Виктория Часникова - Легенды и мифы о животных
В китайской традиции осел – божественный скакун. Некогда было очень широко распространено представление о возможности превращения человека в осла: об этом свидетельствуют соответствующие поверья (у армян был обычай жертвенного заклания осла на могиле предка должника; считалось, что душа покойного предка превратится в осла, если долг не будет выплачен).
В народной медицине на осле «отсылают» болезни; копыта, уши, шкура, помёт осла и особенно волосы из тёмного креста на спине осла, который, по народным поверьям, появился в знак того, что на нём восседал Иисус Христос, считаются целительными.
В библейских же мифах хороши как живые, так и мертвые ослы. Валаамова ocлица, внезапно заговорившая человеческим голосом, вразумила своего хозяина и наставила его на путь истинный. Ослиная челюсть послужила Самсону лучше всякoгo меча-кладенца, ведь этим импровизированным оружием герой уложил не десяток и не сотню, а целую тысячу филистимлян! О том, сколь почетным считалось у древних евреев сравнение с ослом, свидетельствует метафора ангела Божьегo, предрекавшего великое будущее сыну Авраама, Измаилу: «Он будет между людьми, как дикий осел».
В иранской традиции особый, тpexногий осел, олицетворение трех лунных фаз, даже окружен ореолом святости.
В древнеперсидском трактате «Бундахишн» облик и характер этого гигантского фантастического существа, символизирующего нравственную чистоту и оплот против зла, раскрывается в таком повествовании: «О тpexнoгoм осле сказано, что он стоит посреди океана и что число его копыт – три, и число его глаз – шесть, и число его пастей – девять, и число его ушей – два, и число его poгoв – один. Шерсть у него белая, пища его духовная, и весь он праведный. И два из его шести глаз находятся на обычном месте, где должны быть глаза, и два на макушке и два на его лбу; силою взгляда своих шести глаз он побеждает и уничтожает. Из девяти его пастей три находятся на морде, и три на лбу, и три на чреслах. Каждое копыто, ступив на землю, занимает столько места, сколько надобно для тысячи овец, и под каждой шишкой ноги может передвигаться тысяча всадников. Что ж до ушей, они способны накрыть Мазендаран. Рог его на вид золотой и внутри полый, и от него отходит тысяча отростков. Рогом сим он победит и рассеет все козни злодеев».
В древних религиях ослиный лик являет не только египетский Сет, но и «ocлобог» Оноил – один из семи властителей Вселенной в учении гностической секты офитов.
В христианстве осел оценивается положительно, символизируя терпение, смирение и бедность, то есть именно те качества, какие и отличают истинно вepyющего.
Рассказывают о Дионисе и его свите. С веселой толпой украшенных венками менад и сатиров ходит веселый бог Дионис по всему свету, из страны в страну. Он идет впереди в венке из винограда с украшенным плющом тирсом в руках. Вокруг него в быстрой пляске кружатся с пением и криками молодые менады; скачут охмелевшие от вина неуклюжие сатиры с хвостами и козлиными ногами. За шествием везут на осле старика Силена, мудрого учителя Диониса. Он сильно охмелел, едва сидит на осле, опершись на лежащий около него мех с вином. Венок из плюща сполз набок на его лысой голове. Покачиваясь, едет он, добродушно улыбаясь. Молодые сатиры идут около осторожно ступающего осла и бережно поддерживают старика, чтобы он не упал. Под звуки флейт, свирелей и тимпанов шумное шествие весело двигается в горах, среди тенистых лесов, по зеленым лужайкам. Весело идет по земле Дионис-Вакх, все покоряя своей власти. Он учит людей разводить виноград и делать из его тяжелых спелых гроздей вино.
Пантера
Старый вождь и черная пантера. Сенегальская легенда о черной пантере.
Черная красавица пантера потянулась, зевнула и заснула опять. Внизу, у корней векового баобаба, на ветке которого она так удобно расположилась, шумливо хлопотала стая цесарок. Пантера, видно, была сыта и не обращала на них никакого внимания.
Птичий гомон привлек к баобабу старого вождя племени волоф. Он вышел на охоту, но пока еще ничего не поймал. Увидав пантеру, он остановился как вкопанный.
– Да она, верно, слепа и глуха! – удивился он, глядя на цесарок, спокойно разгуливавших возле спящего хищника.
Ему было невдомек, что пантера и птицы заключили между собой договор: пантера охраняет цесарок, а они каждый день поставляют ей дюжину свежих яиц. С тех пор ни один зверь не мог приблизиться к цесаркам. Еще бы, их защищала сама пантера с острыми когтями и грозными клыками! Вернувшись домой, старый вождь и словом не обмолвился о том, что видел. Еще чего доброго не поверят и на смех поднимут.
На закате он воротился к баобабу. Пантера по-прежнему спала на ветке, а цесарки все так же копошились внизу.
– Да слезет же она когда-нибудь со своего дерева, – подумал старик и притаился в кустах.
На землю медленно опускалась ночь. Одна за другой цесарки возвращались на ночлег в дупло у корней дерева. В саванне воцарилась тишина. Старик страшился пантеры и для храбрости сжимал в руке копье. Только любопытство мешало ему уйти. Но вот пантера бесшумно спрыгнула на землю и с необыкновенной быстротой скрылась за высокими деревьями. Старик подошел к дереву и сунул руку в дупло в надежде поймать цесарку. Но дупло было слишком глубоко, а рука чересчур коротка. Однако несколько яиц старый вождь все-таки нащупал и забрал себе.
– Вы только подумайте, как наша пантера изголодалась, даже по ночам ест! – расшумелись цесарки, они ведь ничего не видели в темноте, как все куры. Когда на рассвете пантера вернулась и решила полакомиться яйцами, то ни одного яйца в дупле не обнаружила, сколько ни шарила. Рассердилась пантера и давай бранить цесарок.
– Неужели ты не помнишь, как ночью забрала все яйца? – удивились птицы.
Пантера не на шутку забеспокоилась:
– Похоже, я стала лунатиком! А может, хитрые птицы просто морочат мне голову. Надо проверить.
На другую ночь старик вернулся и опять унес из дупла все яйца. Но на этот раз цесарки не спали и, хотя ничего не видели в темноте, все-таки сумели различить мелькнувшую двуногую тень. Когда на рассвете пантера возвратилась с охоты, они рассказали ей, что видели. Как обычно, пантера целый день спала на ветке баобаба, и едва на землю опустилась ночь, она спрыгнула вниз, сделала вид, что уходит, а сама спряталась неподалеку в густом кустарнике. Вскоре к дереву крадучись подошел человек, и пантера узнала в нем старого вождя племени волоф. Только он нагнулся и сунул руку в дупло, как она набросилась на него.
От страха бедный старик лишился чувств, а когда пришел в себя, пантера стояла над ним и клыки ее грозно белели в темноте. Поодаль сидели цесарки и с любопытством ждали, чем все это закончится.
Испугавшись, старый вождь попытался заговорить, но от волнения слова застряли у него в горле.
– А ведь мне ничего не стоит съесть тебя! – угрожающе прорычала пантера и облизнулась. – Правда, ты стар и мясо у тебя совсем невкусное! Ладно, живи, но при одном условии…
От радости старый вождь принялся кивать головой.
– Так вот, я сохраню тебе жизнь, – продолжала пантера, – но с этой минуты твое племя будет отдавать мне часть добычи – лучшую, разумеется!
Старик поклялся самыми страшными клятвами, что так оно и будет, и помчался домой довольный, что так легко отделался.
С тех пор черная пантера живет беззаботно и лежит себе на ветке день и ночь. Правда, иногда она спускается с дерева, но только чтобы размять лапы. А может, и для того, чтобы жители саванны могли полюбоваться ее горделивой поступью и великолепным нарядом – черным, как африканская ночь.
Песец
Индейская легенда так рассказывает про месть песца.
Песец Вапакезе был очень встревожен и не отлучался из дома. Вот уже три дня, как его подруга куница Кигахоке отправилась навестить родных, что жили за холмами, и с тех пор не вернулась.
Дорога была не дальняя, но пролегала через владения ужасной Миссопехо, последней гигантской рыси Великого Севера, грозной и кровожадной. Вапакезе решил выйти подруге навстречу. В пути ему повстречался зимородок. Птица сидела на верхушке высокой елки и громко смеялась.
– Эй! – закричал Вапакезе. – Что ты там углядела смешного?
– У входа в нору лежит Миссопехо, а на голове у нее пресмешная шляпка, – ответила птица, – меховая и с хвостиком на боку.
При этих словах песец вздрогнул. Мрачное предчувствие охватило его.
– Меховая шляпка? А из какого меха, приятель? – спросил он упавшим голосом.
– Что-то вроде куницы…
– Кигахоке! Милая моя Кигахоке! – зарыдал песец.
Он не мог влезть на дерево и потому со всех ног бросился к норе Миссопехо. И в самом деле, рысь дремала у входа в нору, а на голове ее была шкурка несчастной Кигахоке. Вне себя от боли и гнева Вапакезе поклялся отомстить за подругу. Не теряя времени, он побежал к оленю карибу.
– Послушай, сосед, одолжи мне ненадолго твои прекрасные рога!
