Неизвестен Автор - Скандинавские саги
Девушка надела Андваранаут на палец и, выйдя из шатра, с сияющим от счастья лицом оглядела раскинувшиеся вокруг леса, поля и горы.
— Привет тебе, солнце! — воскликнула она, поднимая к небу свои обнаженные по самые плечи руки. — Привет тебе, синее небо! Привет вам, цветы, трава и деревья, радующие глаза и сердце человека! Слава и вам, великие Асы, создавшие все это. Простите мне мою вину и дайте вашей бывшей валькирии хотя бы несколько лет счастья!
Затем, повернувшись к Сигурду, который вышел вслед за ней, Брунхильд сказала:
— Нам нужно расстаться, сын Сигмунда и внук Вольсунга. Но ты не бойся, эта разлука будет недолгой. Я должна разыскать моего брата, короля Атли, и попросить его подготовить все к нашей свадьбе. Когда я заснула, Атли был еще мальчиком, но теперь он, наверное, уже стар.
— Я слышал об Атли, — сказал Сигурд. — Он стал могущественнейшим королем и завоевал много земель. Его царство лежит на юго-восток от этой горы. Я готов сопровождать тебя туда.
— Нет, нет, Сигурд! — воскликнула Брунхильд. — Я поеду одна, а ровно через шесть месяцев ты приедешь за мной. Только не забудь своей клятвы.
— Я ее не забуду, как и тебя, — отвечал юноша. — Но на чем же ты поедешь? Ведь у тебя нет лошади.
— Зато у меня есть золото, и я куплю ее в первом же селении, отвечала Брунхильд. — Не бойся за меня, Сигурд, и уходи. Ты слышишь? Тебе пора ехать, прощай!
— Прощай, — сказал юноша, невольно подчиняясь воле бывшей валькирии, и, в последний раз окинув взором прекрасное лицо и высокую, стройную фигуру девушки, начал спускаться вниз.
Грани терпеливо поджидал его у подножия годы. Вскочив на него, Сигурд поднял голову. Там, вверху, на самом краю обрыва, протянув к нему руки, стояла Брунхильд.
— Прощай, Сигурд! — донеслось до него. — Прощай! Будь верен и честен и помни свою клятву!
СИГУРД В ГОСТЯХ У ГЬЮКИНГОВ
Расставшись с Брунхильд, Сигурд продолжал не спеша ехать на юг. Через два дня по свежему ветру, дувшему ему прямо в лицо, и по кружившим в отдалении чайкам он понял, что находится вблизи большой реки, а вскоре, въехав на небольшую гору, увидел широкий поток, быстро кативший свои волны меж высоких скалистых берегов.
«Это, должно быть, Рейн, — подумал он. — А там, на другой стороне, начинается королевство Гьюкингов. Ласточки говорили мне, что здесь меня ждет белокурая дева с глазами цвета северного неба, мужем которой я должен стать. Но ведь я уже дал клятву Брунхильд и прекрасней моей невесты нет никого на свете. Стоит ли мне туда ехать?»
Сигурд потрепал рукой гриву своего жеребца и вдруг рассмеялся.
— Поедем, Грани! — воскликнул он. — Может быть, там я встречу новые приключения, а женить меня насильно никто не может.
И, пустив коня шагом, он поехал вдоль берега Рейна, разыскивая место, где бы можно было переправиться.
Небольшое королевство Гьюкингов лежало между страной франков, страной гуннов и страной готов. Уже более полустолетия им правил престарелый король Гьюки. Совершив когда-то немало смелых подвигов, он был теперь слаб и немощен и не смог бы отстоять свои земли от сил Гуннар и Хогни, рослые и храбрые воины и умелые предводители дружин. Кроме них, у Гьюки была еще дочь, Гудрун, и пасынок, сын его жены от первого брака, по имени Гутторн, не любимый братьями и сестрой за хитрость и жадность и очень похожий на свою мать, Кримхильд, про которую многие говорили, что она злая колдунья.
Был вечер, и семья Гьюкингов сидела за ужином в одном из залов своего замка, когда глядевшая в окно Гудрун неожиданно громко вскрикнула.
— Отец, братья, смотрите! — позвала она. — К нам скачет какой-то всадник! Но как же он высок и красив! Нет, это, конечно, не человек, — это кто-нибудь из богов спустился на землю!
Гьюки и его сыновья поспешили к окну и увидели Сигурда, который в эту минуту подъезжал к воротам замка.
— Может быть, он и не Ас, — покачал головой старый король, — но такого богатыря я вижу первый раз в жизни.
— Да и конь у него под стать своему хозяину, — заметил Гуннар.
— У него богатая одежда и хорошее оружие. Видимо, он знатного рода. Прими его получше, супруг мой, — сказала Кримхильд, тоже взглянув в окно.
Тем временем Сигурд въехал в ворота и, спрыгнув с коня, подошел к дверям замка, где был встречен старым королем и его сыновьями.
— Привет вам, Гьюкинги, — сказал он. — Я Сигурд, сын Сигмунда из рода Вольсунгов, и еду из Гнитахейде, где я убил дракона Фафнира.
— Такой герой всегда будет желанным гостем в моем доме, — радушно отвечал Гьюки. — Я помню твоего отца, Сигурд, мы с ним всегда жили дружно. Входи, и пусть не скоро придет тот день, когда ты нас покинешь.
— Мы с братом больше всего уважаем храбрость, — сказал Гуннар. — А Фафнира мог убить только храбрейший из смертных. Будь же нашим другом, сын Сигмунда.
— Послушай, Сигурд, — вдруг раздался голос Гутторна, который стоял за спинами братьев, — ты говоришь, что убил дракона. Так где же его сокровища, о которых я так много слышал? Или ты оставил их в Гнитахейде?
— Вот они, — простодушно отвечал богатырь, показывая рукой на висевшие по обоим бокам Грани мешки.
Тусклые глаза Гутторна загорелись.
— Как, эти огромные мешки полны золота? — воскликнул он. — Тогда ты самый богатый человек на свете!
— Не беспокойся о них, Сигурд, — сказал Гьюки. — Твои сокровища будут храниться вместе с моими все время, пока ты будешь у нас гостить. А теперь пройдем в замок. Там ты отдохнешь и поужинаешь.
— И расскажешь нам, как ты сражался с драконом, — добавил Гуннар, пропуская юношу вперед и следуя за ним.
С почетом принятый в семье Гьюкингов, Сигурд остался у них на долгое время, и, когда он начинал поговаривать об отъезде, старый король всякий раз уговаривал его переменить свое решение. Оба его сына, и веселый, жизнерадостный Гуннар и молчаливый, задумчивый Хогни, искренне подружились с молодым Вольсунгом. Они вместе ездили на охоту или состязались в умении владеть оружием, и, хотя Сигурд всякий раз одерживал над ними верх, братья ему не завидовали и от души восхищались исполинской силой и ловкостью своего гостя. Но особенно любезной и ласковой была с ним Кримхильд, которой днем и ночью не давали покоя сокровища Фафнира.
— Послушай, — сказала она как-то раз своему мужу, — лучшего жениха для Гудрун нам не найти, да и Сигурд, я думаю, не прочь взять в жены такую красавицу. Попробуй сосватать ее за него.
— Что ты, что ты! — удивленно воскликнул старый Гьюки. — Я не меньше тебя уважаю нашего гостя, но где же это видано, чтобы отец сам сватал свою дочь! А Сигурд, по-моему, не обращает на нее никакого внимания.
— Зато Гудрун не спускает с него глаз, — возразила Кримхильд. — Тебе не нужно стыдиться, Гьюки. Этот юноша так богат и знатен, что ради него можно нарушить старый обычай.
Кримхильд была права. Со дня приезда Сигурда ее дочь не спала ночей, мечтая о молодом красавце-богатыре, так неожиданно явившемся в их дом. Гудрун знала, что она хороша совой. Недаром скальды слагали о ней песни, славя повсюду ее нежные голубые глаза и белокурые волосы, а многие знатнейшие князья не раз просили у старого Гьюки ее руки. Однако Сигурд даже не смотрел в ее сторону, и девушка проливала украдкой горькие слезы.
«Может быть, мне и в самом деле просватать дочь за Вольсунга?» подумал старый король после разговора с женой и на следующее же утро, возвращаясь вместе с ним со своим гостем с охоты, спросил его как бы невзначай:
— А что, Сигурд, не пора ли тебе жениться?
— А я и так скоро женюсь, — засмеялся тот. — В стране гуннов меня ждет невеста. Она сестра короля Атли, и ее зовут Брунхильд.
— Ах, так, — пробормотал разочарованный Гьюки. — Ну что ж, желаю тебе счастья!
В тот же день он рассказал Кримхильд о своем разговоре с юношей. Старая королева сначала побелела от злобы, но потом усмехнулась.
— Сигурд хочет жениться на Брунхильд? — сказала она задумчиво. — Нет, Гьюки, этому не бывать! Он будет мужем Гудрун!
— Как же ты можешь женить его насильно? — удивился Гьюки.
— Придет время, и он сам попросит руки нашей дочери, — промолвила Кримхильд, загадочно улыбаясь, и, не сказав больше ни слова, вышла.
Старый король только молча покачал головой. Он привык к тому, что предсказания его жены обычно сбываются, хотя и не знал почему, и решил терпеливо ждать, что будет дальше.
Однако на другой день в замке поднялась тревога. Прискакал гонец с известием, что один из соседних готских королей с большим войском вторгся во владения Гьюкингов.
Обеспокоенный Гьюки призвал к себе своих сыновей и пасынка.
— Наш враг многочислен, дети мои, — обратился он к ним. — Так многочислен, что у нас почти нет надежды его победить, а моя рука уже не в силах держать меч. Придется вам одним защищать нашу страну и, может быть, с честью пасть на поле брани.
