Ирина Мудрова - Великие мифы и легенды. 100 историй о подвигах, мире богов, тайнах рождения и смерти
– Да вы не бойтесь… – начал было Мену.
– Нам бояться? – возмутился Кай.
– Ну да, не бойтесь, я скажу заклинанье, чтобы мастиф вас не увидел и не учуял.
– Если считаешь нужным, говори, – с презрением молвил Кай, однако в душе был рад-радехонек, что им удастся обмануть страшного пса.
Час или два шли они через поле, пока не достигли зеленого кургана. Они громко приветствовали пастуха, на что в ответ он только кивнул им.
– Как видно, дела твои идут неплохо, – сказал Кай, показав рукой на несметное стадо овец, сбившихся вокруг зеленого кургана.
– Чтоб у тебя они шли не лучше, – ответил пастух, предоставив Каю и его спутникам самим решать, как толковать такой ответ.
– Чьи же это овцы? – спросил Гавейн Храбрый.
– Откуда вы взялись, такие невежды? – удивился пастух. – Каждый ребенок здесь знает, что это овцы Великана-из-Великанов, а там вон – его крепость!
– Мы так и думали, – нашелся что ответить Гавейн. – А кто ты сам, дружище?
– Я его пастух, Сгилди Быстроногий. Но вы бы не увидели меня здесь в этом жалком платье, если бы не потерпел я урона от Великана-из-Великанов. Теперь скажите: откуда вы? Кто вы такие, что мой пес вас не учуял и не поднял тревогу?
– Мы посланцы короля Артура! – гордо объявил Кай. —
И пришли сюда за Олвен, дочкой Великана-из-Великанов.
Пастух так и присвистнул, а мастиф тут же вскочил, услышав свист хозяина.
– О ней и не мечтайте! – воскликнул пастух. – О чем угодно, только не о ней.
– Но почему же? – удивился Килух. – Что плохого в том, что мы хотим увидеть дочку великана – Олвен?
– Многие приходили сюда за тем же, мой юный друг, однако я еще не видел, чтобы хоть один из них живым ушел отсюда. И жизнь свою здесь оставлял, и Олвен! Однако если глаза мне правду говорят, – приглядевшись к принцу, сказал Сгилди, – ты Килух, сын Килиса и Голайсид, его первой королевы, а значит, мой родной племянник!
И Сгилди сошел с холма, чтобы прижать к сердцу юного героя.
– Ты должен непременно повидать мою жену, твою тетю! Пойдем к нам, она тебе во всем поможет. Только помни: ты должен остерегаться ее родственных объятий, ибо нет сильнее ее женщины на свете.
– На свете нет женщины, которой я бы испугался! – ответил безрассудный Килух. – Веди нас, пастух!
– Посмотрим, посмотрим, – заметил Сгилди. И, приказав псу стеречь стадо, Сгилди повел посланцев короля Артура к воротам своего полуразрушенного дома.
Услышав шум, жена Сгилди выбежала им навстречу.
– Чую, чую сердцем, – воскликнула она, – идет ко мне кто-то родной и дорогой!
– Вот он, – сказал ее муж, указывая на Кая.
И она бросилась к Каю с распростертыми объятьями. Хорошо, что Кай оказался проворнее и успел подсунуть вместо себя здоровенное полено! В тот же миг полено оказалось на земле, раскрошенное в щепки.
– Послушай, женщина, – сказал ей Кай, – ведь если бы ты не полено, а меня так крепко обняла, никогда бы больше мне не знать ничьих нежных объятий.
И он покачал головой, радуясь и ужасаясь одновременно.
– Полезный урок, – как бы про себя заметил пастух.
Потом он отвел всех в дом и угостил чем бог послал. А жена пастуха открыла большой каменный сундук, стоявший возле очага, и оттуда вылез красивый светловолосый юноша.
– Это единственный мой сын, оставшийся в живых, – горько посетовала она. – Остальных убил Великан-из-Великанов. Их было двадцать три… Но я боюсь потерять и последнего.
– Отпусти его с нами! – сказал решительный Кай. И все верные рыцари в один голос крикнули:
– С нами!
А Кай добавил:
– И знай: если суждено ему умереть, то не раньше моей собственной смерти!
Так они сидели, пили и ели, пока женщина не спросила:
– Что же вас привело сюда? Могу я вам чем-нибудь помочь?
– Мы пришли сюда за Олвен, прекрасной дочкой Великана-из-Великанов.
– Да ну? – И она присвистнула точно, как ее муж, пастух. – Радуйтесь, что вас из крепости Великана никто не видел, и возвращайтесь, пока все целы-живы, ко двору Артура.
– Не увидев Олвен, мы не уйдем отсюда! – поклялся Кай.
– А увидев, тоже не побежим! – добавил Килух. – Она когда-нибудь приходит сюда, в ваш дом?
– Каждую субботу. Она приходит сюда мыть голову.
– А если послать за ней, она придет сейчас?
Жена пастуха кивнула.
– Поклянитесь, что не обидите ее, тогда я позову, – сказала она.
– Клянемся! – сказали все.
Тут же послали за Олвен, и она пришла – в шелковых алых одеждах, пылавших словно пламя. На шее девушки висело золотое ожерелье, украшенное руби нами и жемчугами. Волосы ее отливали золотом ярче златоцвета, а кожа у нее была белее морской пены. Нежнее лепестков болотной лилии были ее пальцы и ладони, а глаза – яснее соколиных.
Грудь и шея – белее лебединой, щеки же – ярче пунцовой наперстянки.
Она вошла в дом и села между Килухом и Сгилди. Тут Килух в первый раз ее увидел, однако ему показа лось, что он знает Олвен давно-давно. И он сказал девушке:
– Ты моя давнишняя любовь! Пойдем со мной!
Но Олвен покачала головой.
– Нет, это не принесет нам счастья, – сказала она. – Мой отец взял с меня клятву, что я не покину его без его доброго согласья. Есть предсказанье, что жить ему только до моей свадьбы. Лучше поступи иначе. Пойди к нему и попроси моей руки. И какое бы заданье он ни дал тебе, обещай исполнить. Когда он получит от тебя, что попросит, ты получишь Олвен! А нет, так вряд ли вам теперь уйти отсюда живыми.
Верные рыцари поклялись исполнить все, как она сказала, и с этим Олвен ушла.
Следом за ней поднялись и они. Мену прочел заклинанье, и они невидимыми обошли стражу у девяти ворот крепости. Ни один пес на них даже не тявкнул. Они вошли в большой зал замка и громко приветствовали Великана-из-Великанов.
– Да знаете ли вы, – взревел Великан, – куда вы попали?
– Знаем, куда и зачем. Мы пришли за твоей дочкой Олвен, чтобы взять ее в жены Килуху, сыну Килиса.
– Я вас не вижу, – сказал Великан. – Где эти негодяи, мои слуги?
Покорные слуги тут же явились.
– Подоприте вилами мои тяжелые веки, – приказал Великан-из-Великанов, – чтобы я увидел будущего моего зятя, мужа моей дочки Олвен.
Все было исполнено. Вилы длиною с высокие деревья подняли тяжелые веки Великана. Он оглядел всех рыцарей и сказал:
– Приходите завтра. Тогда узнаете мой ответ.
Они повернулись, чтобы уйти, и тут Великан-из-Великанов схватил каменное копье с отравленным железным наконечником и пустил им вдогонку. Но Бедуйр успел схватить копье единственной рукой и отправить его обратно. Копье пронзило Великану колено, самую чашечку.
– Ох, ох, ох! – взвыл Великан-из-Великанов. – Будь ты проклят, будущий зять мой! Как теперь я стану взбираться в гору? Это отравленное железо жжет, словно осиное жало. Будь проклят тот кузнец, что ковал его, а вместе с ним и его наковальня!
Эту ночь рыцари провели в доме Сгилди, а утром, разодевшись, с богатыми гребнями в волосах, торжественно вступили в большой зал замка Великана.
– Великан-из-Великанов, – сказали они, – отдай нам твою дочь Олвен, а взамен возьми выкуп. Иначе смерть тебе и погибель!
– Нет, нет и нет! – взревел он. – Еще живы ее четыре прапрабабушки и четыре прапрадедушки. Без них я не могу ничего решить. Приходите завтра! Тогда узнаете мой ответ.
Рыцари повернулись, чтобы уйти, и тут Великан-из-Великанов схватил второе свое копье с отравленным наконечником и пустил им вдогонку. Но Мену на всем лету схватил его и отправил обратно. Копье пронзило грудь Великана.
– Ох, ох, ох! – взвыл Великан-из-Великанов. – Будь ты проклят, будущий зять мой! Теперь у меня все будет болеть внутри, как же я стану пить и есть? Это отравленное железо жжет, словно змеиное жало. Будь проклят кузнечный горн, в котором его ковали!
И на третий день пришли рыцари в замок Великана.
– Больше не запускай в нас копье, Великан-из-Великанов! – предупредили они. – Не то узнаешь боль и обиду, встретишь смерть и погибель.
– Куда подевались все мои слуги? – взревел Великан. – Несите скорее вилы, поднимите мои тяжелые веки, чтобы я мог наглядеться на будущего моего зятя.
Все было исполнено. Великан посмотрел на Килуха и опять сказал:
– Приходи завтра! Тогда узнаешь, мой ответ.
И рыцари повернули, чтобы уйти, но тут Великан-из-Великанов схватил свое третье копье и пустил им вдогонку. А Килух на всем лету подхватил его и отправил обратно. Отравленное копье пронзило глаз Великана.
– Ох, ох, ох! – взвыл Великан-из-Великанов. – Будь ты проклят, мой будущий зять! Уж не думаешь ли ты, что от этого я буду лучше видеть? Теперь я обречен на вечную головную боль, да и глаза, чего доброго, станут на ветру слезиться. Хуже зубов бешеной собаки жжет это отравленное копье. Будь проклят и кузнец, и его наковальня, и горн, где его ковали!
На четвертый день пришли рыцари в замок снова.
– Где он, что хочет отнять у меня дочь Олвен? – заревел Великан. – Поднимите мои тяжелые веки, я хочу его видеть… Ага, это ты?
