Энциклопедия сборник - Кельтская мифология
Увы, мы уже вряд ли когда-нибудь узнаем, что именно стоит за этой историей о Лейре и трех его дочерях, но мифологическая основа этой легенды становится совершенно очевидной в связи с описанием подземного храма, посвященного Ллиру, который был прежде богом подводного, а теперь еще и подземного царства. Так Плутон или Отец Дис бриттов соединились с двойственной первопричиной стихий, подобно римскому божеству, знаменитому двуликому Янусу, с которым он явно отождествлялся. После этого в числе еще примерно десяти королей (ибо какие-либо иные критерии для оценки полета времени в «Истории» Гальфрида Монмутского попросту отсутствуют) мы можем узнать еще как минимум двух древних богов бриттов, выступающих в новом облике. Бренний (то есть Бран) ведет борьбу за королевскую власть со своим братом Беленусом. Очевидно, что перед нами — поздняя версия архаического мифа о братьях-близнецах, Тьме и Свете, который так часто встречается в кельтской мифологии. Бран, бог смерти и подземного царства, противостоит Беленусу (Белену), богу солнца и здоровья. В оригинальном, утра— ченном варианте мифа они, по всей вероятности, поочередно одерживали верх и уступали друг другу, являя собой символ смены дня и ночи, лета и зимы. В «Истории» Гальфрида Монмутского братья поделили Британию между собой; Беленусу досталась «корона острова и владения в Лоэгрии, Кэмбрии и Корнуолле, поскольку, согласно троянским законам, именно к нему, как к старшему, переходили права наследства», а Бренний, на правах младшего, получил «Нортумберленд с землями, простирающимися от реки Хамбер до Кэйтнесса». Но льстецы убеждали Бренния вступить в союз с королем Норвегии и напасть на Беленуса. Разгорелась битва, в которой Беленус одержал победу, а Бренний едва успел бежать в Галлию, где и женился на дочери герцога, став после смерти последнего его законным преемником на троне.
Оказавшись во главе сильной армии, он не преминул вторгнуться в Британию. Беленус выставил против него все силы своего королевства, и оба войска уже готовы были скрестить мечи в решающей схватке, но тут Конвенна, мать обоих королей-братьев, сумела убедить их не вступать в бой. Так и не начав битвы, братья пришли к согласию объединить свои армии и выступить в совместный поход в Галлию. Бритты и аллоброги покорили всех королей франков, вторглись в Италию, опустошая и разоряя города и деревни, и двинулись походным маршем на Рим. Римские консулы Габий и Порсена с почетом приняли их, преподнесли им богатые дары — золото и серебро — и пообещали ежегодно выплачивать большую дань. После этого Бренний и Беленус повели свои армии в Германию и принялись опустошать ее. Однако римляне, придя в себя после внезапного появления бриттов у стен Вечного города, поспешили на помощь германцам. Тогда Бренний и Беленус вновь двинулись на Рим и после долгой осады захватили город. После этого Бренний остался в Италии, «где стал неслыханным тираном и принялся жестоко угнетать местных жителей». (Можно подумать, что вся эта невероятная история была придумана только ради того, чтобы объявить бриттом предводителя этрусков Бренну, который в 390 году до н. э. действительно взял Рим). Другой брат, Беленус, возвратился в Британию. По словам все того же Гальфрида Монмутского, «он воздвиг врата дивной красоты в Триновантуме, на берегу Темзы, которые жители в память о нем до сего дня называют Билингсгейт. Кроме них, он построил высокую башню, а у ее стен устроил гавань и пристань для кораблей… Когда же господь остановил его дни, тело его было предано огню, а пепел был собран в золотую урну, которую его подданные с великими почестями водрузили в Триновантуме на самом верху вышепоименованной башни». Его преемником стал Гургюнт Брабтрук [136], который, возвращаясь в Оркни из набега на Данес, встретил корабли Парталона и его воинов, которые плыли из Испании, собираясь высадиться в Ирландии.
Ллир и его дети, занимавшие столь видное место в мифологии, не утратили своей популярности и после того, как превратились в святых. Ранние валлийские агиографы неизменно упоминали семейство Ллира Ледиата первым в числе «Трех главных святых семейств острова Британия».Однако слава самого Ллира есть лишь отраженный отблеск славы его сына, Брана Блаженного, который впервые познакомил обитателей Британии с христианством. Легенда повествует о том, что он оказался в плену и попал в Рим вместе со своим сыном Карадавком (которого ради благой цели стали отождествлять с реальным историческим Каратаком) и прочими членами своего семейства, и провел там целых семь лет. За это время он успел принять христианскую веру и по возвращении на родину усердно принялся проповедовать ее в Британии. Ни его сын Карадавк, ни единокровный брат Манавидан не пошли по его стопам, зато их потомки последовали примеру деда. Все сыновья Карадавка стали святыми, а его дочь Эйген, ставшая женой вождя по имени Кэр Саррлог (Старый Сарум), вообще стала первой женщиной Британии, причисленной к лику святых. Ветвь Манавидана же оказалась не столь щедрой на святость. Его сын и внук так и остались язычниками, зато правнук приобрел широкую известность, став христианским святым — св. Дифаном, которого папа Елевферий назначил епископом Уэльским и который впоследствии принял мученическую кончину в Мертир Диван. После этого линия святости среди потомков Ллира получила дальнейшее развитие. Но там встречаются имена персонажей, явно неуместных в ней: таковы Мабон, этот бывший галльско-британский Аполлон, а также Герайнт и прочие приближенные двора короля Артура [137].
Представление о том, что христианство, как и все прочие благие дары, происходит из кельтского Гадеса (Аида), получило настолько широкое распространение, что сомневаться в этом считалось чуть ли не грехом. Однако свидетельства историков классической античности говорят об обратном. Тацит подробно излагает родословную Каратака, рассказывая о том, как он, а также его жена, дочь и брат были поодиночке допрошены самим императором Клавдием, но даже не упоминает о его предполагаемом отце — Бране. Более того, Дион Кассий называет его отцом Кунобелина, то есть шекспировского Кимбелина, который, добавляет рассказчик, умер задолго до того, как римляне впервые появились в Британии. Таким образом, все достоверные исторические свидетельства говорят против того, что Бран мог быть одним из первых проповедников веры Христовой на земле Британии. Он был и остается все тем же мрачным древним богом войны и смерти, и прозвище Блаженный дали ему его верные почитатели-язычники, в особенности — барды, которые, по всей вероятности, стали называть его Бендигейд Вран. Упорство последних и побудило их не менее упорных противников, христианских клириков, перетянуть Брана на свою сторону и поспешно канонизировать его в качестве христианского святого.
Ничуть не проще обстоит дело и с сестрой Брана, Бранвен по прозвищу Прекрасная Грудь. Богиням, как оказалось, было легче выдержать этот сложный процесс, чем богам. Свидетельство тому — «святая» Бригитта, эта «Мария Гэльская». Британская Афродита, под именем Бринвин или Двинвин, была святой покровительницей влюбленных. Еще в середине XIV века ее алтарь в Лландвинвине, что в Англси, был излюбленным прибежищем несчастных влюбленных обоего пола, молившихся перед ее образом о ниспослании взаимности или о даровании забвения и исцеления от страсти. А чтобы вернее добиться нужного результата, монахи из местной церкви продавали здесь склянки с летейской водой забвения, взятой из священного источника. По свидетельству манускрипта Йоло, она, уже успев принести обеты вечного безбрачия и сохранения девства, воспылала любовью к молодому вождю по имени Мэлон. Однажды ночью, когда она горячо молилась, умоляя господа вывести ее из затруднительного положения, ей было ниспослано видение. В нем ей предлагался кубок сладкого вина, который должен был даровать ей забвение. Затем она увидела, что это же сладкое лекарство было предложено и Мэлону, отпив которого он превратился в глыбу льда. Как оказалось, в награду за веру ей были посланы сразу три дара. Первый из них заключался в том, что она и только она могла вернуть Мэлона из ледяного оцепенения. Вторым даром было то, что у нее раз и навсегда пропало всякое желание выходить замуж. А третий состоял в том, что отныне она предлагала свое заступничество всем искренне любящим, обещая либо склонить к ним сердце предмета их страсти, либо навсегда исцелить от нее.
С этого времени ее алтарь и источник возле него и пользуются широкой известностью, но влюбленные давно перестали стекаться туда, и чудодейственный родник занесло песком. Тем не менее к ней, прозванной валлийскими бардами «святой любви», время от времени приходили несчастные влюбленные. Молодые девушки из окрестных деревень обращались к ней с мольбой о помощи, когда все другие средства оказывались бессильными. А вода из колодца возле церкви считалась вполне достойной заменой чудодейственной влаги из давно пересохшего и забытого источника…
