Автор неизвестен - Эпосы, мифы, легенды и сказания - Сказки и легенды Бенгалии
Крупнейшим русским индологом XIX в. был Иван Павлович Минаев (1840–1890).[215] Во время одной из своих поездок в Индию, в 1874–1875 гг., он записал некоторое количество сказок и легенд от жителей Кумаона (предгорья Гималаев) и, вернувшись на родину, опубликовал эти тексты в русском переводе.[216] Таким образом, И. П. Минаев был одним из первых собирателей живой фольклорной сказки в Индии.
Учеником И. П. Минаева был другой наш выдающийся индолог — Сергей Федорович Ольденбург (1863–1934), академик (с 1908 г.) и в течение четверти века (с 1904 по 1929 г.) непременный секретарь Академии Наук.[217] Правда, С. Ф. Ольденбург не занимался непосредственным собиранием фольклора в Индии и больше изучал индийскую повествовательную литературу (джатаки и т. п.), но у него есть ряд важных теоретических работ по фольклору, в частности несколько рецензий на издания индийских фольклорных сказок.[218] Кроме того, С. Ф. Ольденбург активно работал на поприще российской фольклористики. Он был организатором и бессменным председателем специальной Сказочной комиссии Русского географического общества.[219]
Своеобразным проявлением интереса С. Ф. Ольденбурга к индийскому сказочному фольклору была книга «Индийские сказки», которую он посвятил своим внучкам.[220] Книга имела популярный характер и состояла из тридцати сказок в переложении С. Ф. Ольденбурга (без какого-либо научного аппарата).[221]
Сборник С. Ф. Ольденбурга был одной из немногих на русском языке публикаций индийских сказок, появившихся в первой половине XX в.[222] Качественный скачок (даже взрыв) в этой области произошел во второй половине 50-х годов.
Несколько раз переиздавалась книга «Индийские сказки»,[223] дважды — «Индийские сказки» С. Ф, Ольденбурга. Несколько сборников индийских сказок выпустил Детгиз.[224]
В те же годы у нас вновь стали активно переводить с санскрита старинные литературные версии индийских сказок. В 1958 г. были изданы в русском переводе одна из версий «Двадцати пяти рассказов Веталы»[225] и одна из наиболее известных версий «Панчатантры».[226] В 1960 г. вышли русские переводы «Семидесяти рассказов попугая»[227] и «Жизни Викрамы» («Тридцати двух историй царского трона»).[228]
В 1960-е годы у нас впервые появились книги, в которых объединенными усилиями индологов (в основном ленинградских) были напечатаны сказки, переведенные с нескольких новых индийских языков. Следуя хронологии, первой должна быть названа книга «Сказки народов Востока»,[229] в которую вошли переводы двадцати шести индийских сказок, в том числе — трех бенгальских. Еще шире был отражен сказочный фольклор народов Индии в книге, составленной В. М. Бескровным (1908–1978).[230]
В 1960-е годы и в последующие у нас продолжали выходить русские переводы литературных версий индийских сказок и подобных им повествований.[231]
В 1970-е годы появились два ценных издания индийских фольклорных сказок: сборник, представляющий собой фольклор малых народов Центральной Индии,[232] и новое, значительно преображенное издание ленинградского сборника 1964 г.[233]
Но с 1976 г., вот уже более десяти лет, на русском языке не было опубликовано, насколько мне известно, ни одного сборника индийских фольклорных сказок. Индологическое сказковедение в нашей стране практически не развивалось, и этот факт отражает многие трудности отечественной индологии в «эпоху застоя». Между тем интерес нашего общества к индийской культуре не только не уменьшается, но, напротив, растет. Существует постоянный читательский спрос на переводы индийских сказок. И пока наши индологи не в состоянии удовлетворить эту общественную потребность, за дело берутся энтузиасты-любители.
А. Е. Порожняков — журналист-международник, который несколько лет прожил в Республике Индии и в Пакистане, где заинтересовался фольклором этих стран.[234] К сожалению, А. Е. Порожняков не знает индийских языков и поэтому свои переводы делает с английского. С английского языка он перевел и бенгальские сказки.
………………………………
Лалбихари Дэ пишет:
«Но я почти забыл те сказки, или, во всяком случае, они все перемешались в моей голове: конец одной сказки приклеился к началу другой, а начало третьей — к концу четвертой. Как жаль, что бедной „Матери Шамбху" уже не было в живых! Она давным-давно отбыла в те края, откуда не возвращается ни один путник, и ее сын Шамбху последовал за ней.
После долгих поисков я нашел мою Гаммер Гретель — хотя она не была и наполовину столь стара, как Frau Viehmännin[235] из Гессен-Касселя, — в лице одной бенгальской христианки, которая еще маленькой девочкой, живя в своем языческом доме, слышала много сказок от своей старой бабушки. Эта женщина-христианка оказалась хорошей рассказчицей, но запас ее был невелик, и, услышав от нее десять сказок, я должен был отправиться на поиски свежих источников. Один старый брахман рассказал мне две сказки, один старый цирюльник — три, мой старый слуга рассказал мне две, а остальные я услышал еще от одного старого брахмана. Никто из моих рассказчиков не знал английского языка. Они все рассказывали мне свои сказки на бенгальском, а я, приходя домой, переводил их на английский. Я слышал много других сказок помимо тех, которые вошли в эту книгу, но многие я отверг, потому что мне показалось, что они содержат сомнительные добавления к тем подлинным сказкам, которые я слышал в детстве. У меня есть основания полагать, что сказки, представленные в этой книге, — верные образцы тех старых, старых сказок, которые старые бенгальские женщины рассказывали из века в век, в сотнях поколений.
„Мать Шамбху", как и всякий правоверный бенгальский рассказчик сказок, всегда завершала каждую свою сказку одной и той же формулой-концовкой:[236]
Вот и сказка кончилась,
Злючка-колючка скрючилась.[237]
— Почему ты, колючка, скрючилась?
— Почему объедает меня корова?
— Почему ты, корова, объедаешь колючку?
— Почему не кормит меня пастух?
— Почему ты, пастух, не кормишь корову?
— Почему не дает мне риса невестка?
— Почему ты, невестка, не даешь ему риса?
— Почему мой ребенок плачет?
— Почему ты, ребенок, плачешь?
— Почему меня укусил муравей?
— Почему, муравей, ты его укусил?
— Тук! Тук! Тук!.[238]
Что эти строки означают, почему они повторяются в конце каждой сказки и как части этой концовки соединяются между собой, я не знаю. Возможно, это лишь веселая бессмыслица, выдуманная для того, чтобы забавлять маленьких детей».[239]
«Народные сказки Бенгалии» Лалбихари Дэ — своего рода классическое произведение бенгальской литературы XIX в. Современные сказковеды рассматривают эту книгу как достаточно адекватное воспроизведение фольклорных бенгальских сказок. Едва ли не все тексты Лалбихари Дэ учтены в указателе индийских сказочных сюжетов С. Томпсона — У. Робертса. Вместе с тем несомненно, что Лалбихари Дэ подверг услышанные им сказки некоторой (сознательной и/или неосознанной) редактуре, ведь ему пришлось преобразовывать устные бенгальские тексты в письменные английские. Поэтому, прибегая к термину Л. Ю. Брауде, мы можем назвать сказки, представленные в книге Лалбихари Дэ, не собственно фольклорными, а «фольклористическими».[240]
Из предисловия Лалбихари Дэ к его книге явствует, что, во-первых, он был хорошо знаком с тогдашними достижениями европейской фольклористики и наиболее известными собраниями европейских народных сказок; во-вторых, одним из мотивов его работы над этой книгой было стремление показать на материале сказок историческое «родство» индийцев и европейцев. Вполне возможно, что эти два обстоятельства сыграли определенную роль в том, какие именно сказки из услышанных им Лалбихари Дэ поместил в своем сборнике. Случайно ли, что большая часть их имеет довольно близкие параллели среди сказок европейских?
Рассмотрим вкратце сказки из книги Лалбихари Дэ, переведенные А. Е. Порожняковым. Здесь нет ни возможности, ни необходимости подробно анализировать их сюжеты и мотивы. Цель следующих ниже заметок — дать лишь самый общий сказковедческий комментарий к текстам.
Вот сказка «Плешивая жена» (№ 22, последняя у Лалбихари Дэ). Несмотря на индийскую экзотику, мы легко угадываем здесь очень знакомый нам сюжет (или «тип сюжета» — по терминологии финской школы). В указателе А. Аарне — С. Томпсона (далее — AT) этому «типу» присвоен номер 480. В указателе С. Томпсона — У. Робертеа (далее — ТР) данная сказка отнесена к специальному индийскому подтипу 480А. Как писал С. Томпсон, «это одна из самых популярных устных сказок, распространенная едва ли не по всему миру».[241] В собрании братьев Гримм этот международный сюжет воплощен в знаменитой сказке «Госпожа Метелица» («Frau Holle», № 24).[242] Из русских вариантов, пожалуй, наиболее известен тот, который называется «Морозко» (Афанасьев, № 95–96; см. также СУС, тип 480, «Мачеха и падчерица», с различными подтипами).
