да окупам, коледо!
Малог Бога, коледо!
и Божића, коледо!
Малорусская же колядка говорит о купанье новорожденного Бога в море:
Божья Мати в полозе л ежить.
В полозе лежить, сынойка родить;
Сына вродила, в море скупала…
Припомним, что по общему индоевропейскому представлению восходящее солнце является из морских волн, что Солнцева мать (богиня утренней зари), нарождая светоносного сына, купает его в молоке небесных коров = в росе или весенних дождях. Так как рождение солнца, по другому поэтическому выражению, называлось его воскресением, то колядки воспевают не только рождество, но и восстание Спасителя из мертвых: из-за горы из-за высокой
Выходить нам золотый хрест,
А пид тим хрестом сам милый Господь;
На нем сорочка та джунджовая,
т. е. жемчужная. Усмотрела жидовская девочка, «же русский Бог из мертвых устав»; сказала про то своему отцу, но еврей возразил: «Тогда русский Бог воскреснет, когда жареный петух полетит!» – и в ту же минуту жареный петух полетел, уселся на облако и «красненько запел». Петух – провозвестник утра, побеждающего ночную тьму, и вместе с тем представитель грозового пламени, которым возжигается солнце, потушенное облачными демонами. Небесные владыки, пробуждаясь от зимнего сна, являются в сей мир дружелюбными и щедрыми на дары гостями:
Цы дома бываешь, пане господарь?
Твои рынойки позаметаны,
Твои столойки понадкрываны,
За твоим столом трои гостейки:
Jеден гостейко – светле Сонейко,
Другий гостейко – ясен Месячок,
Третий гостейко – дробен Дожджейко.
Сонейко говорит: «Нет як над мене,
Як я освечу горы, долины,
Горы й долины, поля й дубровы!»
Ясен Месячок: «Нет як над мене!
Як я освечу тёмну ночейку,
Возрадуются гости в дорозе,
Гости в дорозе, волойки в стозе».
Дробен Дожджейко: «Нет як над мене!
Як я перейду три разы на ярь,
Три разы на ярь месяця мая –
Возрадуются жита, пшеници,
Жита, пшеници и все ярници» [481].
По другому варианту Солнце похваляется снять с рек и потоков ледяные оковы, а Дождь (т. е. дождящий Перун) – озеленить горы, долины и верховины. Бог-громовник выезжает на своем златогривом коне, выбивает из облачных скал искры (= молнии) и созидает райский пресветлый чертог или храм (= весеннее небо), с окном, через которое является очам смертных новорожденное солнце:
Ой в горе, в горе (т. е. на небе)
стоит шовковый намет,
А в том намете золотый стольчик,
На том стольчику можный панонько,
Трома яблучки подкидаючи,
Двома орешки та цитаючи.
Выцитав коня та з-под короля,
А в того коня золота грива,
Золота грива, сребни копыта,
Сребни копыта, шовковый хвостик;
Золота грива коника вкрыла,
Сребни подковы кремень лупают,
Кремень лупают, церковь муруют,
Муруют же jи з’трома верхами,
З’трома верхами, з’двома воконцы:
В одно воконце исходит сонце,
В друге воконце заходит сонце,
А в райски двери Господь входит,
Господь входит, службоньку служит.
В других вариантах на золотом престоле восседает сам Бог или Божье дитя – «красный паныч», который подбрасывает золотые яблочки и перебирает серебряные орешки, т. е. играет сверкающими молниями; пущенная им стрела несется как гром по небу. Постройка райского чертога есть прочищение неба от зимних туманов и снежных облаков силою весенней грозы; топоры-молнии ударяют по камням-тучам, дробят их и прорубают для светлых богов окна и двери:
З-за той ми горы, з-за высокой,
Видны (слышны?) ми тонойкий голос,
Тонойкий голос, топоры дзвенят,
Топоры дзвенят, каменья тешут,
Каменья тешут, церковь муруют,
Церковь муруют во трои двери,
Во трои двери – во три облаки;
У jeдных дверех иде сам Господь,
У других дверех Матенка Божя,
У третих дверех святый Петро.
Перед милым Богом органы грают,
Перед святым Петром свечи гореют,
Перед Матенков Божов ружа проквитат,
А з’ той ружи пташок выникат:
He je то пташок, лем сам милый Господь.
Господь означает здесь солнце, Пречистая Дева заступает древнюю Ладу, а святой Петр – Перуна; звуки органов = грозовая музыка, горящие свечи = молнии, цветущая ружа = утренняя заря, при блеске которой вылетает на небо светоносная птица-солнце; о небесном чертоге, его дверях и окнах. Согласно с древнепоэтическим представлением тучи – кораблем, ясного неба – раем, молнии – ключом, создалась следующая любопытная колядка:
На сивом море (= небе)
Корабель на воде,
В том кораблейку
Трое воротцы;
В перших воротейках
Месячок светит.
В других воротейках
Соненько сходит,
В третех воротейках
Сам Господь ходит,
Ключи тримае,
Рай вотмикае.
Не забыты в колядских песнях и другие мифические представления о небесных стадах, выгоняемых Перуном, о его громовой трубе и бессмертном напитке:
а) Зачорнелася чорна горонька,
Выйшла з-за неи чорна хмаронька,
Чорна хмаронька – овец турмонька;
Выйшов за ними гордый молодець,
Гордый молодець на передовець,
Заперезався гей ожинкою [482],
За тов ожинков [483] две-три трубоньки:
Jедна трубонька та роговая,
Друга трубонька та медяная,
Третя трубонька та зубровая.
Ой як затрубив та в роговую –
Пошов голосок ай по-пид лесок,
Ой як затрубив та в медяную –
Пошов голосок по верховинах,
Ой як затрубив та в зубровую –
Пошли голоса по-пид небеса.
b) Зажурилася чорная гора,
Що не зродила жито-пшеницю,
А изродила зелене вино,
Зелене вино, що Богу мило.
Стерегла-ж его красная панна,
А стерегучи барзо уснула.
Десь ми ся взяли райскии пташки,
Та исхопили зелене вино…
