Томас Булфинч - Мифы и легенды рыцарской эпохи
– Сэр, – сказали они, – война связана с большими потерями. Если даже граф Дуглас и отбил у вас флаг, то он достался ему дорогой ценой, поскольку он пришел к вам, чтобы вступить в схватку, и ему был оказан соответствующий прием. В другой раз вы одержите победу и возьмете у него столько же, если не больше. Мы говорим так потому, что и вы, и мы знаем, что на этот раз Шотландия направила сюда все свое войско. Мы не настолько сильны, чтобы вступить с ними в сражение. Может, эта схватка всего лишь ловушка, чтобы выманить нас из города. Если, как предполагают, их сорок тысяч человек, они легко возьмут нас в окружение и сделают с нами что захотят. Намного лучше потерять флаг, чем двести—триста рыцарей, и оставить нашу землю без защиты.
Эти слова поумерили пыл братьев Перси, которые не могли действовать наперекор решению, принятому на совете. Они еще продолжали совещаться, когда прибыли со свежими новостями рыцари, которые следили за передвижением шотландцев и выяснили их численность и месторасположение. Сведения были достоверные, поскольку рыцари неотступно следовали за шотландцами.
– Сэр Генри и сэр Ральф Перси, мы пришли, чтобы сказать вам, что все время следовали за шотландцами. Сначала они захватили замок и взяли в плен сэра Раймонда де Лаваля. Оттуда они отправились к Оттербурну и расположились на ночь. Мы не знаем, что они делали на следующий день, но, похоже, собираются там задержаться. Нам точно известно, что в их армии не больше трех тысяч человек.
Услышав это, сэр Перси радостно воскликнул:
– На коней! На коней! Клянусь Богом, этой ночью я верну свой флаг и разобью шотландцев в их лагере!
Рыцари Ньюкасла приняли решение присоединиться к войску Перси.
В городе со дня на день ожидали прибытия епископа из Дарема, до которого дошло известие о вторжении шотландцев и что сыновья графа Нортумберленда готовятся дать им бой. Епископ собрал рыцарей и поспешил на помощь. Но сэр Генри не стал дожидаться подкрепления. Шестьсот рыцарей и более восьми тысяч пехотинцев во главе с сэром Генри Перси отправились к Оттербурну, чтобы вступить в бой с шотландцами, у которых было всего триста копий и две тысячи пехотинцев. Закончив сборы, армия под предводительством сэра Генри Перси в строгом порядке покинула Ньюкасл и двинулась в сторону Оттербурна по той же дороге, по которой до этого проследовали шотландцы.
Шотландцы ужинали, а некоторые уже спали, устав от изнуряющей осады замка, которую они решили возобновить с раннего утра, и тут подошли англичане, которые приняли хижины, построенные для слуг, за жилища господ. Они попытались прорваться в лагерь, который, однако, был хорошо защищен, выкрикивая: «Перси! Перси!» Как и полагается в подобных случаях, скоро раздался сигнал тревоги, и шотландцам повезло, что англичане сначала напали на слуг, которые приостановили наступление противника. Шотландцы, ожидавшие англичан, подготовились должным образом, и, пока лорды облачались в доспехи, на помощь слугам были направлены пехотинцы. Облаченные в доспехи шотландские рыцари выступили под флагами трех главных баронов, каждый из которых во время боя решал поставленную перед ним задачу. Стоял август, когда ночи еще теплые и небо безоблачное, и, хотя уже стали сгущаться сумерки, было еще достаточно светло, благодаря яркому лунному свету.
Готовые к бою шотландцы построились в полном молчании и покинули лагерь, но двинулись не к месту боя, а по склону горы. Накануне они внимательно изучали окрестности, считая, что если появятся англичане, чтобы напасть на лагерь, то знание местности будет иметь важное значение. Они попытались предусмотреть все, поскольку тем, кто ожидает нападения, да еще и ночью, необходимо заранее продумать, как построить оборону, и взвесить шансы на успех и поражение. Англичане вскоре одолели слуг и, войдя в лагерь, встретили свежие силы, готовые выступить против них и продолжить борьбу. Тем временем шотландцы прошли по склону горы и с громкими криками внезапно обрушились на неприятельский фланг. Это явилось большой неожиданностью для англичан, хотя они и успели перестроиться.
Разгорелся яростный бой. С самого начала обе стороны понесли большие потери, поскольку и те и другие искусно владели копьями. Англичане, численно превосходящие противника и стремившиеся во что бы то ни стало одержать победу, сохраняли тесный строй и заставили шотландцев отступить. Граф Дуглас, молодой, горячий, стремившийся прославить себя ратными подвигами, приказал знаменосцу выдвинуться со знаменем вперед и кричать: «Дуглас! Дуглас!» Сэр Генри и сэр Ральф Перси, возмущенные тем, что граф Дуглас, захватив флаг, нанес им оскорбление, и жаждавшие вступить в схватку, бросились туда, откуда доносились крики, в свою очередь выкрикивая: «Перси! Перси!» Англичан было больше, и они сражались с такой яростью, что отбросили шотландцев. Сэр Патрик Хепберн с сыном, которого, как и отца, звали Патрик, прославили рыцарское звание и свою родину, доблестно сражаясь под знаменем Дугласа; если бы не они, то знамя могло оказаться у англичан.
Рыцари обеих сторон были полны решимости продолжать бой, пока хватит сил держать копья. Там не было места трусости; благородные юноши Англии и Шотландии демонстрировали чудеса храбрости и непревзойденное мужество. Воины так сгрудились, что лучники не могли стрелять, опасаясь попасть в своих, и бились врукопашную. Шотландцы сражались с невиданной храбростью, ведь англичан было втрое больше. Я не хочу сказать, что англичане проявили меньше отваги; они были готовы скорее погибнуть или попасть в плен, чем бежать с поля боя, но все-таки их было больше, чем шотландцев. Воины, сражавшиеся под знаменами Дугласа и Перси, делали все возможное, чтобы добиться победы. Но в этом бою англичане были настолько сильнее, что заставили шотландцев отступать. Граф Дуглас при виде отступающих воинов схватил боевой топор и ринулся в гущу противника, нанося удары направо и налево. Ни доспехи, ни шлемы не могли защитить от безжалостных ударов его боевого топора, и англичанам не оставалось ничего другого, как расступаться перед Дугласом. Так он наступал, словно новый Гектор,[107] вдохновляя своих воинов личным примером в надежде отвоевать утраченные позиции и завоевать победу, пока не встретился с тремя копьями, направленными на него.
Одно поразило его в плечо, второе в живот, а третье вошло в бедро. Упав на землю, он продолжал отчаянно отбиваться. Дуглас уже не поднялся с земли. Хотя в небе сияла луна, но было уже довольно темно, и три английских всадника догадались, что поразили какого-то знатного воина, но не поняли, что это был граф Дуглас. Если бы они знали об этом, то от радости сражались бы с удвоенной силой, и победа, безусловно, была бы на их стороне. Шотландцы не знали о своей потере до окончания битвы, а если бы знали, то от отчаяния наверняка бы потерпели поражение.
А сейчас я расскажу, что случилось с графом после того, как он упал на землю. Не обратив никакого внимания, англичане прошли мимо, не предполагая, что на земле с разбитой головой и воткнутым в бедро копьем лежит их главный враг. На другом конце поля отважно сражался граф Марч и Данбара. Граф Мар так яростно преследовал англичан, что они не знали, как противостоять его натиску. Из всех сражений, о которых говорилось в этой истории, это сражение было самым ожесточенным. Не было ни одного воина, ни одного рыцаря, который бы не проявил отваги в рукопашном бою. В чем-то это сражение напоминало битву при Кошереле,[108] которая также долго и горячо обсуждалась.
Сыновья графа Нортумберлендского, сэр Генри и сэр Ральф, возглавившие поход, показали себя храбрыми рыцарями. С сэром Ральфом едва не произошло того же, что случилось с графом Дугласом. Оказавшись в гуще противника, он был тяжело ранен и, почти бездыханный, сдался шотландскому рыцарю сэру Джону Максвеллу.
Поскольку было темно, и сэр Максвелл не узнал пленника, он попросил его назвать свое имя. Сильно ослабевший от потери крови сэр Ральф чуть слышно прошептал, что он сэр Ральф Перси.
– Теперь, сэр Ральф, ты мой пленник! – воскликнул рыцарь. – Меня зовут Максвелл.
– Я согласен, – сказал сэр Ральф, – но удели мне немного внимания. Я серьезно ранен, и мои наголенники полны крови.
Шотландец повел себя очень достойно. Услышав крик графа Мара и увидев приближающееся знамя, сэр Максвелл направился к графу.
– Господин, – обратился он к нему, – я взял в плен сэра Ральфа Перси. Передаю его вам. Пусть о нем позаботятся, поскольку он тяжело ранен.
Граф Мар очень обрадовался и сказал:
– Максвелл, сегодня ты славно потрудился.
Граф поручил пленника своим людям, которые перевязали его раны. Битва не утихала, и в тот момент никто не мог сказать, кто в результате окажется победителем.
В ту ночь молодой граф Дуглас проявил чудеса отваги, но поверженный наземь, окруженный огромной толпой, он не смог подняться на ноги. Его люди старались держаться как можно ближе к нему, в том числе и его кузенам, сэру Джеймсу Линдсею, сэру Джону Синклеру и сэру Уолтеру Синклеру. Рядом с графом находился отважный рыцарь, который всю ночь следовал за графом с боевым топором в руках и не раз помогал графу отбиваться от англичан. Он был капелланом, но на эту ночь превратился в храброго всадника. Своим поведением он заслужил благодарность соплеменников и в том же году в качестве награды получил звание архидьякона и стал каноником в Абердине. Его звали сэр Уильям из Норт-Бервика. По правде говоря, он был словно создан для того, чтобы блистать в сражениях, и в этом бою получил серьезное ранение. Когда перечисленные выше рыцари подъехали к графу Дугласу, он находился в тяжелом состоянии, как и лежавший рядом с ним рыцарь, сэр Роберт Харт, который всю ночь сражался бок о бок с графом и получил пятнадцать ран от копий и другого оружия.
