Анна Овчинникова - Легенды и мифы Древнего Востока
День проходил за днем, но горе Иштар не утихало, и наконец богиня отважилась на неслыханное дело: она отправится в подземный мир и заставит злобную богиню Эрешкигаль вернуть ей ненаглядного друга!
И вот сошла Иштар в преисподнюю, яростно стукнула кулаком в ворота:
— Сторож, сторож, открой ворота,
Открой ворота, дай мне войти!
Если ты не откроешь ворота, не дашь мне войти,
Разломаю я дверь, замок разобью,
Разломаю косяк, побросаю я створки.
Подниму я усопших, едящих живых,
Станет больше живых тогда, чем усопших!
Так грозилась богиня, и ее яростный крик тревожил мертвых в дотоле безмолвном царстве Эрешкигаль. Никогда еще столь буйные посетители не спускались в подземный мир!
Растерянный сторож побежал к царице Иркаллы и доложил, что ее сестра Иштар грозится в щепки разнести ворота Ганзира! Услышав такое, Эрешкигаль почернела лицом: что замышляет против нее эта наглая девчонка?
— Ступай, о сторож, открой врата ей,
Поступи с ней согласно древним законам! —
велела привратнику царица.
Страж послушно открыл ворота, и, едва Иштар ступила за порог, сорвал с ее головы тиару.
— Зачем ты забрал мою тиару? — возмутилась богиня любви, стараясь не показывать страха.
— У нашей царицы такие законы, — раздался бесстрастный ответ.
Кусая губы, Иштар упрямо двинулась дальше — и за следующей дверью из ушей ее вынули подвески.
— У нашей царицы такие законы, — вновь объяснил слуга Эрешкигаль.
За третьей дверью у красавицы отобрали ожерелье, за четвертой сняли щитки с ее грудей, за пятой сорвали набедренную повязку, за шестой сняли браслеты со щиколоток и с запястий, а за седьмой сдернули «платочек стыда» с ее тела — последнее, что у нее оставалось.
Но это не поколебало решимости богини вырвать своего любимого из подземного мира. С гордо поднятой головой Иштар вступила в покои Эрешкигаль, и та взъярилась еще больше при виде обнаженной красавицы-сестры, бестрепетно приблизившейся к трону.
— Намтар, сюда! — взвизгнула царица.
Тотчас на зов явился демон смерти.
— Схватить эту бесстыдницу! — заорала Эрешкигаль, показывая на Иштар. —
Ступай, Намтар, во дворце затвори ее,
Наведи шестьдесят болезней на сестру, на Иштар:
Болезнь очей на очи ее,
Болезнь ушей на уши ее,
Болезнь рук на руки ее,
Болезнь ног на ноги ее,
Болезнь сердца на сердце ее,
Болезнь главы на главу ее,
На всю на нее, на все ее тело!
Так прокричала Эрешкигаль, и Намтар немедленно выполнил приказание госпожи.
С уходом богини любви прекратилось на земле деторождение, животные больше не приносили детенышей, в домах людей не слышалось плача новорожденных. Даже боги почувствовали себя неуютно, когда у них начисто пропало желание любовных утех…
Поэтому стоило слуге Иштар прибежать к Эйе и рассказать, в какую переделку попала его госпожа, повелитель вод не раздумывая сотворил евнуха Аснамира и послал его на выручку бедняжке.
Аснамир спустился в преисподнюю, предстал перед Эрешкигаль и передал ей повеление своего хозяина: Иштар должна немедленно вернуться на землю! Страшные беды ждут мир, если она не вернется!
Как ни бранилась, как ни ругалась владычица Ир-каллы, все же она не решилась ослушаться приказания Эйи. Кликнув Намтара, Эрешкигаль велела ему окропить Иштар живой водой — пусть грубиянка убирается восвояси!
Повелительница мертвых думала, что ее сестра сразу кинется прочь из Иркаллы, но она жестоко ошиблась. Богиня любви наотрез отказалась вернуться на землю без Таммуза, и пришлось заносчивой царице пойти на новые уступки:
— Ладно, так и быть, я отпущу твоего мужа на землю — но только на полгода! Пускай половину года он проводит с тобой, а другую половину — здесь, в моих владениях. Это мое последнее слово!
С тех пор шесть месяцев Таммуз тосковал в печальном царстве Эрешкигаль, а следующие шесть проводил наверху со своей женой. И в те дни, когда юный бог возвращался на землю, вся природа радовалась вместе с Иштар, а люди справляли веселые праздники.
В дни Таммуза играйте на лазоревой флейте,
На порфирном тимпане с ним мне играйте,
С ним мне играйте, певцы и певицы,
Мертвецы да восходят, да вдыхают куренья!
Эрешкигаль и Нергал
Как вы помните, у Эрешкигаль когда-то был муж Гугальанна — «Великий бык небес», в поминках по которому рвалась принять участие шумерская Инанна. Должно быть, Гугальанна предпочел умереть совсем, лишь бы не пребывать в мрачной Иркалле рядом со свирепой ведьмой Эрешкигаль.
Никто из богов не спешил посвататься к черной вдове, и хозяйка Страны без Возврата ярилась все больше и больше, понимая, что ей суждено пребывать под землей в вечном одиночестве. Эрешкигаль так злобствовала, что боги совсем перестали приглашать ее на свои веселые пирушки вскладчину — присутствие этой злыдни могло испортить любую вечеринку!
Но вот однажды во время пира в чертогах Ану в чью-то хмельную голову пришла проказливая мысль.
— Отправим-ка слугу к Эрешкигаль, пускай он передаст ей: «Раз ты не хочешь участвовать в общих пирах, царица — пришли хотя бы угощение для нашего праздничного стола!»
Слуга послушно отправился вниз, и вскоре шутники забыли о своей озорной проделке… Как вдруг до небесного дворца долетел такой злобный вопль, что все сотрапезники умолкли и побледнели.
— Кажется, мы доигрались! — испуганно прошептал кто-то из богов. — Не надо было дразнить Эрешкигаль…
Увы, теперь поздно было сожалеть о неуместной шутке: за дверью уже раздавались размеренные гулкие шаги. Вскоре тяжелый кулак грянул в створки ворот, двери в пиршественный зал распахнулись, и перед гуляками предстал посланец владычицы Иркаллы — зловещий демон смерти Намтар. Под мышкой он держал полную еды корзину и по очереди обводил взглядом онемевших от страха богов.
Разом протрезвевшие боги вскочили, спеша приветствовать слугу ужасной Эрешкигаль, только сын Энлиля Нергал[91], бог войны и чумы, продолжал как ни в чем не бывало сидеть на месте. Напрасно Энлиль подмигивал ему, призывая подняться — нахал демонстративно положил ногу на ногу и преспокойно потягивал из чаши вино.
— Ты! — прогремел Намтар, ткнув пальцем в Нергала. — Ты отправишься в подземный мир! Госпожа велела, чтобы бог, который не окажет почтения ее посланнику, явился к ней!
Демон смерти швырнул на стол корзину и вышел, даже не оглянувшись, чтобы проверить, следует ли за ним Нергал. Посланец Эрешкигаль не сомневался, что ни один из богов не посмеет ослушаться приказа царицы.
Шаги Намтара затихли вдали, и все взволнованно загомонили, жалея молодца, из-за своей безрассудной лихости угодившего в ужасную переделку.
— Отчего же ты пред ним не склонился? —
укоризненно промолвил Энлиль. -
Глаза мои не тебе ли мигали?
А ты отвернулся, как бы не зная,
На меня не взглянул, уставился в землю![92]
— Чтобы я склонялся перед посланцем какой-то бабы? — грохнув чашей о стол, рявкнул Нергал. — Хорошо, я явлюсь к Эрешкигаль, раз она того захотела!
Но, клянусь всеми Сибитти[93], ведьма первая пожалеет об этом!
— Не хорохорься, малыш, а лучше послушай моего совета, — покачал головой Эйя. —
Когда принесут тебе престол, чтобы сел на него ты,
Не гляди и не садись на престол тот,
Принесет тебе пекарь хлеб — не гляди
и не ешь того хлеба!
Принесет мясник тебе мясо — не гляди
и не ешь того мяса!
Принесет пивовар тебе пиво — не гляди
и не пей того пива!
Воду для омовения ног подадут — не гляди,
не омывай свои ноги!
А когда она войдет в купальню,
Одеждою ночи она одета,
Как муж жены,
да не возжелаешь ее сердцем!
Поступай в Иркалле так, как я сказал, иначе тебе никогда не вернуться из царства мертвых!
— Хха! Двум смертям не бывать, а одной не миновать! — хохотнул Нергал. — Но все равно, спасибо тебе за советы!
