Антонио Дионис - Аргонавты
поворачивали прочь от ворот города, молвив:
Лучше с убытком продать товар в другом месте, чем иметь дело с такими негодяями и пройдохами, которые живут в этом городе! Если они позволили своему соседу дойти до такого состояния, никчемушные и злые это люди!
А горожане, слыша, какая о них в их городе идет молва, злились и даже не раз собирались побить презренного клеветника камнями. Наконец, терпение жителей иссякло, и они обратились к правителю, взывая к защите их чести, которую своей клеветой порочит пьянчужка.
Правитель и сам был в великом гневе, но не пристало царю вымещать гнев и ярость на том, кто по рождению и положению не может дать отпор. Но совсем другое дело, если сами горожане взывают к защите - тут никто не сможет упрекнуть правителя в недостойной высокорожденного мести простолюдину.
Ну, погоди, ничтожный пьяница,- воскликнул правитель, выслушав жалобы горожан.- Я отучу тебя и от пьянства, и от желания врать!
И тотчас приказал отправить к городским воротам, где в пыли чертил прутиком бездумные черточки и палочки пьяница, колесницу, груженую бочками, бочонками и амфорами с отборным хмельным вином.
Рванулись резвые кони, громыхая по булыжникам, покрывавшим улицы города. Рванулись - и стали, как вкопанные, рядом с едва успевшим отскочить пьяницей. Тотчас соскочил с подножки колесницы царский слуга и с почтением обратился к пьянчужке:
Наш правитель посылает тебе этот дар, чтобы ты мог утолить жажду и, наконец, насытить свое неуемное чрево!
Тут же слуги сгрузили бочки и бочонки на дорогу, колесница развернулась и помчалась обратно к царскому дворцу.
С чего это такие милости? - подумал, было, вслух, пьяница. Но при виде такого количества питья слюни потекли по подбородку, а жадные руки уж тянулись, разбивали глиняные крышки амфор и вытаскивали деревянные затычки из бочек. Вначале пьяница, как и положено людям, наполнял чашу и одним духом опрокидывал в себя ее дурманящее содержимое. Но прикинув, что так ему с невесть почему свалившимся богатством и за месяц не управиться, пьяница, не мудрствуя, нырнул в бочку - теперь, сидя на днище, ему достаточно было втягивать в себя вино, да чуть пригибать голову, когда уровень жидкости в бочке понижался. Опорожнив один бочонок, пьяница приступал к следующему. И, прислужник, подосланный царем следить, как развиваются события, уж испугался, что пьяница опорожнит припасы прежде, чем хмель заберет у него силы двинуться с места.
Так прошел день: пьянчужка- попивал - прислужник гадал, не пора ли посылать за добавкой.
Но к ночи неравная борьба вина и пьяницы завершилась поражением последнего. Рука пьянчужки, потянувшая затычку из очередного бочонка, замерла, не завершив движения. Пьяница пошатнулся и завалился набок. Через миг его глаза пошли поволокой, из горла вырвался храп - пьяница спал.
Тогда прислужник, распрямив затекшие члены, что есть духу припустил во дворец.
И хоть ночь опустилась на город, никто из горожан не спал. Ярко был освещен факелами и светильниками дворец правителя.
Ну, что? - кинулся царь навстречу прислужнику.- Что скажешь?
Готов, сиятельный!-отвечал, отдышавшись от быстрого бега, прислужник.
Тотчас снарядили колесницу. Но теперь чуть тянулись кони. Их копыта, обернутые мешковиной, чуть слышно постукивали по устланному коврами булыжнику мостовой. Колесница тихо подкатила к ничего не подозревающему пьянчужке, и прислужники, боясь вздохнуть, переложили храпящего пьяницу на мягкие шкуры, устилавшие колесницу. Так же, безмолвствуя, прислужники вернулись ко дворцу. Пьяницу перенесли в царские покои и уложили в опочивальне правителя.
И призвал царь рабов и рабынь, собрал прислужников и воинов и молвил:
Завтра, как проспится от хмеля этот человек, делайте вид, что он - ваш повелитель. О чем бы не попросил, чего бы не потребовал - выполняйте, как если бы то было мое повеление!
И все обещали.
Пришло утро. Пьяница дышал тяжело, сопел, но не просыпался. Пришел полдень - время было трапезничать, но пьяница, поведя вокруг мутным взором, решил, что рано пробуждаться от столь сладкого сна - и дальше продолжал храпеть на мягком ложе.
Наконец, покраснел закат, обещая наутро ветреный день. Тени стали длиннее и гуще. Лишь тогда сел пьяница на постели и потянулся. Тут же услужливые руки протянули чашу для омовений. В низком поклоне возникли и замерли многочисленные слуги.
Что за демоны шутят надо мной? - поразился пьяница, озираясь.- Надо б опохмелиться, а то неведомо что мерещится!
Далеко простирался выложенный цветными мраморными плитками зал. Драгоценные ткани украшали высокие стены. Дивная роспись радовала глаз на куполообразном потолке, сквозь отверстие в котором лился ровный и неяркий свет.
Эй, вина повелителю! - раздался голос, тут же подхваченный другим прислужником. Следующим.
Вина! Вина! - секунду спустя в покоях стоял невообразимый рев и вой.
Пьянчужка вжался в подушки, видя, что к нему тянутся со всех сторон чаши и кубки, через края которых расплескивается вино.
Что же это такое? - вжал голову в плечи пьяница и попытался натянуть на себя покрывало.
А прислужники, среди которых было немало переодетых знатных горожан и сам правитель, со смехом окатили пьяницу из сосудов. Через минуту покрывало намокло, и сладкое вино просочилось сквозь ткань - пьяница чувствовал себя, как мышь в бочке с вином. Было мокро, липко и стал пробирать холод.
Пощадите! - взмолился пьяница, когда очередная порция вина окатила несчастного.
Тут же чья-то рука сдернула покрывало, а прекрасная невольница, в женские одежды которой облачился один из малолетних сыновей правителя, невинно спросила:
Но разве наш повелитель не потребовал себе вина?
Но не в таком же количестве! - отчаянно выкрикнул несчастный, но не успел он пояснить, что вина оказалось на сей раз слишком много, как прислужники вкатили огромную бочку. Шестеро из них наклонили сосуд - и на пьяницу огромной волной хлынуло вино. Пьянчужка захлебнулся. Отдышался, мотая головой. Но тут новый поток хлынул на бедную голову.
Да что же это такое? - завопил пьяница, пытаясь выскользнуть из держащих его рук.
Ему удалось, оставляя в цепких пальцах прислужников клочья одежды, вырваться. Но он поскользнулся на мокром мраморе и шлепнулся в лужу вина. Упал он неудачно. В боку что-то хрустнуло, ногу свело судорогой.
Смерть моя пришла! - мелькнула мысль, но мысль о смерти, как об избавлении от этого кошмара показалась даже сладкой.- Ну, и помру! - злорадно подумал пьяница, озирая ухмыляющиеся рожи, тянущие к нему чаши с вином. Прислужники тащили новую бочку, больше первой. На полу в зале вина стояло на четыре мужских пальца. Пьянчужка шлепнул ладонью по жидкости: вино весело сверкнуло брызгами капель; он захотел попробовать, зачерпнув пригоршню прямо рядом с собой.
Но тут отозвалось сломанное ребро - пьяница, застонав, ухватился за больное место. Вино сквозь пальцы походило на кровь из раны. Ужас охватил пьяницу: еще ни разу в своих видениях в хмелю, хоть видел он и дракона, и трехглавого пса Цербера, и прочую нечисть,- еще ни разу не видел он столько вина, что так походило на пролитую кровь.
Пьяница, зашатавшись, попытался подняться.
У повелителя есть пожелания? - тут же возник ниоткуда услужливый голос. Пьяница оглянулся, но зала, только что переполненная народом, была пуста. «Так, теперь перед смертью боги отобрали у меня разум!» - грустно подумал пьяница, решив, что голос ему чудится.
А правитель и горожане, нырнув в потайную дверцу, недоумевали: пьяница, хоть и казался растерянным, ничем не показал, что сильно удивлен, оказавшись в покоях царя.
Да, затея не столь весела, как я думал! - протянул правитель.- Мне рассказывал о подобной проделке один невольник - араб. Но их пьяница был куда как смешон и стал для всех настоящей потехой! А этот лишь стонет да вздрагивает, словно заяц!
Невдомек было правителю и приближенным, что в своих пьяных видениях пьянчужка не только царем себя представлял - он, хорошо поднабравшись хмельного зелья, и Зевсом не раз был.
И не в диковинку оказались ни богатство, ни роскошь: еще богаче был пьяница в мечтах, еще пышнее и разгульнее текла жизнь в его выдуманных воздушных дворцах. Пьяница ведь и пил потому, что невмоготу человеку видеть день и ночь голодное семейство, рано постаревшую жену, убожество и нищету в собственном доме.
А выпьешь: все богатства мира принадлежат тебе и самые прекрасные девушки готовы дарить тебе внимание, пока ты, пьяный и счастливый, валяешься в придорожной канаве. Но откуда об этом знать тем, кто не испытывал того чувства легкости и блаженства, которое охватывает пьяницу после определенной дозы спиртного. Кто мог бы догадаться, что за мелкую монетку на чашу кислого вина раздобудет себе пьянчужка: за мелкую монетку, брошенную случайным прохожим, пьяница купит себе свободу, власть, весь мир.
