Рамсей Смит - Мифы и легенды австралийских аборигенов
НГИЯ НГИАМПЕ
В племени нарриньери из Южной Австралии существует обычай, который называется «нгия нгиампе». В соответствии с этим обычаем некоторые семьи являются нгия нгиампе для других семей. В обычных условиях этим семьям запрещается соприкасаться друг с другом. Им запрещено разговаривать друг с другом, но надлежит оказывать помощь друг другу, если кто-то оказывается в горе или в нужде. Одна из причин, по которой им запрещено разговаривать, кроется в том, что каким-то действием или словом они могут навредить друг другу. Говорят, что этот запрет был наложен Нурундери. С этой практикой связано несколько церемоний.
После рождения ребенка часть его пуповины обрабатывается так, чтобы сохранить ее навсегда. После такой обработки пуповина скручивается, укладывается в перья эму и сверху обворачивается волокнами коры низкорослого эвкалипта. Эта вещь называется калдуке, ею две семьи обмениваются между собой как символом того, что теперь они являются нгия нгиампе по отношению друг к другу. Лишь одна конкретная женщина племени имеет привилегию даровать этот кусочек пуповины. Она должна быть дочерью матери, которую в свое время избрали таким же образом. Эти матери должны быть прямыми потомками благородных женщин и обладать безупречным характером. Женщина отдает эту пуповину знахарю племени, и тот хранит этот дар, пока не настанет время вручить его другому племени.
Большая корзина для переноски ребенка. Из Северного Квинсленда
Эта пуповина имеет двойное значение. С одной стороны, она связана с женщиной и поэтому несет в себе сочувствие, почтительность и симпатию – свойственные идеальной женщине. С другой стороны, она означает наследие целомудрия и чистоты, способствующее правильному развитию ребенка. Более того, пуповина символизирует связь различных качеств матери и ребенка. А поскольку мать и дитя соединены этой физической нитью друг с другом еще до родов, калдуке символизирует истинную любовь, истинную дружбу, истинное сочувствие, и в таком виде действует как взаимопочитаемая связь. В этом смысле пуповина считается средством, способным объединить два любых племени в дружбе и братстве. Его эффективность не зависит от расстояния. Когда это средство предлагается одним и принимается другим племенем, оно признается и почитается, и после этого два этих племени соблюдают взятые на себя обязательства. Когда человек направляется в долгосрочную миссию, он берет с собой калдуке в качестве символа или знака дружбы.
Что же касается метода его применения, то предположим, что племя тотема Пондэ и племя тотема Помери постоянно враждуют друг с другом. Тогда в дело вступает третье племя Туккери, которое не участвует в конфликте, не пытается определить, кто прав или кто виноват в этой войне, а поступает так лишь потому, что само оно мирное и желает положить конец всем распрям таким образом, чтобы все было по праву и на благо обеим конфликтующим сторонам. Тогда, возможно, племя тотема Туккери скажет племени тотема Пондэ: «Почему вы непрестанно враждуете с племенем Помери? Не кажется ли вам, что лучше быть друзьями?» Племя Пондэ может ответить: «Мы не прекратим борьбу, пока наше племя не покорит или полностью не уничтожит племя Помери». Тогда человек из племени Туккери направляется в племя тотема Помери и старается уговорить теперь его, но те также непреклонны в своем желании продолжить борьбу. Тогда человек из племени Туккери возвращается домой и направляет послания старейшинам двух или более племен, таких же миролюбивых, как и его племя. Они держат совет и решают, что кто-то должен отправиться в одно из племен, Пондэ или Помери, чтобы попытаться установить мир. Один из старейшин племени Туккери соглашается, отправляется в путь и некоторое время проводит в племени Пондэ. Во время его пребывания там одна из жен племени тотема Пондэ рожает ребенка. Тогда человек Туккери забирает часть пуповины и после соответствующей обработки посылает ее с бригге в племя тотема Помери. Если оно принимает калдуке, то эти два племени, которые раньше были непримиримыми врагами, теперь становятся союзниками и считаются нгия нгиампе по отношению друг к другу.
ОХОТА
Аборигены являются экспертами в теории и практике науки о буше и охоте. Ни одно из других примитивных племен не превосходит их в этом отношении. Что же касается наблюдательности, то здесь они безоговорочно не имеют себе равных. Так происходит потому, что с раннего детства их учат тщательно и досконально изучать лес, кустарники и равнину со всей ее растительностью, а также реку, озеро, лагуну и биллабонг. Это места обитания животных, птиц, рептилий, насекомых и рыб. Аборигены постоянно изучают условия жизни и повадки животных, они знают, как различные формы живых организмов адаптируются к условиям окружающей среды и находят в ней убежища.
Отправляясь на охоту, опытный охотник никогда не станет действовать наобум, а сначала тщательно исследует природу и повадки животных, на которых он охотится, и будет следить за ними в естественной среде. Небольшой ручеек может оказаться идеальным местом для дикобразов, где они устраивают свою жизнь и воспитывают наследников. Опытный охотник не станет искать вомбата в верховьях реки, в скалистых долинах или в плотном подлеске – ничто не может заставить вомбата соорудить себе дом в таких местах. Возможно, такая красивая местность и подойдет лирохвосту, но ни орел, ни лебедь не устроят себе здесь дом.
Предположим, что охотник выбрал своей добычей лебедя. Тогда он направляется к реке Мюррей или на какую-нибудь другую небольшую реку с пологими берегами и лагунами. Именно здесь он предполагает найти различные виды водоплавающей птицы, черную утку, чирка и лебедя. Некоторые из них могут греться на солнышке на берегу, другие же будут купаться, окунаясь в воду, распушая перья и хлопая крыльями, а третьи могут нырять в поисках водорослей.
Затаившись в кустах на расстоянии тридцати – пятидесяти метров от них, охотник внимательно рассматривает все детали. И вот, наконец, он видит то, что ему нужно. Его наметанный глаз видит вдалеке ржанку, стоящую на часах, как часовой. Она внимательно следит за всеми движущимися предметами, чтобы вовремя заметить спрятавшегося в засаде врага, ждущего возможности напасть на птиц. Однако умение охотника помогает ему перехитрить ржанку, он с грацией кошки переползает от куста к кусту. Наконец, он ложится ничком на землю и, извиваясь, ползет к кромке воды через заросли тростника. Затем охотник срывает немного тростинок и, не вставая, сооружает себе из них шапку, связав концы. Потом он надевает эту шапку, закрывая ею лицо, и начинает потихоньку красться вперед, пока не выбирается из зарослей тростника.
Ржанка замечает двигающийся объект и издает предупреждающий крик. Все птицы – лебеди, утки и другие водоплавающие – летят в лагуну и останавливаются примерно в пятидесяти метрах от берега. Так они инстинктивно реагируют на предупреждающий крик об опасности, поданный ржанкой. Птицы начинают оглядываться вокруг, стараясь определить, откуда исходит опасность, но ничего не видят. Однако дежурная ржанка, решив, что объект, двигающийся сейчас по направлению к уткам и лебедям, какой-то необычный, а посему враждебный, поднимается на крыло и несколько раз облетает его вокруг, все еще подавая предупреждающие крики об опасности. Но в конце концов она возвращается на берег, убедившись в том, что это всего-навсего дрейфующий пучок камыша или водорослей.
Теперь охотник, подглядывая сквозь свою тростниковую шапку, ждет удобного случая. Среди водорослей он замечает уток и осторожно подбирается все ближе и ближе, пока не оказывается на расстоянии вытянутой руки от утки. Тогда он протягивает руку вперед между водорослей, хватает утку за ногу и резким движением утягивает ее под воду. Схватив птицу за шею, он молниеносно ломает ей шею. Затем он подсовывает голову утки себе за пояс, и птица остается там плотно закрепленной. Таким образом он продолжает ловить утку за уткой, а затем плывет к противоположному берегу реки, чтобы у птиц не оставалось сомнений, что это всего лишь дрейфующий островок. Выбравшись там, лежа на животе, он оставляет свою добычу, возобновляет охоту и добывает еще несколько уток. Тогда он плывет к берегу лагуны, где начинал охоту, и аналогичным образом оставляет уток там. Он продолжает охоту, пока не добывает нужное ему количество птиц. Потом он садится и спокойно дожидается темноты либо, крадучись в своем камуфляже, отправляется домой под прикрытием камышей. Дома он рассказывает о своих трофеях и подробно объясняет, где оставил уток. Тогда несколько молодых людей отправляются к лагуне, чтобы их забрать. Теперь у них уже нет необходимости скрываться, птицы не свяжут их появление с пропажей своей родни.
Других птиц, например чирков, ловят следующим способом. В середине зимы вода достаточно холодная, и поэтому охотник не склонен рисковать жизнью, проводя долгое время в воде. И тогда он использует метод охоты, который практиковали его предшественники. Он берет с собой вадди, а то и два, бумеранг и копье. У него есть еще кое-что, а именно верхние метелки тростника. Он может связать несколько таких верхушек вместе. Охотник осторожно подкрадывается к берегу реки и начинает размахивать тростником так, чтобы утки это заметили. Птиц одолевает любопытство, и они начинают подплывать к нему, а когда приблизятся на расстояние удара, скажем десяти– пятнадцати ярдов, охотник внезапно поднимается. Утки пугаются и беспорядочно взлетают, и тогда в самую середину стаи охотник запускает сначала копье, а потом бумеранг. Копье охотника, брошенное в центр стаи, может поразить их до полудюжины. Затем охотник с силой выпускает бумеранг, и тот издает в воздухе звук, похожий на крик орла. Птицы в смятении. Они не знают, продолжать ли свой полет, или вернуться обратно к воде. Обычно они решают вернуться на воду, так как больше боятся воображаемого орла, чем человека-охотника. В это время бумеранг возвращается к хозяину. Охотник берет его в руки и снова запускает, но теперь над поверхностью воды, и, если на его пути оказывается голова утки, он ее срезает. Таким образом, охотник одним броском бумеранга может добыть от трех до четырех уток.
