Фольклор - Старшаяя Эдда (Перевод А. И. Корсуна)

«Чьи это воины
здесь появились?
Кто меня накрепко
лыком связал?»

"Hverir ro jöfrar
þeir er á lögðu
besti bör síma
ok mik bundu?"

Ньяров владыка,
Нидуд крикнул:
«Откуда ж ты, Вёлунд,
альвов властитель,
в краю этом мог
добыть наше золото?»

Kallaði nú Níðuðr
Níára dróttinn:
"Hvar gaztu, Völundr,
vísi alfa,
vára aura
í Ulfdölum?"

«Грани поклажи*
здесь ты не встретишь, —
Рейна холмы
отселе далёко*.
Помню я: больше
было сокровищ
в дни, когда вместе
жили мы, родичи:

"Gull var þar eigi
á Grana leiðu,
fjarri hugða ek várt land
fjöllum Rínar;
man ek, at vér meiri
mæti áttum
er vér heil hjú
heima várum.

Хладгуд и Хервёр,
Хлёдвера дочери,
и Кьяра дочь
красавица Эльрун».

Hlatguðr ok Hervör
borin var Hlöðvé
kunn var Ölrún
Kjárs dóttir."

В дом войдя,
прошла вдоль палаты,
стала и молвила
голосом тихим:
«Из леса идущий
другом не станет».

[Úti stóð kunnig
kván Níðaðar],
hon inn of gekk
endlangan sal,
stóð á golfi,
stillti röddu:
"Er-a sá nú hýrr,
er ór holti ferr."

«Увидит ли меч он,
кольцо ли у Бёдвильд —
зубы свои
злобно он скалит;
глаза у него
горят, как драконьи;
скорей подрежьте
ему сухожилья, —
пусть он сидит
на острове Севарстёд!"

"Ámun eru augu
ormi þeim inum frána,
tenn hánum teygjask
er hánum er tét sverð
ok hann Böðvildar
baug of þekkir;
sníðið ér hann
sina magni
ok setjið hann síðan
í Sævarstöð."

«На поясе Нидуда
меч мой сверкает,
его наточил я
как можно острее
и закалил
как можно крепче;
мой меч навсегда
от меня унесли,
не быть ему больше
в кузнице Вёлунда;

"Skínn Níðaði
sverð á linda,
þat er ek hvessta,
sem ek hagast kunna
ok ek herðak,
sem mér hægst þótti;
sá er mér fránn mækir
æ fjarri borinn,
Sékk-a ek þann Völundi
til smiðju borinn

вот и у Бёдвильд
кольцо золотое
жены моей юной…
Как отмстить мне!»

Nú berr Böðvildr
brúðar minnar
— bíðk-a ek þess bót, —
bauga rauða."

Сон позабыв,
молотом бил он —
хитрую штуку
готовил Нидуду.
Двое сынов
Нидуда вздумали
взглянуть на сокровища
острова Севарстёд.

Sat hann, né hann svaf, ávallt
ok hann sló hamri;
vél gerði hann heldr
hvatt Níðaði.
Drifu ungir tveir
á dýr séa
synir Níðaðar,
í Sævarstöð.

К ларю подошли,
ключи спросили, —
коварство их здесь
подстерегало;
много сокровищ
увидели юноши, —
красного золота
и украшений.

Kómu þeir til kistu,
kröfðu lukla,
opin var illúð
er þeir í sáu;
fjölð var þar menja
er þeim mögum sýndisk
at væri gull rautt
ok görsimar.

«В другой раз еще
вдвоем приходите, —
золото это
получите оба!
Только молчите:
ни челядь, ни девы
пусть не знают,
что здесь вы были!»

"Komið einir tveir,
komið annars dags;
ykkr læt ek þat gull
of gefit verða;
sekið-a meyjum
né salþjóðum,
manni öngum,
at it mik fyndið."

Вскоре позвал
юноша брата:
«Брат, пойдем
посмотрим сокровища!»
К ларю подошли,
ключи спросили, —
коварство их здесь
подстерегало.

Snemma kallaði
seggur annan,
bróðir á bróður:
"Göngum baug séa!"
Kómu til kistu,
kröfðu lukla,
opin var illúð
er þeir í litu.

Головы прочь
отрезал обоим
и под меха
ноги их сунул;
из черепов
чаши он сделал,
вковал в серебро,
послал их Нидуду.

Sneið af höfuð
Húna þeira
ok und fen fjöturs
fætr of lagði
en þær skálar,
er und skörum váru,
sveip hann útan silfri,
seldi Níðaði.

Ясных глаз
яхонты яркие
мудрой отправил
супруге Нидуда;
зубы обоих
взял и для Бёдвильд
нагрудные пряжки
сделал из них.

En ór augum
jarknasteina
sendi hann kunnigri
kván Níðaðar,
en ór tönnum
tveggja þeira
sló hann brjóstkringlur
sendi Böðvildi.

Бёдвильд пришла
с кольцом поврежденным,

его показала:
«Ты ведь один
в этом поможешь».

Þá nam Böðvildr
baugi at hrósa

[bar hann Völundi],
er brotit hafði:
"Þorig-a ek at segja
nema þér einum."

«Так я исправлю
трещину в золоте,
что даже отец
доволен будет;
больше еще
понравится матери,
да и тебе
по душе придется».

"Ek bæti svá
brest á gulli
at feðr þínum
fegri þykir
ok mæðr þinni
miklu betri
ok sjalfri þér
at sama hófi."

Пива принес ей,
хитрец, и взял ее,
и на скамье
дева уснула.
«Вот отомстил я
за все обиды,
кроме одной
и самой тяжелой».

Bar hann hana bjóri
því at hann betr kunni
svá at hon í sessi
um sofnaði.
"Nú hef ek hefnt
harma minna
allra nema einna
íviðgjarna."

«Теперь взлечу я
на крыльях*, что отняли
воины Нидуда!»
Вёлунд, смеясь,
поднялся на воздух;
Бёдвильд, рыдая,
остров покинула:
скорбела о милом,
отца страшилась.

"Vel ek," kvað Völundr,
"verða ek á fitjum
þeim er mik Níðaðar
námu rekkar."
Hlæjandi Völundr
hófsk at lofti,
grátandi Böðvildr
gekk ór eyju,
tregði för friðils
ok föður reiði.

У дома стоит
жена его мудрая,
в дом войдя,
прошла вдоль палаты;
а он на ограду
сел отдохнуть:
«Спишь ли, Нидуд,
Ньяров владыка?»

Úti stendr kunnig
kván Níðaðar
ok hon inn of gekk
endlangan sal,
— en hann á salgarð
settisk at hvílask — :
"Vakir þú, Níðuðr
Níára dróttinn?"