Оливия Кулидж - Легенды Севера
– Как она похожа на нашу мать, – удивился Гуннар. – Сестра никогда раньше так не выглядела.
– Наша мать поделилась с Гудрун секретами колдовства, – ответил Хёгни, – в надежде, что дочь вырастет доброй, с чистым сердцем. Если бы она видела Гудрун сейчас.
Он рассмеялся.
– Мы здесь, сестра! – крикнул Гуннар. – Я обещал навестить тебя, долго ждал этой встречи и сдержал слово.
– Я тоже ждала нашей встречи, – ответила Гудрун, – потому что тоже дала великое обещание. Я поклялась кольцом Андвари, что Сигурд не останется неотмщенным. Все эти годы я жила с дикарем и подчинила его своей воле рассказами о золоте, которое он может забрать у вас. Наконец великий день для меня настал. Это мой первый радостный день с тех пор, как умер Сигурд.
– Отойди в сторону, коварная сестрица! – крикнул Хёгни, поднимая топор. – Все эти воины не защитят тебя, если Нибелунги вступят в свою последнюю битву.
С громким криком он бросился на сомкнутые ряды бойцов, и его спутники последовали за ним.
Ряды огромного войска Атли были в смятении, потому что крайние солдаты не могли добраться до врагов и помочь своим товарищам в центре. Те, кто встретил первый удар, не побежали и были раздавлены конскими копытами. Вскоре Нибелунгам пришлось спешиться, поскольку их кони один за другим были убиты. Но даже тогда они продолжали рваться вперед. Первым шел Хёгни. Никто не мог устоять под ударами его топора. За ним мелькал окровавленный меч Гуннара. За братьями прорывались вперед оставшиеся в живых подданные. Кто-то получал ранения, кто-то падал, спотыкаясь о тела павших, но все равно группа приближалась к своей цели – ступеням дворца.
Наконец братья добрались до них, и могучий Хёгни первым вырвался из толпы. За ним выбрался Гуннар. Позади осталась гора трупов. Все ступени были залиты кровью. Люди Атли в ужасе отпрянули от массы тел. В момент этого короткого замешательства изможденные, израненные оставшиеся в живых Нибелунги примкнули к своему королю.
– Во дворец! – крикнул Хёгни. – В дверях мы сможем задержать их!
Он побежал вперед, и окровавленные воины ворвались в зал. Женщины, наблюдавшие за битвой, с криками разбежались по внутренним покоям. За ними побежали знатные вельможи. У одного из них на голове красовался золотой венец.
– Вот Атли! – воскликнул Гуннар. – По крайней мере, мы видели его бегство!
– Охранять внутренние двери! – скомандовал Хёгни. – Я встану у входа.
Его огромная фигура выросла на пороге. Топор Нибелунга поразил ближайшего противника. Долго не было слышно ни одного звука, кроме звона оружия, тяжелого дыхания обороняющихся и криков наступающих. Наконец Гуннар, оказавшийся возле брата, сказал:
– Наши люди один за другим гибнут у внутренних дверей. Скоро враги сметут их.
– Помоги им, – с трудом выдохнул Хёгни. – Я буду оборонять входную дверь один.
Вскоре наступила развязка. От внутренних дверей раздались торжествующие вопли, и гунны вбежали в зал, перепрыгивая через тела поверженных противников. В этот момент и самого Хёгни потеснили назад. Толпа воинов с площади ворвалась во дворец.
Когда люди слишком приблизились к огню в центре зала, раздались громкие крики. Шум на какое-то мгновение стал оглушительным, но скоро битва превратилась в отдельные схватки. В конце концов все Нибелунги были убиты, кроме двух братьев. Они были взяты в кольцо и не могли даже поднять рук, чтобы продолжать сражаться. Братья уже не могли сдержать во много раз превосходящие силы врагов. Гуннар еще не был ранен, а Хёгни с головы до ног покрывала кровь.
Потом из зала очень долго выносили тела убитых и умирающих, отмывали следы крови. Рано утром Атли наконец сел на свой трон рядом с бледной королевой Гудрун.
Он находился в ужасном расположении духа, поскольку не ожидал такой жестокой схватки. Его маленькие мудрые глазки злобно глядели на связанного Гуннара, который стоял перед ним. А тот не отрываясь смотрел на сестру. Гудрун же с невозмутимым видом рассматривала стену.
– У мести плохой привкус, – сказал Гуннар.
Сестра не обратила на его слова никакого внимания.
– Ты в моей власти, – сказал раздраженный король, – а я мастер пыток. Говори, где твои сокровища. Мои руки достаточно длинны, чтобы дотянуться и взять их.
– Король Атли, – бесстрашно ответил Гуннар, глядя ему прямо в глаза, – я понимаю, что моя жизнь подошла к концу и мне больше не нужно богатство. И все-таки я поклялся своему брату Хёгни, что не выдам тайну, пока жив.
– Это легко исправить, – ответил Атли и приказал своим людям убить раненого Хёгни, который лежал в подземелье.
Все молча ждали, когда придет известие о том, что приказ выполнен. Ни Гуннар, ни Гудрун при этом известии даже не пошевелились.
– Итак, – произнес наконец Атли, – где твои сокровища?
– Об этом знали только два человека, – сказал Гуннар, – Хёгни и я. Моего брата ранили, и он был почти без сознания. Не знаю, что бы он сказал под пытками. Меня же не сломят никакие мучения, как бы ты ни старался. Попробуй, если желаешь, но сокровища никогда не станут твоими.
– Я верю тебе, – с уважением ответил король. – Пытки бесполезны, но не думай, что, обманув меня, ты умрешь легкой смертью. Возьмите его и бросьте в яму со змеями!
– Выполни мою последнюю просьбу, – твердо произнес Гуннар. – Я приехал сюда в гости и привез свою арфу, потому что она всегда нравилась моей сестре. Если ты найдешь инструмент рядом с моим убитым конем, дай мне его, чтобы я, умирая, мог петь.
Стража схватила Гуннара и бросила в яму со змеями. Люди Атли слышали, как он пел о богах, героях и обо всех прекрасных вещах на земле. Гуннар так хорошо играл, что все змеи были очарованы, кроме одной старой, глухой гадюки. Она зашипела и нанесла удар. Наконец песня стихла.
Король Атли пожал плечами и пошел отдыхать. Он прилег со своей бледной королевой, которая притворялась, что спит. Он почти не обратил на нее внимания, так как считал дело законченным. Атли не особенно ценил жизнь и не мог разделить воспоминаний своей жены о старом мудром короле, у которого была дочь – радость и гордость ее братьев. Он так и не услышал, как Гудрун встала и вонзила кинжал ему в самое сердце. Воины Атли спали, когда королева заперла двери дворца и бросила под них горящие угли. Никто не видел, как Гудрун шла по городу, как она взошла на высокий утес над рекой и бросилась вниз. В суматохе, которая потом поднялась, никто не узнал, что она не погибла, а убежала, чтобы выйти замуж за другого короля и родить ему сыновей. К своему несчастью, Гудрун прожила долго и умерла озлобленной. Она стала причиной смерти многих.
Часть третья
Сказания о северных героях[4]
Фенья и Менья
В то время, когда цезарь Август правил в Риме, а герой Фроде, потомок Одина, был королем Дании, на земле царили спокойствие и порядок. Пастухи, жившие рядом с Вифлеемом, называли это ангельским миром, но в Европе и Азии этот период был известен как римский мир. Северные же народы называли его миром Фроде. Ни один человек намеренно не приносил зла другому, даже из мести за убитого в давние смутные годы отца или брата. Топор использовали только для того, чтобы рубить деревья, меч носили для красоты. По ночам двери оставались незапертыми. Лавки всегда были открыты. В королевстве Фроде хвалились, что у дороги можно повесить золотое кольцо, и никто не обратит на него внимания. Такими тихими и благополучными были те времена.
Случилось так, что в самом начале правления Фроде в одном местечке Дании обнаружили два огромных жернова. На них была вырезана надпись, которая гласила, будто ими можно молоть не только муку, но и все, что пожелает хозяин. Однако жернова были такими огромными, что никто не мог повернуть их. Тогда Фроде поехал в Швецию и купил там двух женщин-рабынь. Эти невольницы, Фенья и Менья, были очень крупными, и все думали, что в их жилах течет кровь древних великанов, живших на земле много веков назад и боровшихся с богами. Но Фроде это нисколько не беспокоило. Когда он покупал их в Швеции, женщины были скованы мощными цепями.
Король привез своих рабынь к жерновам и приказал им молоть.
– Что мы будем молоть? – спросили они.
– Золото, мир и счастье Фроде, – ответил король.
Могучие руки взялись за рукоятки, и камни с грохотом стали поворачиваться. Их скрип для Фроде звучал словно музыка. Когда бы он ни просыпался, эти звуки сразу успокаивали его и служили колыбельной. Грохот жерновов слышался ему за мычанием коров, зычными криками сборщиков урожая или песнями скальдов, и его сердце наполнялось радостью. Золото потоком плыло в королевство, урожаи были богатыми, и повсюду царил мир.
– Позволь нам отдохнуть, – стонали Фенья и Менья. – Мы мелем уже давно и долго.
– Разве кукушка отдыхает весной, когда ее сердце полно радости? – спрашивал в ответ король. – Разве сам я отдыхаю? Разве я не счастлив весь день от активной жизни? Когда я устану или замолчит кукушка, тогда вы и отдохнете. Но до тех пор работайте.
