Юлий Циркин - Мифы и легенды народов мира. Том 12. Передняя Азия
463
Со львом боролись и месопотамский Гильгамеш, и библейский Самсон, и угаритский Балу. Сцена сражения Мелькарта со львом изображена на щитке золотого кольца, найденного в Карфагене.
464
Сцена сражения быка со львом при поддержке грифона изображена на пластинке из слоновой кости, найденной в Испании и изготовленной либо финикийцем, либо местным резчиком, но под сильным финикийским влиянием. Бык здесь явно олицетворяет Мелькарта. И мы снова находим общие черты между тирским Мелькартом и утаритским Балу и убеждаемся, что эти две фигуры — одного порядка; они владыки своих мест — Тира и Угарита.
465
Временное пребывание в подземном мире вполне соответствует сущности умирающего и возрождающегося бога, каким был Мелькарт.
466
Царство Тартесс существовало на юге Испании приблизительно в VIII‑VI вв. до н. э. Когда финикийцы основали Гадес, этого государства еще не было. Но постепенно в результате взаимодействий с финикийцами, стоявшими на более высокой ступени общественного и экономического развития, в местном обществе проявились, а затем усилились элементы государственности, что и привело к возникновению государства. В свою очередь, появление государства и переход местного тартессийского общества на более высокую ступень развития побудили финикийцев основать новые колонии на южном берегу Пиренейского полуострова. Обе силы — финикийцы и тартессии — были заинтересованы друг в друге. Финикийцы получали из Тартесса серебро и другие важные для них товары, а тартессии через посредство финикийцев открывали для себя необъятный восточный рынок, что чрезвычайно обогащало их аристократию. Это, однако, не исключало и противоречий между ними. Нападение Ферона было одним из проявлений таких противоречий. Рассказ об этом событии, несомненно, финикийский. Возможно, что в его основе лежит исторический факт. Гадитане сумели отбить нападение тартессийского царя, которое было, по–видимому, столь грозным, что память о нем у потомков преобразовалась в миф о спасении города их богом Мелькартом.
467
Данная деталь подтверждает солнечную природу Мелькарта.
468
Так древние называли Африку.
469
Считалось, что от Софака произошла династия позднейших нумидийских царей, правивших на северо–западе Африки.
470
Эти рассказы, приведенные греческими и римскими авторами, восходят к финикийской традиции. Римский историк Саллюстий (I в. до н. э.), рассказывая о походе Мелькарта, которого он называет Геркулесом, прямо ссылается на карфагенские книги. Эту легенду вспоминал образованный нумидийский царь Юба (I в. до н. э. — I в. н. э.), считавший себя потомком Софака и, следовательно, самого Мелькарта.
471
Позже греки назвали их Столпами Геракла, а римляне — Геркулесовыми Столпами. Теперь это — скала Гибралтар и мыс Сеута на европейском и африканском берегах Гибралтарского пролива.
472
Столпы Мелькарта, или Геракла (Геркулеса), в течение всей древности считались самым крайним пунктом обитаемой земли, хотя и финикийцы, и греки, и римляне не раз выходили за них в океанские воды и исследовали (а римляне и завоевывали) океанские берега Европы и Африки. И сейчас порой выражение «Геркулесовы столпы» используется для обозначения самых крайних состояний; например, иногда говорят о «Геркулесовых столпах» глупости или наглости. Это название сохранялось долгое время, пока в VIII в. в Испанию не вторглись из Африки арабы. Тогда, в память о военачальнике Тарике, руководившем высадкой арабского войска на испанский берег, «столп» (скала) на европейском берегу пролива получил название Гибралтар.
473
Современной Франции.
474
В рассказе имеется в виду, что это относится к ряду народов Северной Африки.
475
Среди греческих мифов сохранился рассказ о том, как дочь финикийца Кадма, Ино, спасаясь от своего обезумевшего мужа, бросилась в море, держа на руках младенца Меликерта. Но в море они не погибли, а стали бессмертными морскими божествами: Ино под именем Левкотеи, а Меликерт — Палемона. Уже давно было замечено сходство имен Меликерта и Мелькарта и высказано мнение, что это — одна и та же фигура. Позже такое мнение решительно опровергалось, хотя и сейчас есть ученые, продолжающие его придерживаться. Действительно, тщательное рассмотре–ние греческого мифа и всего, что связано с культом не очень‑то распространенного в Греции морского божка Меликерта–Палемона, показывает явную связь с Мелькартом. В частности, они оба ассоциировались с дельфином и порой изображались верхом на нем. В мифе о Геракле тоже упоминается Палемон, а Геракл всегда отождествлялся именно с Мелькартом. Уже говорилось, что при раскопках в этрусском городе Пирги были найдены золотые пластинки с надписями на этрусском и финикийском языках, доказывающими тождество Астарты и этрусской Уни. Но там же были найдены и ясные следы культа Ино, матери Меликерта. Между тем в финикийской мифологии матерью Мелькарта была именно Астарта. Все это говорит в пользу того, что старое представление о тождестве Меликерта и Мелькарта было совершенно правильным. Морской характер Меликерта не подлежит сомнению. Но и Мелькарт был морским божеством. Отождествление Мелькарта и Меликерта должно было произойти до того времени, когда финикийского бога стали отождествлять только с Гераклом, т. е. до VI в. до н. э. А более тщательный анализ показывает, что вероятнее всего это случилось еще во второй половине II тысячелетия до н. э. Уже тогда Тир был значительным морским центром, и Мелькарт имел в этом городе морской характер.
476
Сцена с гибелью в огне и последующим возрождением была изображена на воротах храма Мелькарта в Гадесе. В Гадесе показывали и гробницу Мелькарта.
477
Греки, рассказывающие о гибели и воскресении Геракла–Мелькарта, его убийцей называли Тифона. Нынешние исследователи полагают, что речь идет либо о боге смерти Моте, либо о боге моря Йаме. Внимательный анализ показывает, что Йам является более вероятной кандидатурой на эту роль. Этот рассказ напоминает угаритский миф о борьбе Силача Балу с морским богом Йамму. Правда, в известном нам тексте мифа ничего не говорится о гибели Балу. Но в Тире мог иметь хождение иной, чем в Угарите, вариант этого мифа. Подобные случаи нам хорошо известны не только из финикийской, но и из греческой, да и любой другой мифологии. К сожалению, неизвестно, продолжил ли Мелькарт борьбу с Йамом вплоть до своей победы, хотя это кажется вполне возможным. Сходство этих мифов еще раз свидетельствует об общности (естественно, при наличии вариантов) мифологии в рамках аморейско–ханаанейского культурного круга.
478
В феврале — марте.
479
Тема борьбы богов с Тифоном была очень популярной в греческой мифологической литературе. Рассказы об этой борьбе сохранились в разных вариантах. В данном случае изложение этого мифа основано преимущественно на поэме Нонна о Дионисе, а этот автор, как уже говорилось, использовал в своем сочинении и финикийские предания.
480
Греки называли его Зевсом.
481
Греки рассказывали, что в войне, которую боги вели с детьми Земли — гигантами, им помогал Геракл. В поэме Нонна такая же роль выпала на долю тирского царевича Кадма. Сам мотив помощи смертных людей, которая оказалась необходимой богам для их окончательной победы, мог быть греческого происхождения, но его связь в данном случае с финикийцем Кадмом позволяет сделать предположение о соединении его с преданием, восходящим в конечном счете к финикийцам.
482
Выше говорилось об угаритском мифе, сохранившемся только в хеттском варианте, о соблазнении Балу верховной богиней Асирату и их связи. Может быть, в упоминании Тифона о своей будущей женитьбе на верховной богине (Нонн ее называет, естественно, Герой) звучит отзвук этого или похожего мифа.
483
Греки рассказывали, что город Фивы, один из крупнейших городов Греции, был основан финикийцем Кадмом. И сами греки, и финикийцы, и римляне считали этот город тирской колонией. Во время раскопок в Фивах археологи нашли особого вида восточные печати, несомненно доказывающие восточные связи этого города. И само имя Кадм — не греческое, а финикийское и означает «восток». Видимо, и в греческом мифе о Кадме существовала финикийская основа. Многие греческие писатели при этом подчеркивали финикийское, а точнее тирское, происхождение Кадма. Особенно интересен в этом отношении рассказ Павсания, который жил во II в. н. э. и написал целую энциклопедию достопримечательностей Греции — «Описание Эллады». В ней, в частности, Павсаний рассказывал о прошлом тех мест, которые он описывал. При этом он обычно пользовался местными источниками, так что в его произведении сохранились драгоценные свидетельства того, как жители разных мест представляли собственную историю. Много места Павсаний уделил Фивам. В частности, он рассказал, как Кадм, прибывший со своим финикийским войском в Грецию, основал там поселение Кадмея, вокруг которого и выросли позже Фивы, так что сама Кадмея превратилась во внутреннюю крепость, верхний город, или акрополь, как его называли греки. Кадм, по рассказу Павсания, стал первым царем Фив. Далее писатель говорит о нескольких поколениях фиванских царей. Исследование подобных генеалогий показало, что они содержат довольно значительную историческую информацию. И хотя в такие генеалогии часто включали чисто мифических персонажей, особенно в начале списка, даже такие вставки были не случайны. Например, то, что сами фиванцы настаивали на своем происхождении
