Льюис Спенс - Легенды и рыцарские предания Бретани
– Дай мне глоток воды, милый кузен, – прокричал он срывающимся голосом. – Я умираю от жажды.
Но в этом месте не было иной воды, кроме соленой морской, омывавшей пески Греве. Однако сила веры Эффлама в Бога могла преодолеть любые преграды. Встав на колени, он обратился к Нему с искренней молитвой, а поднявшись, трижды ударил прутом по твердой скале.
– Наш благословенный Господь даст нам воду, – провозгласил он.
Как только Эффлам произнес эти слова, из камня полился сильный и пенистый поток кристально чистой воды.
С радостным криком Артур припал губами к потоку и стал пить большими глотками. Восстановив силы, он уже собирался вернуться в пещеру дракона, чтобы продолжить бой, когда Эффлам остановил его.
– Кузен, – сказал ирландец, – ты сделал все, что мог, с помощью силы. Теперь давай посмотрим, чего мы добьемся благодаря молитве.
Удивленный и смиренный Артур сел рядом с юношей и стал наблюдать, как тот молится. Всю ночь Эффлам провел в молитвах, а на рассвете встал и смело подошел к входу в пещеру.
– Ты, порождение Сатаны, – закричал он, – во имя Господа я призываю тебя – выйди.
За этим вызовом последовало шипение тысячи змей, и огромный дракон выполз из своей берлоги. Он выл и извергал огонь и кровь. Взобравшись на вершину соседней горы, монстр издал страшный рык, а затем бросился в море. Голубая вода забурлила, будто в ней образовался огромный водоворот. Затем все снова утихло.
Так погиб дракон из Лье-де-Греве и было доказано преимущество молитвы перед силой и мужеством человека. Святой Эффлам и его люди поселились там, став отшельниками, и чудесным образом насыщались пищей, которую им приносили ангелы. Эти же небесные существа принесли Эффламу его жену Энору, которая через некоторое время после воссоединения с супругом умерла. Когда монахи пришли к Эффламу, чтобы сообщить, что его новообретенная жена скончалась и мертвой лежит в своей келье, их слов никто не услышал, ибо святой также покинул этот мир. Он похоронен в церкви города Плестина, одну из многочисленных ниш которой украшает изображение святого, победно стоящего на теле дракона, страшная пасть которого разинута.
Остров АвалонБретонцы считают, что остров Трегастель, расположенный на побережье департамента Кот-дю-Норд, и есть мифический Авалон, куда смертельно раненного в последнем сражении короля Артура отнесли, чтобы залечить его раны. Рыбаки пристально всматриваются в окутанные туманом очертания острова и убеждают себя в том, что в вечерней дымке по его берегам двигаются огромные великаны, а призрачные тени скользят по его пескам. По ночам оживают могучие рыцари и волшебницы, служившие легендарному герою, который, набравшись сил после долгого отдыха, однажды вернется в мир людей и исправит величайшее зло, нанесенное человечеству.
Бретонские лэ Марии Французской
Чудесные лэ Марии Французской не могут не привлечь внимание тех, кто изучает бретонский фольклор. Ведь, хотя они и созданы в нормандско-французской литературной традиции и пропитаны духом нормандского рыцарства, те из них, в которых говорится о Бретани (а это большинство ее произведений), настолько явственно связаны с исконно бретонскими источниками, что их можно считать одними из наиболее ценных сохранившихся свидетельств, необходимых для изучения и описания истории Арморики.
О самой Марии Французской известно очень мало. Место и время ее рождения до сих пор остаются невыясненными, и вплоть до недавнего времени любители старинной литературы доподлинно не знали, в каком веке она жила. В эпилоге к своим басням она пишет, что родилась в Иль-де-Франс, но помимо этого существует гипотеза, согласно которой она нормандка и провела большую часть жизни в Англии. Ее работа, в которой содержатся немногочисленные примеры нормандско-английского образа мысли и речи, была написана на литературном диалекте, совершенно не похожем на общепринятый нормандский язык. Исходя из этого (хотя манускрипты, в которых сохранились ее произведения, были составлены позднее) можно судить, что ее поэмы были сочинены во второй половине XII века. В прологе к ее лэ содержится посвящение некоему неизвестному королю, а ее басни посвящены графу Вильяму. Эти факты привели некоторых ученых к предположению о том, что она знатного происхождения и, следовательно, не была трувером по необходимости.
До тех пор пока Гастон Пэрис не доказал, что загадочным королем был Генрих II Английский, а граф Вильям – Лонгеворд, граф Салисбури, родной сын короля Генриха от «прекрасной Розамунды», считалось, что таинственным монархом был Генрих III. Вполне возможно, что лэ действительно были написаны при дворе Генриха II, хотя у короля, о котором говорится в цветистом прологе, мало общего с историческим суровым правителем и законодателем. Произошло то, что должно было произойти, – поэмы Марии Французской приобрели огромный успех. «Ее стихи любят везде, – писал Денис Пирамус, автор Жития святого короля Эдмунда, – ибо графы, бароны и рыцари крайне восхищаются ими и нежно их любят. Они обожают то, что она так много пишет, и находят в этом огромное удовольствие, часто читают и переписывают ее сочинения. Лэ призваны доставить удовольствие дамам, слушающим их с наслаждением, потому что в этих стихах отражены стремления их сердец». Эта слава и поклонение доставляли большое удовольствие Марии, и она справедливо гордилась своими произведениями, возникшими, по ее словам, под влиянием песен, которые пели бретонские менестрели. Ведь в них на протяжении семисот лет сохранились живые краски и человеколюбивые призывы. События, описываемые в этих историях, происходят в Бретани, и мы не ошибемся, предположив, что источником для них послужил автохтонный материал. Пересказывая эти древние истории, я попытаюсь обратить внимание читателей на исконно бретонские элементы, сохранившиеся в них.
Лэ об оборотнеДавным-давно в Бретани жил почтенный барон, к которому король этой земли относился с большой любовью. Он был очень счастлив, зная, что его уважают равные ему и любит прекрасная жена.
У его супруги был единственный повод для печали – каждую неделю ее муж загадочным образом пропадал на три дня. Ни она, ни прислуга не знали, куда он исчезал. Эти отлучки не выходили из ее головы, и вот однажды она решила спросить супруга о них.
– Муж мой, – жалобно произнесла она в один прекрасный день, сразу после того, как он в очередной раз вернулся, – я хочу спросить тебя кое о чем, но боюсь, что мой вопрос рассердит тебя, поэтому никак не могу собраться с силами и задать его.
Барон обнял ее и, нежно поцеловав, заявил, что, какой бы вопрос она ни задала, он не рассердится.
– Тогда слушай, – сказала она. – Я хочу, чтобы ты полностью доверял мне и рассказал, где ты проводишь те дни, когда тебя нет дома. Я так боюсь этих твоих отлучек и всех тайн, которые окружают их, что нет мне ни отдыха, ни покоя. Иногда я кажусь самой себе безумной и боюсь умереть из-за волнения. О муж мой, расскажи, куда ты ходишь и почему так долго не возвращаешься?
В сильнейшем волнении супруг оттолкнул жену и стоял, не осмеливаясь посмотреть в ее обеспокоенные и умоляющие глаза.
– Ради бога, не спрашивай меня об этом! – взмолился он. – Если ты узнаешь все, то будет только хуже. Ведь, раскрыв мою тайну, ты перестанешь любить меня, а мне придется предаваться вечному отчаянию.
– Ты шутишь надо мной, муж мой, – сказала она в ответ. – Но это очень жестокая шутка. Уверяю тебя – я сама серьезность. Покой никогда не воцарится в моей душе, пока я не узнаю правду.
Но все еще крайне возмущенный барон был неумолим. Он не может рассказать ей, и она должна довольствоваться этим. Дама, однако, продолжала умолять, иногда с нежностью, но чаще в слезах и с укорами, пока, наконец, барон, веривший в ее любовь, не решился раскрыть свой секрет.
– Я должен покидать тебя, потому что иногда становлюсь бисклавре, – ответил он (словом «бисклавре» бретонцы называют оборотней). – Я прячусь в лесной чаще, живу, питаясь мясом диких животных и кореньями, хожу голым, как и любая другая лесная тварь.
Когда дама пришла в себя и осознала весь ужас ситуации, она собралась с силами, снова повернулась к мужу, решив любой ценой узнать все обстоятельства, связанные с этим ужасным превращением.
– Ты же знаешь, что я люблю тебя больше всего на свете, муж мой, – начала она. – За всю нашу совместную жизнь я не сделала ничего, что лишило бы меня твоего доверия и любви. Поэтому умоляю тебя, открой мне все – скажи, где ты прячешь свою одежду перед тем, как стать оборотнем?
Я не сделаю этого, дорогая жена, – возразил он. – Потому что, если я потеряю свое одеяние или даже кто-то увидит, как я снимаю его, мне придется на всю жизнь остаться оборотнем. Я не смогу вернуть себе человеческий облик до тех пор, пока мне не вернут мою одежду.
