Неизвестен Автор - Русский литературный анекдот XVIII - начала XIX веков
- Вы не уедете, все это надо устроить так или
иначе.
Приезжает ко мне Потемкин. Я говорю ему:
- Как ты хочешь, Потемкин, а мамзель мою пристрой куда-нибудь.
- Ах, моя голубушка, сердечно рад, да что для нее сделать, право, не знаю.
Что же? через несколько дней приписали мою мамзель к какому-то полку и дали ей жалования. Нынче этого сделать уже нельзя. [81, с. 176.]
Потемкин послал однажды адъютанта взять из казенного места 1 000 000 р. Чиновники не осмелились отпустить эту сумму без письменного вида. П(отемкин) на другой стороне их отношения своеручно приписал: дать, е... м... [80, с. 16.]
Стр. 57
Однажды Потемкин, недовольный запорожцами, сказал одному из них:
- Знаете ли вы, хохлачи, что у меня в Николаеве строится такая колокольня, что как станут на ней звонить, так в Сече будет слышно?
- То не диво,- отвечает запорожец,- у нас в Запорозцике е такие кобзары, що як заиграють, то аже у Петербурги затанцують. [81, с. 173.]
N.N., вышедший из певчих в действительные статские советники, был недоволен обхождением князя Потемкина.
- Хиба вин не тямит того,- говорил он на своем наречии,- що я такий еднорал, як вин сам.
Это пересказали Потемкину, который сказал ему при первой встрече:
- Что ты врешь? какой ты генерал? ты генерал-бас. [81. с. 173.]
Когда Потемкин вошел в силу, он вспомнил об одном из своих деревенских приятелей и написал ему следующие стишки:
Любезный друг,
Коль тебе досуг,
Приезжай ко мне;
Коли не так,
Лежи в ..........
Любезный друг поспешил приехать на ласковое приглашение. [81, с. 173.]
Потемкину доложили однажды, что некто граф Морелли, житель Флоренции, превосходно играет на скрыпке. Потемкину захотелось его послушать; он приказал его выписать. Один из адъютантов отправился курьером в Италию, явился к графу М., объявив ему приказ светлейшего, и предложил тот же час садиться в тележку и скакать в Россию. Благородный виртуоз взбесился и послал к черту и Потемкина и курьера с его тележкою. Делать было нечего. Но как явиться к князю, не исполнив его приказания! Догадливый адъютант отыскал какого-то скрыпача, бедняка
Стр. 58
не без таланта, и легко уговорил его назваться графом М и ехать в Россию. Его привезли и представили Потемкину, который остался доволен его игрою. Он принят был потом в службу под именем графа М. и дослужился до полковничьего чина. [81, с. 172.]
Потемкин, встречаясь с Шешковским, обыкновенно говаривал ему: "Что, Степан Иванович, каково кнутобойничаешь?" На что Шешковский отвечал всегда с низким поклоном: "Помаленьку, Ваша Светлость!" [Vl, с. 173.]
Князь Потемкин во время очаковского похода влюблен был в графиню ***. Добившись свидания и находясь с нею наедине в своей ставке, он вдруг дернул за звонок, и пушки кругом всего лагеря загремели. Муж графини ***, человек острый и безнравственный, узнав о причине пальбы, сказал, пожимая плечами: "Экое кири куку!" [81, с. 173.]
Один из адъютантов Потемкина, живший в Москве и считавшийся в отпуску, получает приказ явиться: родственники засуетились, не знают, чему приписать требование светлейшего. Одни боятся внезапной немилости, другие видят неожиданное счастие. Моледого чет ловека снаряжают наскоро в путь. Он отправляется из Москвы, скачет день и ночь и приезжает в лагерь светлейшего. Об нем тотчас докладывают. Потемкин приказывает ему явиться. Адъютант с трепетом входит в его палатку и находит Потемкина в постеле, со святцами в руках. Вот их разговор:
Потемкин. Ты, братец, мой адъютант такой-то?
Адъютант. Точне так, Ваша Светлость.
Потемкин. Правда ли, что ты святцы знаешь наизусть?
Адъютант. Точно так.
Потемкин (смотря в святцы). Какого же святого празднуют 18 мая?
Адъютант. Мученика Федота, Ваша Светлость.
Потемкин. Так. А 29 сентября?
Адъютант. Преподобного Кириака.
Потемкин. Точно. А 5 февраля?
Стр. 59
Адъютант. Мученицы Агафьи. Потемкин (закрывая святцы). Ну, поезжай же себе домой. [81, с. 172.]
Молодой Ш. как-то напроказил. Князь Б. собирался пожаловаться на него самой государыне. Родня перепугалась. Кинулись к князю Потемкину, прося его заступиться за молодого человека. Потемкин велел Ш. быть на другой день у него, и прибавил: "Да сказать ему, чтоб он со мною был посмелее". Ш. явился в назначенное время. Потемкин вышел из кабинета в обыкновенном своем наряде не сказал никому ни слова и сел играть в карты. В это время приезжает князь Б. Потемкин принимает его как нельзя хуже и продолжает играть. Вдруг он подзывает к себе Ш.
- Скажи, брат,- говорит Потемкин, показывая ему свои карты,- как мне тут сыграть?
- Да мне какое дело, Ваша Светлость,- отвечает ему Ш.,- играйте, как умеете.
- Ах, мой батюшка,- возразил Потемкин,- и слова тебе нельзя сказать; уж и рассердился.
Услыша такой разговор, князь Б. раздумал жаловаться. [81, с. 171.]
На Потемкина часто находила хандра. Он по целым суткам сидел один, никого к себе не пуская, в совершенном бездействии. Однажды, когда был он в таком состоянии, накопилось множество бумаг, требовавших немедленного разрешения; но никто не смел к нему войти с докладом. Молодой чиновник по имени Петушков, подслушав толки, вызвался представить нужные бумаги князю для подписи. Ему поручили их с охотою и с нетерпением ожидали, что из этого будет. Петушков с бумагами вошел прямо в кабинет. Потемкин сидел в халате, босой, нечесаный, грызя ногти в задумчивости. Петушков смело объяснил ему, в чем дело, и положил перед ним бумаги. Потемкин молча взял перо и подписал их одну за другою. Петушков поклонился и вышел в переднюю с торжествующим лицом: "Подписал!.." Все к нему кинулись, глядят: все бумаги в самом деле подписаны. Петушкова поздравляют: "Молодец! нечего сказать". Но кто-то всматривается в подпись
Стр. 60
и что же? на всех бумагах вместо: князь Потемкин - подписано: Петушков, Петушков, Петушков... [81, с. 170-171.]
Л. А. НАРЫШКИН
Однажды императрица Екатерина, во время вечерней эрмитажной беседы, с удовольствием стала рассказывать о том беспристрастии, которое заметила она в чиновниках столичного управления, и 'что, кажется, изданием "Городового положения" и "Устава благочиния" она достигла уже того, что знатные с простолюдинами совершенно уравнены в обязанностях своих перед городским начальством.
- Ну, вряд ли, матушка, это так,- отвечал Нарышкин.
- Я же говорю тебе, Лев Александрыч, что так,- возразила императрица,и если б люди и даже ты сам сделали какую несправедливость или ослушание полиции, то и тебе спуску не будет.
- А вот завтра увидим, матушка,- сказал Нарышкин,- я завтра же вечером тебе донесу.
И в самом деле на другой день, чем свет, надевает он богатый кафтан со всеми орденами, а сверху накидывает старый, изношенный сюртучишка одного из своих истопников и, нахлобучив дырявую шляпенку, отправляется пешком на площадь, на которой в то время под навесами продавали всякую живность.
- Господин честной купец,- обратился он к первому попавшемуся курятнику,- а по чему продавать цыплят изволишь?
- Живых - по рублю, а битых - по полтине пару,- грубо отвечал торгаш, с пренебрежением осматривая бедно одетого Нарышкина.
- Ну так, голубчик, убей же мне парочки две живых-то.
Курятник тотчас же принялся за дело: цыплят перерезал, ощипал, завернул в бумагу и завернул в кулек, а Нарышкин между тем отсчитал ему рубль медными деньгами.
Стр. 61
- А разве, барин, с тебя рубль следует? Надобно два.
- А за что ж, голубчик?
- Как за что? За две пары живых цыплят. Ведь я говорил тебе: живые по рублю.
- Хорошо, душенька, но ведь я беру неживых, так за что ж изволишь требовать с меня лишнее?
- Да ведь они были живые.
- Да и те, которых продаешь ты по полтине за пару, были также живые, ну я и плачу тебе по твоей же цене за битых.
- Ах ты, калатырник! - взбесившись завопил торгаш,- ах ты, штгшманник этакой! Давай по рублю, не то вот господин полицейский разберет нас!
- А что у вас за шум? - спросил тут же расхаживающий, для порядка, полицейский.
- Вот, ваше благородие, извольте рассудить нас,- смиренно отвечает Нарышкин,- госнодкн купец продает цыплят живых по рублю, а битых по полтине за пару; так, чтоб мне, бедному человеку, не платить лишнего, я и велел перебить их и отдаю ему по полтине.
Полицейский вступился за купца и начал тормошить его, уверяя, что купец прав, что цыплята были точно живые и потому должен заплатить по рублю, а если он не заплатит, так он отведет его в сибирку. Нарышкин откланивался, просил милостивого рассуждения, но решение было неизменно: "Давай еще рубль, или в сибирку". Вот тут Лев Александрович, как будто ненарочно, расстегнул сюртук и явился во всем блеске своих почестей, а полицейский в ту же секунду вскинулся на курятника: "Ах ты, мошенник! сам же геворил живые по рублю, битые по полтине и требует за битых, как за живых! Да знаешь ли, разбойник, что я с тобой сделаю?.. Прикажите, Ваше Превосходительство, я его сейчас же упрячу в доброе место: этот плутец узнает у меня не уважать таких господ и за битых цыплят требовать деньги, как за живых!"
