Льюис Спенс - Легенды и рыцарские предания Бретани
Затем он взял немного крови и снова написал письмо графу. «В замке произошел еще один несчастный случай, – говорилось в нем. – Но, мой дорогой господин, постарайтесь не тревожиться из-за него. Когда ваша жена возвращалась ночью с пира, ваш любимый конь упал и сломал обе ноги. Поэтому нам пришлось убить его».
Сеньор ответил, что очень расстроился, услышав о произошедшем, и что для того, чтобы в будущем избежать подобных происшествий, его супруге не следует больше посещать пиры.
В третий раз вероломный Клэрк пошел к госпоже. Он стал угрожать ей, что убьет ее, если она не будет принадлежать ему. Но она самым решительным образом ответила, что любит смерть в тысячу раз больше, чем его. Услышав эти слова, он не смог сдержать ярость и, выхватив свой кинжал, бросил его прямо ей в сердце. Но ангел-хранитель женщины не дремал, и лезвие пролетело мимо нее, вонзившись в стену. Она выбежала из комнаты, захлопнув за собой дверь. После этого Клэрк поспешил вниз, в детскую, где в своей колыбели мирно спал сын сеньора, и, увидев, что возле ребенка никого нет, вонзил нож прямо ему в сердце.
Затем он написал сеньору: «Умоляю вас, поспешите с возвращением, потому что, кроме вас, никто не сможет установить здесь порядок. Уже погибли ваша собака и белый скакун, но это не самое худшее. Ваш маленький сын, увы, также мертв. Его сожрала огромная свинья, пока ваша супруга была на балу, взяв с собой своего любовника – мельника».
Получив это письмо, сеньор сразу же отправился домой, причем с каждым преодоленным лье гнев его только усиливался. Когда он прибыл в замок, то трижды постучал в дверь, и на его зов откликнулся сам Клэрк.
– Как ты мог, жестокий Клэрк? – закричал разгневанный сеньор. – Разве я не поручил тебе заботиться о моей жене?
С этими словами он бросил свою пику в разинутый рот Клэрка, да так сильно, что ее конец высовывался из его затылка. Затем, взбежав по лестнице, он вошел в комнату своей жены и, не произнеся ни единого слова, ударил ее своим мечом.
Далее в балладе говорится о том, как хоронили жертв жестокого Клэрка. При свете луны и звезд женщину, одетую во все белое, положили в ее гробницу. На ее грудь опустили ее маленького сына, справа поместили любимую собаку, а слева – белого коня. Говорят, что в своей могиле она по очереди заботится о каждом из них и что ребенок, будто бы ревнуя, старается придвинуться как можно ближе к сердцу своей матери.
ГОСПОЖА ЛЯ ГАРАЙЕЗамок Ля Гарайе, расположенный недалеко от Динана, знаменит благодаря многочисленным добродетелям и безграничной щедрости своего владельца – графа Клода Туссена Маро де Ля Гарайе – и его супруги. Интереснейшую историю их жизни в одной из своих очаровательных поэм пересказала миссис Нортон.
Граф Клод де Ля Гарайе и его жена были молоды, красивы и обладали множеством друзей, огромным богатством и всем, благодаря чему могли вести яркую и счастливую жизнь. Они любили всевозможные развлечения и стремились получать от жизни все. Но однажды их настигла беда – графиня упала с лошади и навсегда осталась калекой. В миг все надежды молодых супругов на рождение наследника превратились в прах. Оба были безутешны. Однажды к ним пришел монах, попытавшийся их успокоить. Он стремился отвратить их мысли от мирских удовольствий к другим, более возвышенным устремлениям.
– Отец мой, – сказала женщина, – как вы счастливы – ведь на земле нет ничего, что бы вы любили.
– Вы ошибаетесь, – ответил монах. – Я люблю всех охваченных горем и страдающих. Но я покоряюсь воле Всемогущего и со смирением принимаю каждое ниспосланное Им испытание.
Он попытался показать им, что они еще могут быть счастливы, если станут помогать другим. Последовав его совету, они отправились в Париж, где на протяжении трех лет граф изучал медицину и хирургию, а его жена стала превосходным окулистом. По возвращении в Гарайе они отказались от всех удовольствий высшего света и посвятили себя служению всем страждущим. Их дом превратился в больницу, в которой за больными и несчастными ухаживали сам граф и его заботливая супруга. Их благотворительность не ограничивалась пространствами провинции, в которой они жили. В 1729 году они предложили свою помощь М. де Бельзюнсу – «доброму епископу Марселя» и вместе с ним посещали больных чумой. Слава об их благодеяниях достигла даже французского королевского двора, и Людовик XV наградил графа де Ля Гарайе орденом Святого Лазаря, а также подарил 50 000 ливров и пообещал еще 25 000. Оба супруга умерли в преклонном возрасте и были похоронены в Тадене, рядом с бедными, которым они помогали. Их мраморный склеп, располагавшийся в местной церкви, был уничтожен во время Великой французской революции. В своем завещании граф распорядился выделить крупную сумму денег сидевшим в переполненных тюрьмах Ренна и Динана заключенным, которые в основном были англичанами. Во время эпидемии лихорадки он посещал заключенных-англичан в Динане, и королева Каролина в знак признательности прислала ему двух собак с серебряными ошейниками, а один английский сановник подарил еще шесть псов.
К разрушенному замку можно подойти по обрамленной ивами дороге, затем необходимо пройти через ворота и проследовать по аллее из буковых деревьев. Развалины быстро разрушаются. Лучше всего сохранилась восьмиугольная трехэтажная башня, вокруг оконных проемов которой до сих пор можно увидеть прекрасную отделку в стиле эпохи Возрождения.
СОКОЛВ Черных горах поют интересную и живописную балладу о соколе. Жоффруа, первый герцог Бретани, в 1008 году отправился в Рим, оставив управление областью своей супруге Гавизе, сестре Ричарда Нормандского. Когда он уже собирался в обратную дорогу, сокол, которого, по распространенной в то время среди знатных людей моде, он нес на запястье, слетел вниз и убил курицу, принадлежавшую бедной женщине. Та, разозлившись, схватила огромный камень и бросила его в птицу с такой силой, что погиб не только сокол, но и его хозяин. За смертью герцога последовало самое жестокое народное восстание. Мы не знаем его причин, но, по преданию, оно было связано с вторжением в Бретань нормандцев (которых вдова Жоффруа призвала в страну сразу же после гибели мужа) и поборами, которые эти высокомерные пришельцы выжимали из крестьян.
Баллада, которую в более поздние времена бретонцы переделали в боевой гимн, начинается типично для этого жанра: «Сокол задушил домашнюю птицу, крестьянская женщина убила графа, притеснявшего народ, бедных людей, подобно жестокому зверю».
Затем вспыхивает ненависть к иноземцам, столь характерная для живших в старинные времена бретонцев: «Страна была осквернена иноземцами, людьми из земли галлов, и из-за смерти курицы и сокола Бретань утонула в огне, потоках крови, а люди ее погрязли в скорби».
На вершине Черной горы тридцать крепких крестьян собрались, чтобы устроить праздник в честь святого Иоанна. Среди них был некий Кадо, стоявший опираясь на свои железные вилы. На протяжении какого-то времени он молча смотрел на своих товарищей, но затем произнес:
– Что сказать вам, друзья-крестьяне? Собираетесь ли вы платить этот налог? Что касается меня, то я конечно же не стану этого делать. Пусть уж лучше меня повесят. Никогда впредь не стану я платить этот несправедливый налог. Никогда больше не стану платить. Клянусь в этом красными языками этого огня, святым Кадо, моим покровителем, и святым Иоанном.
– Моя жизнь сломлена. Я полностью разорен, – зарычал один из его приятелей. – Прежде чем закончится этот год, мне придется просить милостыню.
Все они тотчас же вскочили, будто повинуясь единому сигналу.
– Никто из нас не станет платить этот налог! Мы клянемся в этом солнцем и луной, а также великим морем, омывающим берега Бретани!
Кадо, выступая из круга, схватил охваченную огнем головню и, подняв ее вверх, закричал:
– Давайте тогда пойдем, друзья, и поборемся за свою свободу!
Соратники Кадо с радостью поддержали его предложение и последовали за ним. Его жена шла рядом с ним в первом ряду, неся на плече серп. Все восставшие пели.
– Быстро, быстро, дети мои! Мы идем, чтобы побороться за свою свободу! Разве я принес в этот мир тридцать сыновей для того, чтобы они выпрашивали хлеб для себя, носили дрова, разбивали камни или таскали тяжести, как скот? Разве должны они возделывать зеленую землю и серую землю босыми ногами, когда богатые кормят своих лошадей, своих охотничьих собак и своих соколов лучше, чем едят они? Нет! Я родил так много сыновей для того, чтобы они помогли мне убить угнетателей!
Они быстро сошли с горы, и другие крестьяне присоединялись к ним по дороге. Теперь их стало три тысячи человек, затем – пять тысяч, а когда они прибыли в Лангоад, их стало уже девять тысяч. Старая баллада заканчивается на том, что дома тех, кто мучил их, были охвачены пламенем, а «кости угнетавших их хрустели, подобно костям проклятых, находящихся в Тартаре».
