А. Немировский - Мифы и легенды народов мира т. 2 Ранняя Италия и Рим
Валерий и Гораций предложили народу законы, которые в веках получили их имена. По одному из законов возобновлялось право гражданина в случае смертного приговора обращаться за защитой к народу. Отныне ни одно должностное лицо, даже диктатор, не могло лишить гражданина жизни без согласия народа. Другой закон укрепил положение народных трибунов, объявив посягательства на их неприкосновенность святотатством.
Законы Валерия и Горация установили мир между сословиями. И тотчас в город прибыли посланцы латинян и герников, чтобы поздравить римский народ с победой над смутой и пожелать ему успехов. По этому случаю в храм Юпитера на Капитолии был доставлен в дар венок из листьев, отлитых из чистого золота.
Так был восстановлен порядок, существовавший в Риме до децемвиров, и встал вопрос о наказании тех, кто его нарушил. Вергиний призвал Аппия Клавдия на суд, и тот явился на Форум в окружении толпы юных патрициев. Обратившись к народу, Вергиний сказал:
В сомнительных случаях, граждане, судьба обвиненного зависит от красноречия сторон. Ныне же решение ясно, как взошедшее над Форумом солнце. Между словами «обвиненный» и «осужденный» не стало различия. Много за тобой преступлений, Аппий Клавдий, за которые тебе придется ответить народу. Мне же ты ответь сейчас: как ты решился, заседая на трибунале, объявить рабыней дочь свободных родителей?!
Смерть Вергинии.
Воцарилась тишина. Показалось, что Аппий Клавдий зашевелил губами, пытаясь что-то сказать, но никто не услышал его голоса.
И вновь повторил Вергиний:
– Призываю тебя ответить на вопрос. Почему ты нарушил закон, который тебе было поручено охранять?
И тут все услышали сдавленный страхом старческий голос:
– Я прошу народ о защите.
Прошел шум. Граждане были потрясены. Гордый патриций взывал к народу, пользуясь законом, который предложили Валерий и Гораций.
И снова взял слово Вергиний.
– И ты осмеливаешься взывать к народу с места, где совсем недавно вершил неправый суд и принудил меня поднять руку на единственную дочь, ибо для ее спасения не было иного пути. И когда принесли ее тело, ты приказал бросить меня в темницу как преступника…
После того как Вергиний закончил свою речь, суд принял решение отвести Аппия Клавдия в тюрьму, чтобы завершить на другом заседании рассмотрение дела. И в то же мгновение, когда ликторы окружили Аппия, чтобы исполнить приговор суда, дядя его Гай покинул Форум, а затем и Рим. Он отправился в Регилл, бывший владением рода Клавдиев. Туда отовсюду потянулись и другие Клавдии, чтобы решить, как избавить себя от позора. И вскоре перед трибуналом предстал Гай Клавдий. Обливаясь слезами, старец сказал:
– Отрешитесь от гнева, о судьи. Будьте не только справедливы, но и благородны. Все Клавдии просят за одного. Верните его нам. Увенчайте возвращение свободы мягкостью.
Но в это мгновение появился Вергиний. Достаточно было судьям бросить на него взгляд, чтобы все доводы Гая Клавдия рухнули.
Судьи решили вернуться к рассмотрению дела на следующий день. Но утром стало известно, что обвиняемый наложил на себя руки, осуществив приговор, который заслужил. Были привлечены к ответственности и осуждены другие участники заговора децемвиров против народа, и лишь после того Вергиний удалился из Рима в Тибур, где вскоре умер. Он добился справедливого наказания виновников гибели дочери. Ее маны могли быть спокойны.
Сотворение мифа и пути к его пониманию
О вы, археологи мифа!
Пусть вечно ваш факел горит!
Вы мысль провели через рифы
Немыслимых Сцилл и Харибд.
Трудны были ваши победы,
Извилисты ваши пути.
Позвольте по вашему следу
И мне мой челнок повести.
Среди городов древности, поражающих своей стариной и экзотичностью, своей отдаленностью от современной цивилизации, Рим занимал особое место. Ему удалось создать огромную и самую прочную из империй, выработать основы культуры и государственности, которые словно бы по эстафете были переданы нам. С той же непреклонностью, с какой римляне завоевывали окружающий мир, они создавали и миф о самих себе.
Частью его были рассказы об отдаленном прошлом Италии и Средиземноморья, своего рода поиски древних именитых предков, и повествование о тех, кто создал Город и империю. Более чем какой-либо другой миф, связанный с возникновением городов и государств, римский миф – миф политический, призванный не столько увлечь и заинтересовать читателей, сколько убедить другие народы и самих себя в правомерности избранного пути, в оправдании его богами и судьбой.
Материалом для этого мифа послужила история, прежде всего политическая, т. е. общинная и государственная, а сам он за скудостью или отсутствием достоверных источников превращался в своего рода исследование старины, вовлекавшее в свой круг предания других народов, названия местностей, правовые, религиозные, бытовые пережитки. Создатели римского мифа были учениками эллинов в полном смысле этого слова, но они превзошли своих учителей если не искусством выдумки, то умением сделать назидательным мифом каждую мелочь (вспомним дом Валерия Попликолы на Велии).
Для общества, освободившегося от пут имперского мышления (или к этому стремящегося), «римский миф» холоден и чужд. Но он в высшей степени поучителен, поскольку раскрывает удивительное зрелище политизации сознания, его поглощения государственной идеей. В то же время знакомство с «римским мифом» дает для понимания римского феномена больше, чем изучение так называемых реальных фактов. Ибо мы приобщаемся к быту, верованиям, образу мысли народа, без которого немыслимо представить современную цивилизацию.
Сотворение «римского мифа» – дело рук и таланта многих поколений политических деятелей и интеллектуалов. Он начинает создаваться в III в. до н. э. одновременно с началом формирования Римской империи и приобретает окончательный вид в III в. н. э., в эпоху кризиса Римской империи. На протяжении шести столетий совершалась интенсивная переработка одних и тех же легендарных сведений, принимавшая форму то грандиозного исторического труда (Диодор Сицилийский, Дионисий Галикарнасский, Тит Ливий, Помпей Трог, Аппиан, Дион Кассий), то эпической поэмы (Энний, Невий, Вергилий), то небольших поэтических новелл (Проперций, Овидий), то основанных на огромном материале биографий древних царей и бородатых консулов (Плутарх), то исследований по римской религии, фольклору и праву (Катон Старший, Теренций Варрон, Цицерон). В изложении разных авторов под разным углом зрения «римский миф» сверкал разными гранями их талантов, в то же время отражая потребности римского общества на каждом этапе его истории в оправдании той или иной политической реальности.
С падением в V в. Западной Римской империи прекращается не только творческая разработка «римского мифа», но во многом утрачивается и его понимание. С исчезновением интереса к нему исчезает и значительная часть произведений с изложением римских легенд, при этом самых ранних и интересных для науки, что создает для современных исследователей огромные, подчас непреодолимые трудности.
Остатки греко-римской исторической традиции были обнаружены европейцами XIV-XV вв. в средневековых монастырях и поразили их воображение. Открыватели древних манускриптов были буквально ими ослеплены, словно бы попав из мрака в пещеру сокровищ. Как уж тут разобраться, где подлинный бриллиант, а где подделка. Вытащив найденное на белый свет, гуманисты отнеслись к рассказам о римской старине без тени какой-либо критики, с жадностью пересказывая их как подлинную историю и даже не ощущая огромной временной лакуны, отделявшей их от Ромула или Камилла. Только один гуманист, Лоренцо Валла, засомневался в правильности свидетельства Ливия о том, что младший Тарквиний был сыном Тарквиния Старшего. И это показалось таким кощунством, что в папскую канцелярию поступил донос, призывавший папу применить силу против вольнодумца, осмелившегося оспаривать самого Ливия.
В эпоху Реформации борьба с авторитетом римской церкви в известной степени нашла отражение и в разносной критике легенд о начале Рима. Голландец Яков Гроновий в своем сочинении о происхождении Ромула полностью отверг римское предание, заменив его собственной фантастической версией: Ромул – сириец, явившийся в страну Сатурна и основавший там сирийскую колонию Рим. Другой ученый того же времени, Скалигер, напротив, исходил из предания о Ромуле как исторического факта и пытался установить хронологию событий астрономическим путем, опираясь на сообщение об исчезновении Ромула во время солнечного затмения. Яков Перизоний в своих появившихся в 1685 г. «Исторических размышлениях» соединил некритическое отношение к легендам с наивным рационализмом. В борьбе против распространенного в его время скептицизма по отношению к истории вообще и к римской истории в частности он выставляет тезис, что возможным источником исторической традиции были песни. По его мнению, римляне, подобно евреям, грекам, испанцам, галлам, германцам, арабам, прославляли своих предков в песнях. Эти песни сохранили память о некоторых событиях, хотя и приукрасили их в деталях. Перизоний не придавал своей «песенной теории» решающего значения, и центр тяжести в полемике со скептиками у него лежал в анализе самих данных о ранних временах Рима, которые он считал заслуживающими внимания и доверия.
