Автор неизвестен - Мабиногион
И они пробыли там месяц, пока наконец Герайнт не стал таким же сильным, как был, и Маленький Король сказал ему: «Поедем теперь к моему двору отдыхать и веселиться». – «Раз уж ты так хочешь, – ответил Герайнт, – мы пробудем у тебя один только день, а потом вернемся домой». – «Что ж, поехали», – сказал Маленький Король. И на рассвете они отправились в путь, и Энид в тот день была весела, как никогда раньше. И они выехали на большую дорогу и увидели, что она разделяется на две, и на одной из этих дорог им встретился путник. И Гвиффар спросил его, откуда он идет. «Я иду по своим делам», – ответил он. «Скажи, – спросил Герайнт, – по какой из этих дорог нам лучше ехать?» – «Лучше ехать по этой, потому что если вы поедете по другой, то уже не вернетесь. Там лежит туман,[395] за которым неведомые чары, и никто из ушедших туда не вернулся. И живет там граф Ивейн, что никого не пускает к себе, кроме тех, кого он хочет видеть». – «Клянусь Богом, – сказал Герайнт, – этой дорогой мы и поедем».
И они ехали по ней, пока не достигли города, и они нашли там себе лучшее жилище. И когда они были там, к ним вошел юноша и приветствовал их. «Храни тебя Бог», – ответили они. «Что вы делаете тут?» – спросил он. «Мы хотим переночевать в вашем городе». – «Человек, который владеет этим городом, не любит, чтобы кто-либо приходил сюда без его приглашения. Я должен отвести вас к нему». – «Мы с радостью пойдем к нему», – сказал Герайнт. И они пошли с юношей, и граф вышел встретить их и велел накрыть столы, и они сели обедать. Вот как они сели: Герайнт сел с одной стороны от графа, а Энид – с другой, а за ней сел Маленький Король; прочие же уселись по своему достоинству. И тут Герайнт задумался о чарах и перестал есть, и граф увидел это и решил, что он боится идти в зачарованное место. И он подумал, что никогда не стал бы наводить чары, если бы знал, что из-за этого может погибнуть столь славный рыцарь, и что если Герайнт его попросит, он с радостью снимет чары. И он спросил Герайнта: «О чем ты задумался, господин, почему не ешь? Если ты не хочешь идти туда, не ходи, и никто не пойдет из уважения к тебе». – «Бог с тобой, – сказал Герайнт. – Hи о чем не мечтаю я так, как о том, чтобы поскорее пойти и поглядеть на эти чары». – «Hу что ж, если тебе хочется, иди», – сказал граф. И они поели, и отведали множество блюд, и пили лучшие вина. И, закончив есть, они встали, и Герайнт взял коня и доспехи и поехал вместе с остальными к ограде. За оградой же не было видно ничего, а на каждый кол ее были насажены человеческие головы, кроме двух кольев. А кольев в ограде было великое множество. Тогда Маленький Король спросил: «Никто не может идти туда, кроме предводителя?» – «Никто», – ответил граф Ивейн. «А куда нужно идти?» – спросил Герайнт. «Hе знаю, – сказал граф, – иди, куда посчитаешь нужным».[396]
И без страха или сомнения Герайнт пошел прямо в туман. И, пройдя через завесу тумана, он увидел обширный сад, и поляну в нем, и шелковый шатер с красным верхом, стоящий на этой поляне. Полог шатра был открыт, а у входа росла яблоня, и на ветке ее висел рог. И Герайнт спешился и вошел в шатер. Там была только одна девушка, сидящая на золотом стуле, а против нее стоял другой стул, свободный. И Герайнт сел на стул. «Господин, – сказала девушка, – не садись на этот стул». – «Почему же?» – удивился Герайнт. «Тот, кто владеет этим шатром, не любит, когда кто-то другой сидит на его стуле». – «Мне нет дела до того, что он не любит», – сказал Герайнт. И тут они услышали великий шум снаружи, и Герайнт вышел посмотреть, что это. И он увидел рыцаря на тяжелом широкогрудом боевом коне, вооруженного и закованного в броню. «Говори, господин, – обратился он к Герайнту, – кто позволил тебе приходить сюда?» – «Я сам пришел», – ответил Герайнт. «Это стыд и позор для меня, – сказал рыцарь. – Вставай же, чтобы мог я отплатить тебе за твою дерзость». И Герайнт встал, и они начали сражаться, и сломали копья, и другие, и третьи. И каждый и них наносил другому яростные и тяжкие удары. Наконец Герайнт рассердился, и пришпорил своего коня, и ударил рыцаря в середину щита так, что копье разбило щит и пробило броню и подпруга лопнула, и рыцарь свалился с коня на землю И Герайнт быстро спешился и обнажил меч, чтобы отрубить ему голову. «О господин, – взмолился тот, – пощади меня и я сделаю все, что ты пожелаешь». – «Я не хочу ничего, – ответил Герайнт, – кроме того, чтобы исчезли эти чары, и туман, и волшебство». – «Я сделаю это с радостью, господин». – «Убери же поскорей этот туман», – сказал он. «Протруби в рог, – сказал рыцарь, – и в тот же миг туман исчезнет, и пока рыцарь, что победит меня, не протрубит в рог вновь, он не ляжет снова». Энид же весьма беспокоилась о судьбе Герайнта там, где она была.
И вот Герайнт вернулся и протрубил в рог, и тут же весь туман исчез. И все собрались и заключили мир друг с другом. И этот вечер Герайнт с Маленьким Королем пировали у графа а наутро разъехались, и Герайнт вернулся в свои владения и правил ими в мире и процветании вместе с Энид, и умножил свою честь и славу.[397]
Волшебная арфа
История Талиесина[398]
Во времена императора Артура.[399] жил в Пенлине[400] муж благородного происхождения по имени Тепод Фоэл[401] и дом его стоял посреди озера Тегид, а жену его звали Каридвен[402] И у него родились от его жены сын по имени Морвран ап Тегид.[403] и дочь, названная Крейри, прекраснейшая девица в мире[404] Что до сына, то он был безобразен и зол нравом, и потому его прозвали Авагдду.[405] И Каридвен, его мать, решила, что он не вступит в круг людей благородной крови, пока не стяжает похвал своей мудростью. Было же все это во времена Артура и Круглого Стола.
И она решила, как написано в книге Фериллта,[406] опустить своего сына в Котел Вдохновения, чтобы он обрел знание всех тайн прошлого и будущего.[407] Она поставила котел на огонь, и он должен был кипеть, не закипая, год и еще день, пока не выйдут из него три капли вдохновения.
И она отправила туда Гвиона Баха,[408] сына Гореана, из Лланфера в Керейнионе Поуисском,[409] чтобы он помешивал варево в котле, и слепого по имени Морда, чтобы он поддерживал огонь, и велела им делать это не переставая целый год и еще день. Сама же она принялась каждый день, по астрологическим книгам, собирать колдовские травы. И вот однажды, когда год уже истекал, Каридвен сушила травы и читала над ними заклинания, а в это время три капли волшебной влаги выплеснулись из котла и упали на палец Гвиона Баха. И они были такими горячими, что он сунул обожженный палец в рот и, проглотив волшебные капли, узнал все, что было и будет, и понял, что ему придется столкнуться с хитростью и злобой Каридвен. И в страхе он пустился бежать к родной земле. Котел же раскололся пополам, поскольку вся жидкость в нем, когда вытекли три волшебные капли, превратилась в яд, так что лошади Гвиддно Гаранхира[410] отравились этой жидкостью, попавшей в ручей, из которого они пили, и этот ручей с тех пор зовется Отрава Коней Гвиддно.
Тут пришла Каридвен и увидела, что труд целого года погублен. И в гневе она схватила деревянное полено и ударила слепого Морду по голове так, что глаз его вытек на щеку. И он сказал: «Ты изувечила меня, хоть я и невиновен. Hе по моей вине свершилась твоя утрата». – «Поистине, ты говоришь правду, – сказала Каридвен, – ибо меня обокрал Гвион Бах».
И она погналась за ним, а он, увидев ее, превратился в зайца и побежал. Hо она превратилась в борзую и догнала его. Тогда он бросился в реку и превратился в рыбу. Hо она сделалась выдрой и настигла его. Тогда он превратился в птицу и взмыл в небо. Hо она сделалась соколом и догнала его в небе. Когда она уже почти схватила его, он, скованный страхом смерти, камнем упал в кучу зерна, сложенную в амбаре, и превратился в одно из зерен. Тогда она сделалась черной курицей, и принялась разгребать кучу, и нашла его, и тут же проглотила. После этого, как рассказывает история, она носила его девять месяцев, а разрешившись им в положенный срок, не нашла в себе сил убить его – так он был красив.
Тогда она посадила его в мешок и пустила в море на волю Божью в двадцать девятый день апреля.[411]
А в то время на ручье между Диви и Абериствитом стояла плотина Гвиддно, и каждый майский праздник к этой плотине прибивало на сотню фунтов всякого добра.[412] У Гвиддно был единственный сын по имени Эльфин,[413] и был он самым несчастливым из юношей, так что отец решил, что он родился в недобрый час. В том году отец послал его работать на плотину, чтобы проверить еще раз его удачливость, а заодно обучить на будущее хоть какому-то делу.
И на другой день Эльфин пошел к плотине и не нашел там ничего. Вдруг он заметил кожаный мешок, зацепившийся за одну из свай. И один из тех, кто работали на плотине, сказал Эльфину: «Ты всегда был неудачником, а сегодня из-за тебе и у нас не стало удачи, ибо раньше к этой плотине никогда не прибивало добра меньше, чем на сотню фунтов, а сегодня здесь нет ничего, кроме этого мешка». – «Как знать, – сказал Эльфин, – может быть, он стоит побольше сотни фунтов». Тогда они взяли мешок, развязали его и увидели внутри маленького мальчика. И они сказали Эльфину: «Гляди, как сияет его лицо!» – «Так пусть же зовется он Талиесин»,[414] – сказал Эльфин.
