Русская фольклорная демонология - Рябов Владимир
Мать моя была еще молодая, рассказывала, у них мужчина оборотень был, ну, в волка оборачивался. Он двенадцать ножов втыкнул и двенадцать раз перевернулся и в волка обернулся. Почем узнали-то? А мужики по-другому ножи те воткнули, он-то и пропадал несколько дней [бегал волком, не мог вернуть себе человеческий облик — В. Р.], а потом пришел, хворал-хворал и умер [2309].
Подневольные оборотни превращаются в животных по другим причинам. Чаще всего это происходит из-за злого колдовства, например свадебной порчи, которую наводят колдуны, рассердившись на ту или иную семью или просто в силу своей вредоносной, полудемонической природы (см. главу «Колдун и ведьма»). Жертвами становятся жених, невеста, сваха, гости на свадьбе. По воле колдуна или ведьмы они превращаются в собак [2310], волков [2311], медведей [2312].
Сватаются, ну, вот возьмет жених сватов и пойдут свататься. Сговорятся тут же. Это сговор значит. И невеста смерит избу жениха, приданое шить. Бывает, что другие женихи перебивают лапу. Значит, один сосватает невесту, а другой возьмет и перебьет его. А бывало раньше, что свадьбы портили. Вот перебьют невесту, а бывшие сваты-то и рассердятся. Ну, вот поедут венчаться, а обратно нет никого, все в волков превратятся и спрыгнут с повозки. А то такие бабки были. Вот едет поезд, а она какой-то клубок под лошадей бросит, все люди соскакивали и волками в лес убегут. Да когда это было! При царе Косаре. Говорят, что убьют волка, а там платье подо низом шелковое. Это, може, навры кто [2313].
Злое колдовство такого рода совершают и при других обстоятельствах. Так, в карельской быличке ведьма превращает в волка своего любовника, который вознамерился вернуться в семью [2314]. В рассказе из Вологодской губернии недовольный чем-то колдун-хозяин превращает в волка своего работника [2315]. В истории, зафиксированной среди уральских казаков, теща превращает в волка зятя за то, что тот плохо обращался с ее дочерью [2316].
Приемы для обращения людей в животных мало отличаются от других способов наведения порчи: колдун подносит своей жертве заколдованное питье или брызгает на нее особое снадобье, пускает чары на ветер, произносит заклинания. Так, в архангельской бывальщине жена-волшебница берет со стола чашку с водой и выплескивает «на рыло» мужу — после этого он превращается в собаку [2317]. Согласно свидетельству из Калужской губернии, колдун на свадьбе мог со злым умыслом поднести колдовское зелье под видом угощения. Человек, принявший напиток от колдуна, выпадал из саней, нарочно опрокинутых нечистой силой, и становился волком-оборотнем [2318]. В брянской быличке сын оборачивается волком, потому что выпил горилки, на которую «нашептал» его отец-колдун [2319]. В тексте из Смоленской губернии колдун также заготавливает особое питье «со злой целью сделать “поддел” [наговор, порчу — В. Р.] на свадьбе». Его дети (видимо, по ошибке) выпивают волшебный напиток и превращаются в волков [2320]. В Новгородской губернии считали, что колдун может обратить человека в волка «через ветер» [2321] (согласно традиционным представлениям, ветер, воздух, дуновение — посредники в передаче болезней и порчи [2322]). В тексте из Карелии, напоминающем сказку, жена-волшебница обращает своего мужа в собаку, дунув на него [2323]. В другом тексте из того же региона колдунья хлопает человека по плечу, произносит: «Вот тебе билет на семь лет!» — и человек становится на семь лет волком [2324]. В вологодской быличке колдун адресует своей жертве типичную для рассказов о порче фразу: «ужо, попомнишь меня» [2325].
Оборотнем можно стать в результате не только колдовства, но и родительского проклятья [2326]. Так, в быличке из Ярославской губернии родители прокляли сына за насмешки и ругань, и тот стал собакой [2327]. В рассказе из Архангельской области сын не хочет звать попа на похороны своего отца. Мать проклинает его за такое неблагочестивое намерение: «Лучше бы я волка породила, чем такого сына; отца как собаку зарыть хочет». Сын тут же становится волком [2328]. В одном брянском тексте представления о порче и родительском проклятии накладываются друг на друга: парня проклинает его отец-колдун [2329]. Мотив о превращении в волка из-за родительского проклятья известен также в белорусском и украинском Полесье [2330].
В одно время некие родители молились Господу Богу. Пришел в это позднее время непокорный сын, да и пришел-то во хмелю. Потревожил родителей надсмехом, а паче руганью скверною.
Родители допрежь учивали непокорного сына, а в это же время перед ликом Господа Бога его прокляли. Сын проклятый заскулел, стремглав бросился из избы, залаял под окном, да и убежал в песьей шкуре в лес. Стал проклятый сын оборотнем, а родители его в это время усердно молились Господу Богу об обращении его вновь в человеческий образ.
На восьмой год вернулся сын к родителям и стал покорен и не пьющ [2331].
Есть былички, где обыкновенные люди становятся оборотнями, подражая действиям колдуна, которые им довелось наблюдать. Они занимают положение как бы между вольными и подневольными оборотнями. С одной стороны, они в какой-то момент самостоятельно принимают решение стать животным, а с другой — они не владеют искусством превращения в полной мере и потому рискуют застрять в звериной шкуре. Так, в тексте из Вологодской губернии женщина подражает своей снохе-колдунье и становится волчицей, однако не может превратиться обратно [2332]. В другой вологодской быличке сноха, подражая действиям свекра-колдуна, становится медведицей, однако неспособна снова стать человеком и одновременно лишает этой возможности колдуна-оборотня [2333].
Жены двух братьев пошли однажды за водой. Одна из этих женщин была колдунья. Увидев, что в их озимь попало стадо овец, колдунья положила на землю свое дерево (то есть коромысло), перекинулась через него и обратилась в волка. Сноха ее вздумала сделать то же, и ей это удалось. Колдунья, прогнав овец, вернулась и опять обратилась в женщину, а сноха ее уже не могла. Так она и осталась волком. У нее был сын, и она часто приходила к своему дому посмотреть на сына и поплакать. Впоследствии ее как-то опять превратили в человека, но только у нее до смерти осталась волчья шерсть под пазухами и на груди [2334].
