Китайские мифы - Лю Тао Тао
Даосский философ Лао-цзы, известный также как Тайшан лаоцзюнь (Великий Чистый). Бронзовая скульптура, X век.
Метрополитен-музей, Нью-Йорк
Несмотря на споры в отношении авторства, «Книга пути и достоинства» — один из важнейших трудов раннего даосизма. Второй величайшей книгой является сборник притч «Чжуан-цзы», написанный на позднем этапе периода Сражающихся царств одноименным мыслителем. Чжуан-цзы основывался на даосской философии, но часто иллюстрировал свои мысли ссылками на современные ему мифы. Он редко излагал эти истории целиком — видимо, ему казалось, что читатель уже с ними знаком. Отчасти из-за такого подхода мифы в письменных источниках доходят до нас фрагментарно.
Буддизм пришел в Китай к концу правления империи Хань, приблизительно в I веке н. э. В ответ на его появление даосизм стал более пантеистичным и признал существование в естественных вещах — животных, неодушевленных предметах вроде деревьев, в людях — духа-покровителя (нумена). Именно благодаря росту популярности нового учения даосизм перестал быть просто философией сверхъестественного, «сверхнормального» и приобрел характерные религиозные черты. Чтобы выжить, ему пришлось меняться, проявлять свою многогранность. Так, у даосов сложилась своя разновидность монашества, хотя до появления буддийских монахов на это не было и намека.
Алтарь буддийского храма в Шэньяне.
Библиотека Конгресса, Вашингтон
Конечно, буддизм мог сделать свои первые шаги в Китае как вариант даосизма, ведь многие аспекты новой религии — например, важность праведного поведения и медитации для личного спасения — были созвучны местным верованиям. Даосизм вобрал из буддизма новые, чужеродные элементы и встроил их в самобытную китайскую традицию. Так произошло, в частности, с богиней сострадания Гуаньинь, корни которой уходят в буддийскую Индию (см. ниже). Хотя китайские мифы существовали задолго до того, как в стране утвердился буддизм, эта религия значительно повлияла на развитие богатой традиции легенд, еще одну грань китайской мифологии.
Древние мифы не были забыты. Их, как и раньше, передавали из поколения в поколение, и китайцы относились к ним с тем же почтением, с которым христиане относятся к библейскому Ветхому Завету. Буддисты и даосы строили новые храмы согласно собственным учениям, но сохранились и святилища старых богов. Многие из них посвящены, например, популярному богу-творцу Паньгу (см. ниже). Считается, что он жил в области Тунбай провинции Хэнань. В храме на вершине горы, носящей его имя, на третий день третьего месяца лунного календаря проходит большой праздник, который привлекает многочисленных паломников.
Когда в конце XIX и начале XX века в Китай прибыли западные миссионеры [22], они застали огромный пантеон «народных божеств» и, казалось, безграничную предрасположенность китайского мировоззрения к магии. Свои наблюдения они должным образом фиксировали в дневниках.
Миссионеры и антропологи описали и встречи с шаманизмом. Вообще именно благодаря шаманским обрядам мы получили древнейшие образцы китайской письменности, так называемые гадательные кости, которые использовались для предсказаний в эпоху Шан. Слово «шаман» пришло из тунгусо-маньчжурских языков и было принято антропологами XIX века. В древнем Китае их, судя по всему, называли у: они были целителями и предсказателями, посредниками между человеком и богами. В эпоху Шан шаманы занимали высокие государственные посты: правители тогда по гадальным костям судили о том, насколько удачными будут их предприятия (см. врезку ниже) [23]. Уже во времена Чжоу, однако, эта практика стала менее популярной — возможно, дело в скептическом настрое последователей Конфуция. В конце концов даже обряды исцеления значительно изменились или исчезли вовсе, шаманов заменили люди, полагавшиеся на более практичные методы лечения недугов.
Искусство предсказывать будущее начали практиковать в Китае не позднее эпохи Шан: к этому периоду относятся одни из древнейших образцов оного, зафиксированного на так называемых гадательных костях.
Эти предметы представляли собой бычьи лопатки и панцири сухопутных и водяных черепах. На них символами и «иероглифами» на основе более древних пиктограмм записывали вопросы, обычно связанные с заботами правителей. Потом кость нагревали, она лопалась, и шаманы у интерпретировали трещины и линии, пытаясь угадать ответ. Пример неблагоприятного гадания есть в тексте Ван Чуна [24] (27–100 н. э.), философа-скептика времен Хань. «Перед тем как напасть на Чжоу, У-ван велел совершить гадание на сухой траве. Ответ был: “Идете против воли неба”, потом гадали на щите черепахи, ответ: “Большое зло”. Тайгун расшвырял траву, растоптал щит черепахи, закричал: “Мертвые кости, сухая трава! Как могут они знать добро и зло!”» [25].
Фрагмент гадательной кости. Эпоха Шан.
Метрополитен-музей, Нью-Йорк
Сложились и другие методы предсказаний, а чтобы гадателям было проще узнавать знаки, были составлены руководства. Здесь стоит упомянуть восемь триграмм (багуа), которые, как говорят, были созданы самим богом Фуси (см. ниже). Каждая из них образована тремя чертами: прерывистые означают инь, а сплошные — ян. Вместе они символизируют один из аспектов мира. Например, первая триграмма из трех сплошных линий — это «небеса» (тянь), она связана с творческой энергией, отцом, головой и северо-западом. Вторая триграмма, «земля» (кунь), состоит из трех прерывистых линий и связана в том числе с принимающей силой, матерью, колоколом и юго-западом. Сочетания триграмм образуют шестьдесят четыре гексаграммы, на которых основана «Книга перемен» («И цзин»). Существуют различные способы даосских гаданий на стеблях растений, монетах, игральных костях. С их помощью составляют триграммы, которые расшифровывают согласно гадательным книгам типа «Книги перемен».
Шаманские обряды нечасто появляются в книгах с описанием древнекитайских мифов, хотя в шестой главе мы познакомимся, например, с рассказом из «Записей историографа» о том, как Симэнь Бао умиротворил бога Хуанхэ (см. ниже). Как пристало конфуцианцу и представителю класса писцов, Сыма Цяня здесь принижает или отвергает элементы шаманизма. По этой причине книги в конфуцианском духе не слишком надежный источник сведений о такого рода обрядах.
В XIX и XX веках появление западных технологий преобразило жизнь крупных китайских городов. На многие народные верования и ритуалы, связанные со старыми богами, стали смотреть свысока и воспринимать как суеверия. В 1949 году к власти в стране пришли коммунисты под руководством Мао Цзэдуна, а в 1966 году он развернул Культурную революцию. Она продолжалась целых десять лет и принесла насилие и разрушения: многие храмы были уничтожены в рамках борьбы со «старыми предрассудками», а традиционные предания о богах попали под запрет. Забыты они, однако, не были. Когда после смерти Мао в 1976 году преследование религии пошло на убыль, ожили сельские храмовые ярмарки, где можно было продать или обменять излишки продукции. С ростом экономики и легализацией частного предпринимательства народ стал богаче, и в храмы снова потекли пожертвования, а с возрождением храмов зазвучали и старые предания.
