Виктория Часникова - Легенды и мифы о животных
– У меня тоже есть родственники среди даенов. Их надо спасти, – сказал Ую-бу-луи.
– Но как? – спросили остальные. – Ведь мы почти все – их родственники.
– Ведь сам Мангун-гали – и их и мой родственник, – сказал Мудеи-опоссум. – Однако это не мешает ему убивать их. Он убивает всех без различия.
– Я говорю вам, что спасу даенов от Мангунгали, – сказал Ую-бу-луи.
– Но каким образом? – спросили все хором.
– Вот этого я никому не скажу. У меня будет ядовитый мешок Мангун-гали прежде, чем солнце Йи уйдет завтра на покой.
– Если ты будешь сражаться с ним, то солнце Йи не успеет скрыться за этой группой эвкалиптов, как ты будешь лежать мертвым от яда, который носит Мангун-гали.
– Разве я говорю о борьбе? Разве нет другого средства достигнуть цели, кроме борьбы? Я не буду сражаться с ним и останусь жив. Мангунгали меня не убьет.
С этими словами Ую-бу-луи уполз между деревьями, окружавшими водоем, где собрались племена. Он знал, что только хитрость приведет к победе, – ведь Мангун-гали был больше и сильнее его, лучше слышал и быстрее двигался. Кроме того, у него был мешок с ядом. Правда, у Ую-бу-луи было одно преимущество: Мангунгали так долго не знал поражений, что мог стать беззаботным и менее подозрительным.
Ую-бу-луи решил действовать так. Он подождет, пока Мангун-гали насытится своей любимой пищей. Тогда он будет следовать за ним до тех пор, пока тот не ляжет спать после пиршества. Это должно было наступить на следующий день.
Обдумав все это, Ую-бу-луи направился к стойбищу Мангун-гали и лег здесь спать. На следующее утро он увидел, как Мангун-гали вышел на охоту. Он следовал за ним на некотором расстоянии и видел, как тот внезапно напал на троих даенов, убил их и съел лакомые куски, захватив остальное мясо с собой. Ую-бу-луи отправился за ним и видел, как он поел еще, лег и заснул.
«Вот и наступил благоприятный момент», – подумал Ую-бу-луи, прокрадываясь в стойбище Мангун-гали. Он приготовился занести свою дубинку бунди, чтобы размозжить череп Мангунгали, но подумал: «Сначала я должен узнать, где он хранит и как применяет яд. А когда этот яд окажется у меня, все племена станут бояться меня так же, как его».
Он сел и начал ждaть, когда проснется Мангунгали. Ему не пришлось долго ждать, Мангун-гали спал беспокойно. Чувствуя, что вблизи него кто-то есть, он проснулся и оглянулся кругом. Невдалеке он увидел Ую-бу-луи. Когда Мангун-гали бросился к нему, Ую-бу-луи воскликнул:
– Подожди! Если ты убьешь меня, то ничего не узнаешь о заговоре, который замышляют против тебя племена.
– Какой заговор? Что могут сделать мне племена? Разве я не убил многих из самого большого племени? Почему я должен бояться других?
– Если бы ты знал их заговор, тебе не нужно было бы их бояться. Но сейчас твоя жизнь в опасности.
– Тогда расскажи мне об этом заговоре.
– Я и собирался это сделать, но ты хотел убить меня, хотя я и не причинил тебе вреда. Зачем же мне спасать твою жизнь?
– Расскажи мне о нем или я убью тебя.
– Тогда ты сам будешь убит, так как другой не предупредит тебя.
– Расскажи мне о заговоре, и я сохраню твою жизнь и жизнь людей твоего рода.
– Откуда я знаю, что ты сдержишь свое слово? Ты много обещаешь, но сдержишь ли свое обещание сейчас?
– Проси, что хочешь, и я дам тебе все.
– Тогда дай мне подержать твой мешок с ядом. Только тогда я буду чувствовать себя в безопасности. Только тогда я скажу тебе о том, что замышлялось у водоема, где собираются племена. Все говорили, что даены будут спасены и твой конец неизбежен. Так и будет, если ты не узнаешь подробностей об их планах.
Мангун-гали сказал, пусть Ую-бу-луи просит любую другую вещь, но свой мешок с ядом он никому не отдаст.
– Ах так! Ты просил меня назвать, что я хочу. Я это сделал. Но ты не даешь мне то, что я хочу. Ну что же. Пусть у тебя будет мешок с ядом, а у меня – тайна заговора.
И змей сделал вид что собирается уползти.
– Постой! – вскричал Мангун-гали, решив во что бы то ни стало узнать о заговоре.
– Тогда дай мне подержать мешок с ядом.
Напрасно Мангун-гали пытался убедить Ую-бу-луи назвать другие условия, ему пришлось согласиться. Он достал изо рта мешок с ядом, но попытался запугать Ую-бу-луи:
– Прикосновение к мешку отравит того, кто не умеет с ним обращаться. Я положу его рядом с собой, пока ты будешь рассказывать о заговоре.
– Ты не хочешь сделать того, что я прошу. Я уйду.
И Ую-бу-луи двинулся прочь.
– Нет, нет! – воскликнул Мангун-гали. – На, возьми его.
Приняв безразличный вид, Ую-бу-луи взял мешок и отошел с ним на прежнее место на краю стойбища.
– Теперь расскажи скорее о заговоре! – воскликнул Мангун-гали.
– Вот он, – сказал Ую-бу-луи и запихнул мешок с ядом себе в рот. – Вот он. Кто-то должен был забрать у тебя этот мешок, чтобы ты не мог больше причинять вреда даенам. Я поклялся сделать это до того, как солнце Йи уйдет сегодня вечером отдыхать. Я не мог и не пытался сделать это силой. Я воспользовался хитростью, и хитрость достигла цели. Теперь я пойду и расскажу об этом племенам.
Прежде чем Мангун-гали понял, как он был обманут, Ую-бу-луи скрылся.
Мангун-гали бросился за ним, но перед этим он так наелся, что догнал Ую-бу-луи только тогда, когда тот уже рассказал племенам о том, что он сделал.
– Отдай нам мешок с ядом, чтобы мы могли его уничтожить, – сказали ему даены.
– Нет, – возразил Ую-бу-луи, – никто из вас не получит его. Он принадлежит только мне, и я буду хранить его.
– Тогда ты никогда не будешь жить в нашем стойбище.
– Я буду приходить в ваши стойбища, когда захочу.
– Мы убьем тебя, ты ведь не такой сильный, как Мангун-гали.
– Но у меня мешок с ядом. Кто будет мне мешать, тот умрет.
И Ую-бу-луи ушел прочь, захватив мешок с ядом. А Мангун-гали стал рассказывать племенам о том, как он был обманут.
С тех пор не игуаны, а змеи стали ядовитыми, и между ними существует постоянная вражда; встречаясь, они всегда сражаются. Но, даже имея ядовитый мешок, змеи не могут причинить вред игуанам. Мангун-гали был великим виринуном и знал растение, которое обезвреживало яд. Как только змей укусит игуану, та бежит к этому растению, съедает его и спасается от вредных последствий укуса. Это противоядие – секрет рода игуаны. Его оставил роду Мангун-гали, потерявший свой ядовитый мешок из-за хитростей черного змея Ую-бу-луи.
Крокодил
Крокодил своим внешним обликом напоминает дракона, и в связи с этим, по всей видимости, о крокодиле ходит много легенд. Древнегреческий ученый Элиан писал, что крокодил, набрав в пасть воды, обливает ею тропинки вблизи реки и, как только человек или животное поскользнется и упадет, он нападает на них и пожирает. Другая мифическая история о крокодилах рассказывает, будто крокодил, сожрав туловище человека, почему-то орошает его голову слезами и только после этого завершает свое пиршество.
В Индонезии у местных жителей (даяков) крокодил – священное животное. Это связано с легендой, будто бы, один из великих даякских вождей перевоплотился в крокодила. И теперь, в связи с тем, что невозможно отличить его от других крокодилов этих пресмыкающихся предпочитают вовсе не трогать.
В мифологии древних египтян крокодил обожествлялся. Так, древнеегипетский бог Себек изображался как огромный крокодил или человек с крокодильей головой, а древнеегипетская богиня Таурт изображалась в виде самки гиппопотама с головой и хвостом крокодила и лапами льва, а иногда в виде самки гиппопотама с крокодилом на спине. Дикие крокодилы, жившие в реках, считались неприкосновенными, ибо все они воплощали в себе бога Себека. Таким образом, крокодилу древние египтяне приписывали функции плодородия, ведь бог Себек заведовал разливами Нила, а соответственно и плодородием страны.
Себек был богом плодородия и разливов Нила. Центром его культа был город Крокодилополис в Файюмском оазисе. Греческие историки Геродот (V век до н. э.) и Cтрабон (I век н. э.), побывавшие там, писали о специальных бассейнах, где лежали украшенные золотыми серьгами и браслетами крокодилы – священные животные Себека. Жрецы кормили их жареным мясом и лепешками, поили ароматным вином, смешанным с медом. Когда священный крокодил умирал, его тело бальзамировали и торжественно погребали в храмовой пещере. Египтяне считали священными не только этих храмовых крокодилов, но и диких, в изобилии расплодившихся по берегам Нила и его притоков, поскольку усматривали в них воплощение бога Ceбека. Жизнь крокодилов находилась у египтян под охраной, и за преднамеренное убийство кровожадной рептилии полагалась смертная казнь. Если же убийство признавалось неумышленным, жрецы Себека налагали на виновника штраф, размеры которого ограничивались только их воображением.
Следует особенно подчеркнуть, что культ крокодила в Египте носил локальный, местный характер, поскольку в других номах поклонялись другим священным животным. И если жители Kpокодилополиса самозабвенно благоговели перед своим зеленым идолом, увешанным драгоценными побрякушками, то граждане Элефантины и Аполлинополиса, ненавидевшие прожорливых тварей лютой ненавистью, уничтожали их при каждом удобном случае.
