Вадим Бурлак - Мистика Древнего Рима. Тайны, легенды, предания
Остров, о котором упоминал Иван Бунин, был островом Капри. Туда, незадолго до смерти, удалился от «суетного Рима» император Тиберий.
А на улицах Вечного города уже тогда распевали об этом тиране песню:
Он позабыл про вино, охваченный жаждою крови:
Он упивается ею так же, как раньше вином…
Успешные военные действия Германика и его большая популярность в армии и в самом Риме настораживали Тиберия. Возможно, справедливо опасаясь переворота и возведения племянника на свое место, император повелел полководцу отправиться в Малую Азию.
Хотя ему были переданы «особые полномочия», Германик остался недоволен назначением. Это недовольство он высказывал в кругу друзей и соратников:
– Почести и проводы слишком слащавы, чтобы им поверить…
Кто-то из «друзей» донес эти слова императору, и Германик понял, что в подобной ситуации надо находиться подальше от Рима.
Летом 19 года, прибыв в Сирию, гордость и надежда империи Германик внезапно заболел. Галлюцинации, бред, головокружение, а затем – потеря памяти и постоянные приступы то безудержного веселья, то полной апатии.
Один местный лекарь, осмотрев римского полководца, высказал предположение: «Дар лотофагов…»
– Что это такое? – поинтересовался больной.
– Древнее средство… Оно мутит разум и лишает памяти, – прямо ответил лекарь.
Германик скончался в Антиохии в начале октября 19 года новой эры.
А в Риме, среди оппозиции, возникли подозрения, и по городу поползли слухи, что полководца, по приказу Тиберия, отравила Планцина, супруга римского наместника в Сирии Пизона. Но доказать факт убийства и найти виновного было невозможно. Все опасались мести императора Тиберия.
Агриппа и Агриппина
В военных походах и в роковую свою поездку в Малую Азию Германика сопровождала супруга Агриппина.
Она была дочерью талантливого полководца, государственного деятеля, писателя Марка Випсания Агриппы, прославившегося победой над флотом Антония у мыса Акций, литературными трудами.
Марк Випсаний Агриппа известен также созданием одной из первых географических карт античного мира и постройками в Риме водопровода, терм, храма Пантеон и других важных городских объектов.
Как зять императора Августа, Агриппа мог стать его преемником. Но на эту роль уже зарился Тиберий.
В 12 году до новой эры Агриппа находился в Паннонии, провинции в бассейне реки Дунай. Здесь его застал приказ императора вернуться в Рим.
По дороге в столицу он внезапно заболел, перестал узнавать людей из своего окружения, пытался куда-то уйти, бормотал непонятные слова, забыл даже свое имя, а через несколько дней умер.
Пошли слухи, что это подосланные Тиберием люди применили «дар лотофагов».
После смерти Германика, в конце 19 года его вдова вернулась из Малой Азии в Рим.
Городской дом и вилла Агриппины сразу стали местом сбора оппозиционной аристократии. Приходили сюда и известные поэты, музыканты, драматурги, философы. Среди них было много друзей отца и мужа.
Об этих собраниях узнал Тиберий. Он подсылал соглядатаев в ее дом, но до поры до времени опасался расправиться с богатой и влиятельной аристократкой – слишком большой популярностью она пользовалась в Риме. К тому же, верные слуги всячески оберегали ее.
Наконец, когда императору удалось расколоть недовольных его правлением и уничтожить большую часть оппозиции, дошла очередь и до Агриппины. По приказу императора, непокорная аристократка была сослана на остров Пандатерия. Но и это наказание не заставило ее смириться. Она по-прежнему допускала нелестные высказывания и вела обличительные записи о Тиберий.
Император снова хотел прибегнуть к своему излюбленному средству – «дару лотофагов». «Пусть живет, но навсегда лишенная памяти и вдали от Рима…» – решил он.
Каким-то образом Агриппина узнала, что ее хотят отравить роковым для ее семьи снадобьем.
– Лучше смерть в здравом уме, чем долгое существование в беспамятстве, – заявила она слугам.
Агриппина отказалась от еды и в 33 году умерла.
Переступил роковую черту
Пожалуй, с той поры, когда человек осознал, что обладает памятью, он стал задумываться, как ее улучшить, как помочь мозгу усовершенствовать процесс запоминания. Начертанные знаки на земле и камнях, зарубки на деревьях, узелковое письмо-кипу, клинопись на глиняных табличках и т. п. являлись первыми коллекторами человеческой памяти.
Но прошло какое-то время, и у людей стали возникать вопросы: всегда ли полезна память? Как побыстрей забыть печальные события и уйти от горестных воспоминаний?
А некоторые властители и военачальники пошли в подобных размышлениях еще дальше. Зачем уничтожать вражеских воинов и лазутчиков? Лучше лишить их памяти, и они забудут, откуда и для чего прибыли, что хотели совершить, кто их друг или враг. Такими легко повелевать и заставлять выполнять то, что не сделал бы человек в обычном состоянии.
Но как лишить человека памяти, а значит, и воли? С подобного вопроса начинались разработки того, что в наше время называют психотропными веществом и оружием.
Являлся ли «дар лотофагов» своеобразным психотропным оружием далекого прошлого и представляет ли он опасность сегодня? Ответ известен лишь узкому кругу специалистов.
О погибших, пытавшихся открыть какую-то опасную тайну, иногда говорят: «Он переступил роковую черту, не прислушался к сигналу тревоги». А неизвестный древнеримский автор отмечал: «Подойдя к секрету, задумайся: стоит ли его разгадывать и открывать врата в неизвестное?!» Возможно, и «Кратил» XX века переступил роковую черту. И тогда в его номере бужийского отеля появился таинственный букет.
На одном древнеримском папирусе под изображением лотоса написано: «И только человек может из прекрасного сотворить зло».
Немногие сегодня слышали об античном греческом философе Кратиле. Но еще меньше знают о «Кратиле» XX века, скончавшемся в бужийском отеле. Будут ли вспоминать о нем те, кто давал ему задание, те, кто знал его настоящее имя? Ради чего и какую «роковую черту» он переступил? Может быть, не пожелал, чтобы люди вольно или невольно приобщались к «дару лотофагов» и уходили в погибельное беспамятство?..
БОГИ ВЛАСТВУЮТ, ОБИЖАЮТСЯ, КАРАЮТ И ВЕСЕЛЯТСЯ
Градом, Юпитер, осыпь, окружи меня тьмою,
Молнией жги,
надо мною все тучи свои отряхай!
Но лишь погибнув, смирюсь я,
а если ты жизнь мне даруешь,
Вакху с Венерою я верно опять послужу!..
Асклепиад Самосский (III–II века до н. э.)Со всего мира в Рим привозят не только товары, но и своих богов и духов… Как они все здесь уживаются? У богов свои взаимоотношения между собой, недоступные пониманию смертных…
Рим принял заморских богов!..
Рим помнит о них!..
Автор неизвестен (предположительно III–V вв.)«ТАЙНА ГРОЗНАЯ И ЗАВОРАЖИВАЮЩАЯ»
Непростые взаимоотношения
Интеллектуалы Древнего Рима в I–III веках считали, что человек – существо дерзкое, хитрое, упрямое, привередливое. Управлять таким трудно даже богам.
Людей надо наказывать и одаривать, пугать и радовать, умудряться не отвечать на их дурацкие и бестактные вопросы и в то же время постоянно давать однообразные советы, выслушивать бесконечные просьбы, молитвы и проклятия в свой адрес…
Наверное, примерно так размышляли древние боги, взирая с высоты своего положения на жизнь и деяния простых смертных. Волк не полезет на дерево, рыба не полетит к облакам, змея не поползет на заснеженные горные вершины, курица не станет нырять в море, корова не полезет в пещеру, а вот человек…
Словом, человек – самое беспокойное существо на земле, с которым не всегда справлялись сонмы древних богов.
Сколько их, бессмертных, взирало на Вечный город в античные времена, оберегало и наказывало его? Прибывали в Рим переселенцы, рабы, купцы, беженцы из разных уголков Европы, Африки, Азии и привозили изваяния своих божеств. Осирис с берегов Нила, Мардук из Вавилона, целая компания Олимпийских небожителей, богиня Табити из сирийских степей… Все они нашли приют в стенах Вечного города.
Древние боги не враждовали между собой. Не могли мирно и достойно сосуществовать люди.
Автор книги «Рим и древний мир» Майк Корбишли отмечал: «Римляне верили, что их боги принимают человеческое обличье и что у каждого из них своя сфера деятельности…
Римляне возводили для своих богов храмы, а верховный жрец – понтифик совершал обряды и жертвоприношения. Обряд мог начинаться с шествия по городу, а заканчиваться закалыванием жертвенных животных на алтаре.
Римляне верили в загробную жизнь. Умерший сходил в подземный мир, где он обитал вместе с маннами – богами умерших…
По мере завоеваний все новых и новых земель, римляне узнавали о чужих богах и богинях и многих из них включали в „семейство“ собственных богов, причем некоторые приобретали для римлян огромное значение. Так, египетским богине Исиде и богу Серапису поклонялись во всей империи».
