Александр Белов - Русь арийская. Наследие предков. Забытые боги славян
Мечты царя
В эпоху Упанишад, с VIII по III век до н. э. происходит смена религиозной парадигмы. Цель жертвоприношений уже не сводится к банальному достижению благополучия, счастья, успеха и т. д. Возникает гораздо более глобальная цель: «Посредством жертвоприношений человек приобщается к Небу!» Понятное дело, что приобщается тот человек, кто заказал брахману жертвоприношение. Пока длится ритуал, заказчик находится на седьмом Небе, для него не существует ни врагов, ни болезней, ни вражды, ни смерти. Целью ритуального становится желание как можно дольше времени находиться в таком блаженном состоянии. Это объясняет многие религиозные парадоксы того времени. Некоторые жертвоприношения длились годами, пока у заказчика доставало средств и сил оплачивать услуги жрецов. Другие жертвоприношения хоть и длились недолго, но зато возобновлялись со все возрастающей частотой. Цари и сильные мира сего могли позволить себе пышные жертвоприношения, организованные во славу процветания царского рода. Пока длилось жертвоприношение, царь пребывал в уверенности, что он самый «крутой» на земле, что он равен богам, что его место среди них. Однако все хорошее когда-нибудь кончается. И после завершения жертвоприношения вдруг выяснялось, что другой царь, гораздо более могущественный и успешный, в мгновение ока разрушал царство бывшего «небожителя».
Питрияна
Бывший «небожитель» спускался в земной мир и с удивлением обнаруживал, что вокруг него полно горя, болезней, несчастий. И сам он несчастный и отверженный. Ему не удавалось сохранить ни малейшей толики былого ощущения счастья и могущества. Отрезвление наступало быстро.
Так исподволь постепенно сложилось двоякое отношение к ритуальной практике. С одной стороны, она обеспечивала могущество, с другой – это могущество не было вечным.
Если древние арии считали, что жизнь прекрасна, то их потомки перестали так считать. Путешествие из небесного мира в земной и обратно стало восприниматься не как символ вечного блаженства, а как символ вечного страдания.
Арии считали, что, умерев, человек не выпадает из круга земных воплощений. Ему надлежало родиться в этом мире вновь. О том, когда это произойдет – сразу или через значительное время, – об этом должны были позаботиться потомки ария. Главное, чтобы о человеке не забыли, чтобы его душа не осталась неузнанной. Именно поэтому у индоевропейцев процветали ритуалы возвращения души в мир людей, и не просто в мир людей, а в родную семью и род. Имена предков давали новорожденным. Ритуальные убийства стариков устраивались только для того, чтобы душу старика можно было, не откладывая дело в долгий ящик, вновь наделить новым телом. Этот путь непрестанного движения души из высшего мира в земной и обратно индоевропейцы и арии называли «путем предков» (питрияной).
Круговорот душ и воды в природе
Герой одной из древнейших Упанишад – «Чхандогьи», – царь племени панчалов Правахана Джайвали еще находит поэтические выражения, дабы описать скитания души. Он говорит о духах предков: «Они возвращаются той же дорогой, что и пришли сюда. Сначала они становятся пространством, затем – ветром, потом – дымом, потом – туманом и облаком. Из облака они проливаются плодородным дождем на землю и вновь рождаются здесь, в чреве матери». Мы видим, что странствие души отождествляется с круговоротом воды в природе. Если про круговорот воды мы слышали еще в школе, то про круговорот душ в природе нам в советской школе не рассказывали. Поэтическое отождествление круговорота души с природными явлениями заставило собирателя русского фольклора А. Н. Афанасьева впрямую отождествлять эти явления. Эта точка зрения была представлена в его капитальном труде «Поэтические воззрения славян на природу». Исследователь попался на удочку, приняв метафору за прямое отожествление. Афанасьев много говорит о туче, об огне молнии, о плодородном дожде и видит в этом явления, тождественные круговороту душ в природе. Конечно, природные явления занимали много места в мифологии индоевропейцев и славян, но вряд ли наши предки были так наивны, что не умели отличить природные явления от жизни души. Отождествление жизни души с природными явлениями представлено в заговорах, поговорках, сказках, легендах и мифах. Однако отождествление это нельзя считать полным. У брахманов был собственный мир в голове, и сообразно внутренней логике сакрального мира они проводили свои богослужения. Иносказания, понятные простому народу, появились значительно позже, когда потребовалось упростить ритуал и сделать его доступным для разных слоев общества.
«Путь богов»
Постепенно «путь предков» превратился для потомков ариев в страшную обузу. Пришло понимание того, что из замкнутого круга страданий невозможно вырваться, прибегая только к практике ритуальных жертвоприношений. В Упанишадах мы уже встречаем указание на иной путь. Вступив на этот путь, можно разорвать тяжелую и мучительную цепь перерождений и бесконечных странствований души. Это «путь богов» (деваяна). Выясняется, что этот путь уготован не всем, а лишь избранным, кто в состоянии постичь трансцендентную реальность Брахмана. «Путь богов» завершается не новым возвращением в мир. Душа счастливчика проникает в «мир Брахмана» (брахмалоку). Именно в этом счастливом месте душа остается навсегда. Таким образом был осуществлен отказ от прежней арийской идеологии. Новые жрецы исподволь подменили ее на новую.
Арии считали Брахмана «коровником, где собраны все боги». Жрец культа приобщался к Брахману для того, чтобы обеспечить успех жертвоприношения. Впоследствии потомки ариев стали понимать под Брахманом нечто другое: это то место, куда следует стремиться, чтобы обрести индивидуальное спасение. Брахман стали понимать как Мировую душу, и эта Мировая душа сделана из того же самого теста, что и душа человека.
Как избежать нового рождения
Сливаясь с Мировой душой, человеческая душа (атман) обретала освобождение от тягот земной атмосферы. Возникло представление, что душа человека после смерти подвергается испытаниям. Она подлетает к обители Брахмана – брахмалоке, которая находится на луне. Луна спрашивает душу человека: «Кто ты?» Душе надлежало ответить: «Я – Брахман!» После этого двери открываются в обитель счастья и возвышенная душа влетает в обитель богов, становясь частью самого Брахмана. Таким образом можно было остановить колесо сансары и избавиться от последующих перевоплощений. Но как всегда: сказать легко, а сделать трудно. Душа после смерти тела все время забывала простую истину, что она и есть Брахман. В ответ на провокационный вопрос луны: «Кто ты?» душа лепетала нечто невразумительное. Врата в обитель богов не открывались. Душа была вынуждена вновь возвращаться в обитель страданий. Рыдая и скорбя, она искала новое материнское лоно, войдя в которое ей надлежало вновь родиться. Причем лоно это было порой совсем не такое, какое желала бы в качестве утешения душа. Можно было родиться в роду чандалов и млеччхов. Чтобы родиться в роду дважды рожденных – брахманов и кшатриев, нужно было следовать иным религиозным практикам.
Тайная дверца психики
Кроме того, все понятия брахманической науки в Упанишадах обретают новую грань. Они превращаются в инструмент своеобразного мистического самоисследования. Магическое сочетание звуков, которое надлежит повторять, становится ключом, который позволяет открыть тайную дверцу. Очередной неуспех души обрести вечное спасение трактуется как неудача и неверное понимание мистических компонентов учения. Индивидуализм и психологизм – вот те особенности, которые отличают поздние вариации брахманизма от изначального учения. Центр тяжести переносится с глобального мира и миропонимания в плоскость индивидуального психологизма. Мистическое сочетание священных звуков «Аум» («Ом») является ключом к учению о четырех состояниях сознания человека. В «Мандукья-упанишаде» мы встречаем краткое и афористическое описание этих четырех состояний сознания: АУМ – это прошлое, будущее и настоящее, а также то, что находится за пределами временного фактора. Все это есть Брахман. Брахман есть Атман.
Таким образом ненавязчиво внушается, что душа человека – атман – тождественна Брахману. Тот, кто уверует в это и постигнет эту истину при помощи исследования своей психики, тот не ошибется и в нужный момент на вопрос луны: «Кто ты есть?» ответит: «Я есть Брахман!»
Жуткая история
«Не вспоминай его, рогатого!»
Читатель, конечно, может спросить: «Ну, и какое дело мне, современному человеку, до всех этих чертей, многоглавых змеев и прочей нечисти?»
Не будем уподобляться героине Н. В. Гоголя «Мертвые души» Коробочке, которой снится рогатый черт и которая страшно пугается упоминания имени черта. Как считал психоаналитик Карл Густав Юнг, божества, в которые верили наши предки, до сих пор живут в нашем коллективном бессознательном и нередко являются нам во сне. Единственный путь исцеления – это вывести все эти страхи из сферы бессознательного в сферу сознания и осветить их лучом всезнания.
