Диего Ланда - Америка, Австралия и Океания
Принадлежность танцев, кроме раскрашивания и обвешивания себя побрякушками, составляет богатый аппарат искусно вырезанных масок, которые прикрепляются перед лицом или надеваются на голову. Некоторые из них представляют человеческие лица, с волосами, бородами и бровями, другие — головы орлов и буревестников, волков, оленей и дельфинов; обыкновенно они значительно больше естественной величины. Часто они бывают раскрашены или обсыпаны пластинками слюды. Нередко надевают на голову даже большие резные куски дерева, например переднюю часть лодки! Маски из мягкого дерева в Северо-Западной Америке вырезаны весьма твердою рукой и прекрасно отполированы. В них ясно выступает расовый характер, свидетельствуя о точном подражании природе. Животные маски и фигуры, сплетенные из лыка, живо напоминающие меланезийские типы, встречаются в Северо-Западной и в Южной Америке.
У южноамериканцев спиртные напитки играют на праздниках видную роль; эти последние нередко обращаются в простые угощения пайвари. Легко понять, что они обыкновенно оканчиваются опьянением, так как участники проводят целые дни в шумных плясках. Чилийские индейцы тянут вино лежа, из ямы, обтянутой овечьей шкурой. И у воинственных абипонов и их соседей ни одно общественное дело не решается без спиртных напитков. Наклонность к последним здесь является роковою. Ни в одной стране мира, за исключением, быть может, Новой Зеландии, они не действуют столь губительным образом; регресс целых племен Северной Америки остановился лишь тогда, когда торговля водкой была подвергнута контролю. Однако, несмотря на все меры предосторожности, спиртные напитки и теперь еще играют гибельную роль в жизни индейцев. Их вредное действие перевешивает все хорошее, что внесли туда европейцы. Оно же, в сущности, обрекает индейцев, даже и там, где они возвратили себе свободу, на полную пассивность в экономическом и политическом отношении.
РЕЛИГИЯ ОКЕАНИЙЦЕВ
Народ выказывает большую склонность прислушиваться ко всему, касающемуся как высшего божества, так и подчиненных богов, и в последовании некоторых общепризнанных предписаний заключается сущность его служения богам.
Йог. Рейнгольд-ФорстерОдушевление всей природы служит широкой основой религии полинезийцев и меланезийцев. У них все было одушевлено или могло быть одушевлено, даже и домашние орудия. Мы не должны под этим подразумевать что‑либо исключительно облагораживающее. Слова «дух» или «душа» у них означали вообще проявление жизни. Крысиный писк, бормотание детей во сне таитяне называют духом. Но система воплощения покровительствующих духов сознательно вводила души даже в неодушевленные предметы. Поэтому так же, как душам людей, животных, растений и камней, и для всякого рода ремесленных орудий допускается продолжение жизни в Болоту. Эта система приводила к первичному пантеизму, наиболее характерно выражающемуся в распространенном по всей Океании понятии атуа, акуа, готуа и т. п.
Атуа означает в Полинезии духовное в обширном смысле, и «туа» употребляется здесь, по-видимому, в смысле загробного мира; это — бог, обоготворенный человек, дух, душа, тень, призрак. Это слово употребляется сознательно в генерическом смысле, подобно тому, как «мана» в Меланезии, по Кодрингтону, «было свойственной человеку силой или влиянием, в известном смысле сверхъестественным, но выражающимся в той или другой способности или преимуществе». Оно не находится в неразрывной связи с чем бы то ни было и может переноситься почти повсюду; но духи, в качестве душ, лишенных тела, или сверхъестественных существ, обладают ими и могут его передавать. Все религиозные обычаи меланезийцев состоят в том, чтобы призывать «мана» или пользоваться им с выгодой для себя. В практическом отношении загробный мир действует на живых или посредством общения с душами умерших, странствующих между небом и землею, или во временном или же вечном вселении божества в какой‑либо земной предмет. Отсюда возникли покровительствующие духи, крайне важные в практическом служении богам; внушения их были желательны, потому что они могли сообщить о том, что было известно богам, Болоту. Если они не являлись добровольно, их старались понудить к тому просьбами, жертвами и, в крайнем случае, посредством приведения себя в состояние безумия. Полинезийского Атуа мы видим в Ане или Гане на Понапэ, Казингле и Калите на Палау, Ануте на Кузайи и Ярисе на Тоби. Это почитание духов, обращенное к предметам, считающимся одушевленными, во многих местах выродилось, по-видимому, в настоящий культ животных. Так, на Мортолоке макрели воздавалось поклонение как богу войны, а курнайи в Stipiturus и Malurus видели творцов мужчин и женщин. И калит считался одушевляющим элементом, как мы видим из того, что он приписывался и неодушевленным предметам: у Земпера на Палауских островах расспрашивали о калите, который постукивал в его часах.
На Новых Гебридах «вуи» живут в стране, называемой Панои; они связаны с божественными предками и призываются в случае опасности. Все серьезные болезни там приписываются колдовству или дурному влиянию атаи или таматэ, совершенно отличных от первых (вуи) и от душ умерших. Как только душа оставила тело, начинается ее странствование, имеющее тот или другой конец, смотря по положению и заслугам умершего. Вначале она недалеко отходит от тела и может быть соединенными силами возвращена в него, ввиду чего родственники у смертного одра громко и настойчиво выкликают имя умершего в уверенности, что душа тотчас после смерти еще может вернуться. В одном похоронном плаче Джильбертовых островов мертвый призывается его женою в виде птицы, которая летит на свою родину к своему приемному отцу и улетает все дальше и дальше.
Там, где души и другие духи, никогда не бывшие людьми, обособляются друг от друга, как в большей части Меланезии, из общего культа душ легко возникает божественное почитание известных личностей. Фиджийцы различали первоначальных и обожествленных богов. Они молились изображениям умерших родственников или сговаривались с родственниками, чтобы они, если умрут раньше, превратились в богов. В опасности обращаются к духу отца или деда с полной уверенностью, что он слышит этот призыв. Души старых начальников обоготворяются после смерти, и, принося им жертвы, их зовут по имени. В эту толпу духов и душ самое отличие положений их прежних земных оболочек вносит известное разделение. Загробная участь душ начальников и жрецов уже потому выше душ низших классов, что в них при жизни обитали высшие силы; без телесной оболочки они становятся еще сильнее; так как души начальников восходят к звездам, а души других остаются на земле или в земле, то звезды просто называются душами умерших. Когда они поднимаются, их на пути во мраке легко могут захватить и похитить злые духи.
Происхождение божественного почитания часто связано с воспоминаниями ныне живущих. Воины поклоняются духу передового бойца как богу войны, приписывая костям и волосам его значение амулетов. Величественные произведения, например каменные террасы на Вайео на Маркизских островах, приписываются богам, и к ним причисляют людей, построивших подобные сооружения. Это вполне выясняет обоготворение героических людей. Табуарик, главное божество Джильбертовых островов, был прежде начальником; теперь он то показывается в виде акулы, то живет над облаками и гремит, причем сквозь облака просвечивается лицо его жены. Таматоа, начальник Райетеи, еще при жизни считался божеством. Даже в сказаниях о больших космогонических богах выступает представление, что они были и опять могут сделаться людьми; нисхождение с божественных высот постоянно повторяется.
Духи, которые никогда не были душами, стоят, по-видимому, на высшей ступени. Один обитатель Банксовых островов, принадлежавший к старому поколению, следующим образом высказывался о вуи: «Оно живет, думает, имеет больше разума, чем человек, знает тайные, невидимые вещи, обладает нечеловечески сильным мана, не имеет образа, в котором его можно было бы видеть, и не имеет души, так как оно само — душа» (Кодрингтон). Вполне лишенным образа они, впрочем, не могут себе представить ни одного духа, и многие утверждают, что они видели дух в виде пара, дыма или тому подобной неопределенной формы. Такие духи входят и в людей. На Моте нопиту называется и дух, и одержимый духом. Под именем нопиту-вуи на Банксовых островах представляют себе эльфо- или гномообразных добрых духов. Они дарят честным и поддерживают бедных; их присутствие выражается нежным пением, точно детским. Места, где они охотно пребывают, считаются ронго, т. е. священными, как будто они были табу. И хотя эти духи сами невидимы, но связь их с чем‑либо телесным дает возможность телесного общения с ними. Все камни, деревья и животные, находящиеся на таких местах, также считаются ронго. Это понятие распространяется на животных, которые часто показываются в жилищах, каковы ящерицы, змеи, совы. Даже и некоторые жидкости могут по той или другой причине сделаться ронго. О духе судят, смотря по тому предмету, где он живет, и тот, кому это доступно, считается посредником между другими людьми и добрыми духами. Он один может вступать в места «ронго» и там приносить жертвы. Тогда он молится и кладет жертву на камень, который считается связанным с духом. На одном из праздников у фиджийцев вызываются водяные дети: их выманивают игрушками, положенными на берег, на сушу, куда они могут выбраться с помощью маленьких плотин, построенных для них; по тому же соображению, на Анайтеуме священные дороги, которые вели от рощ Натмазы к берегу, никогда не огораживались. Если вуи просит причинить врагу болезнь или другое зло, то оно может доставить просящему средства и способы для этого, но само никому не делает зла, потому что оно добрый дух.
