежал, закрыв один глаз, а вторым наблюдал за Амин-эке. Вот старик взошел на веранду, скрылся в доме, вот вернулся с кормом, открыл сарай и начал кормить птиц. Петухи беспокойно метались у ног старика, словно огненные хвостатые клубки.
После завтрака Дильбар отправилась на службу, в свое проектное бюро. Старик с гостем допили спокойно чай и отправились в сарай.
— Вот, смотри, все — один к одному, — сказал, открыв дверь Амин-эке.
Не без труда он поймал одного, потом второго, Реим оглядел их, но не выразил особого восхищения и опять предложил:
— Амин-эке, а если сто пятьдесят за Искандера отдам?
— Эй, парень, перестань говорить глупости! — рассердился старик. — О каких ты деньгах все время мне твердишь?! Я же тебе сказал — нет цены Искандеру! Садись, поговорим.
Реим, стыдливо почесывая затылок, сел на край тахты.
— Амин-эке, тогда я возьму одного из молодых. Только я не уверен, победит ли он?
— Если не уверен — молчи, — так же строго произнес старик. — Молчи и слушай. Давай договоримся так. Я дам тебе Искандера, но к новому году ты привезешь мне его сюда, в целости и полной сохранности.
— Клянусь, Амин-эке, с него не упадет ни одного перышка! — подскочив от радости, воскликнул счетовод. — Чтобы вы не волновались за своего любимца, я могу оставить что-нибудь в залог!
— Не надо ничего, — отказался Амин-эке. — Пусть залогом будет твоя совесть, сынок: этого мне достаточно. К Мусе я отношусь как к родному брату, тебя тоже назову родным сыном, только не подведи старика.
Амин-эке снял с крыши сарая большую плетеную корзину, в которой раньше держал виноград, посадил в нее Искандера и накрыл крышкой…
II
В конторе весь день стоял гомон: вернулся Реим-счетовод. С десяток забавных историй, приключившихся с петухом Искандером, рассказал он, едва появился в бухгалтерии. Все слушали с разинутыми ртами, лишь главбух Бахтияров сказал с усмешкой:
— Врешь ты много, счетовод. Я больше чем уверен, что мой петух побьет этого Искандера!
— Товарищ Бахтияров, это нетрудно проверить! — засмеялся Реим. — Несите своего петуха в гостиницу: там сведем их.
— Да, мне только и осталось носиться с петухами по селу, — обиделся главбух.
— Что, испугались?! — расхрабрился Реим.
— Ладно, посмотрим, пока некогда, — отозвался Бахтияров. — Будет время, покажу тебе своего черного красавца.
Вечером чуть ли не половина села — парни, дети, старики — собрались у гостиницы взглянуть на знаменитого каршинского петуха. Реим, ошарашенный столь повышенным интересом сельчан к привезенному петуху, делал безразличный вид и играл с парнями в бильярд. Муса-ага, ветеран Отечественной войны, вел себя более естественно. Как и подобает старому человеку, он очень спокойно встречал любопытных сельчан и провожал их внутрь гостиницы: там, в самой крайней комнате, сидел Искандер. Из комнаты были вынесены кровати и стулья, шкаф накрыли старым одеялом, чтобы герой-петух не разукрасил его пометом. От окна на шкаф положили толстую жердь. Петух в первый день понервничал на новом месте, и теперь, успокоившись, дремал на шесте.
На полу у шкафа стояла чашка с водой и насыпана пшеница.
«Вах, вот это да!» — восхищались, заглядывая в комнату, дети.
«Ай, петух, как петух, — говорили старики. — Просто наш председатель Розыкули идет на поводу у бухгалтеров. А они, бездельники, от жира бесятся и выдумывают всякие забавы».
«Пусть бы показали его в бою! — требовали парни. — Еще неизвестно, что это за птица. В соседнем селе у Клыча петух — тоже будь здоров: собаки его боятся».
— Реим, пожалуй, я принесу своего белого, как раз он в курятнике. Давай стравим, пусть люди посмотрят, — предложил Муса-ага.
— Давай, неси, — согласился Реим. Честное слово, это единственное средство погасить всякие сомнения!
Реим бросил кий на бильярдный стол, вышел на порог веранды, поднял руку и оповестил:
— Дорогие земляки, пожалуйста не расходитесь: сейчас мы устроим петушиный бой! Вот, Муса-ага уже несет своего бесстрашного бойца, белого в серую крапинку, чтобы дать бой знаменитому каршинскому Искандеру!
— В клуб давай! — прокричал кто-то. — Там, на сцене, петухов можно свести!
— Пожалуй, люди правы, — сказал Реим. — Почему бы нам не воспользоваться мудрым советом.
Толпа хлынула к клубу. Впереди шел Реим, держа на руках Искандера. Следом за ним семенил Муса-ага со своим белым петухом.
Не прошло и пятнадцати минут, как колхозный клуб был заполнен. Детишки в первых рядах, за ними — старики, потом парни. Не теряя времени, устроители состязания поднялись на сцену, встали на колени друг против друга и столкнули нос к носу петухов.
Реим увидел, как взъерошился и сразу стал еще больше Искандер. Он рвался из рук и вытягивая шею, чтобы достать своим крепким клювом противника. Белый, наоборот, весь сжался от страха и стал похожим на курицу.
— Давай, Муса-ага, отпускай! — скомандовал Реим и дал свободу своему Искандеру.
Опытный боец вихрем накинулся на противника, и не прояви тот проворства, вероятно, оседлал бы его и расклевал гребешок. Но белый, спасаясь от красногривого, взлетел над ним и начал метаться по сцене. Искандер гонялся за противником, пытаясь снизу клюнуть его в живот, но никак не мог достать. Со стороны, из зала, зрителям казалось — каршинский злодей ловит белую бабочку, а не белого петуха. В клубе гремел восторженный смех и беспрестанно слышались выкрики:
— Ай, берекелла! Ай, молодец!
Белый, не обращая внимания на шум болельщиков, поняв, что от разъяренного врага не спастись, полетел в зал. Зрители принялись ловить его. А Искандер, не ожидавший такой развязки, разгорячившись, бросился на Мусу-ага и начал его гонять по сцене.
— Муса-ага, закрой халатом шею! Шею спасай! — прокричал Реим, хохоча.
Подоспев, он снял петуха со спины старика, поднял над головой и крикнул:
— Ну, что, товарищ Бахтияров?! Вам понятно теперь!
Публика, что и говорить, получила истинное удовольствие от столь впечатляющего боя. Молодежь, и особенно мальчишки, кинулись к Реиму, чтобы поближе взглянуть на каршинского кочета и потрогать его руками. Старики, покачивая головами, переговаривались, смеясь, и оглядывались на Реима. Толпа сельчан проводила счетовода и сторожа до гостиницы. Реим пообещал, что это не последнее состязание Искандера. Надо только подыскать ему достойных противников.
Противники, разумеется, нашлись, и оказалось их немало. Каждый день парни несли то с одного, то с другого двора петухов. Клали их со связанными ногами под бильярдный стол, дожидались счетовода, и состязание начиналось. Из необученных бойцов сыпались перья и летел пух.
В селе только и было разговоров о необыкновенном петухе. Хвалили его, восхищались им, сравнивали с петухами соседних сёл, никто не сомневался в том, что Искандеру не найдется достойного соперника на осенних петушиных боях. Реим с улыбкой рисовал в своем воображении такыр возле райцентра, площадку, окруженную в несколько рядов людьми, и сражающихся петухов. «Плакать им всем от нашего Искандера!» — повторял про себя с радостью. Сторож Муса-ага, не скрывая гордости, доставал карманный календарь и на глазах у всех высчитывал — сколько еще осталось до осеннего курултая.
О триумфальных победах петуха Искандера, конечно же, каждый день слышал главбух. Он то краснел, то бледнел, то начинал ходить по кабинету, потирая руки. Наконец дрогнул: в один из вечеров, в сопровождении сына, который нес черного петуха, явился в гостиницу. Последовали недолгие приготовления, и человек двадцать, ворвавшись в комнату, где жил Искандер, сели, прислонившись спиной к стене. Остальные застряли в дверном проеме. Реим спокойно снял с шеста Искандера, вышел с ним на середину комнаты и стал на колени. То же сделал и главбух. Вот они дали свободу обеим птицам и отошли. Петухи замерли и не меньше минуты, как показалось болельщикам, рассматривали друг друга. Затем Искандер шаркнул когтями об пол, как это делают петухи, когда разгребают навозную кучу, и, повернув голову, гневно посмотрел на счетовода. Реим дурашливо, но с опаской, воскликнул:
— Ай, Искандер-эке, какие могут быть ко мне претензии?! Не я же выбирал тебе эту жертву!
Публика заликовала. Искандер, словно только что увидел своего противника, распустил крылья и пошел на него с гордо поднятой головой. Петух главбуха, сжавшись в черный ком, метнулся к шкафу, но дальше бежать было некуда, и он припал к полу и закивал, выражая полную покорность. Искандер подошел ближе, еще раз оглядел его, затем вскочил ему на спину и, схватив за гребешок, оттоптал, как курицу. Спрыгнув, распустил крылья и прочертил пируэт по полу. Тут только публика сообразила, что произошло. Грянул смех, да такой смех, что бедный главбух, забыв о петухе, выскочил из комнаты и сбежал.
![Нил Саймон - На всю катушку [=Повесы, =Приди и протруби в свой рог]](/uploads/posts/books/228893/228893.jpg)
![Нил Саймон - Повесы [=На всю катушку, =Приди и протруби в свой рог]](/uploads/posts/books/228910/228910.jpg)
