Николай Непомнящий - Последние из атлантов
Но продолжим чтение труда Эспиносы. В заметках «О возделывании земли» находим: «Ячмень был главной их сельскохозяйственной культурой. Всей землей распоряжался правитель и раздавал ее согласно чинам. На своей земле человек строил жилище, если не было естественной пещеры. Кровлю складывал из плоских камней, прекрасно подогнанных друг к другу. Вокруг жилища паслись стада, и, чтобы не было недостатка пищи для них, люди очень заботились о растениях, от которых зависело здоровье овец и коз. И поэтому скот был всегда тучным.
Они обрабатывали почву козьим рогом или палкой, ибо металлов у них не было. Ячмень сеяли мужчины. Остальное — жатва и засыпка в амбары — было уделом женщин. Во время жатвы и выпечки хлеба приостанавливались даже войны».
Тут одно из многих противоречий, которыми насыщены свидетельства хронистов. Мы уже знаем, что хлеб гуанчи не пекли. У Эспиносы — прямое указание на изготовление хлеба. Скорее всего речь идет об одном лишь острове — Тенерифе, где умели делать ячменный хлеб.
В своей работе Эспиноса приводит девять сохранившихся фраз из языка канарцев. Это единственные уцелевшие осколки древнего языка, необычайно важные для канароведов. Вот они:
1. Alzaxiduian abcann hax xerax
Сын Гуана (возможно, в виде собаки) на небе
2. Zahinat guayohec
Я клянусь, о Бог вассалам, государства защитник-покровитель
3. Agonec acoran in at Zahana
Я клянусь, о Бог вассалам, на кости
4. cgone yacoron in at Zahana
Твой вассал, я живу (существую)
5. Achoron nun Rabec sabugua
О бог вассалы, защита государства, клянусь небо под...
6. Achit guanoth mencey reste bencon
Люби же, правитель и защитник о Бенкомо
7. Gyaya echey efiai nasethe sahana.
Жизнь надо жить так, чтобы стать вассалом
8. Tanaga guadoch archimensey no haya dirhan
Произведена его душа, князь, местного жителя родить
9. Chugar guayoc archimencey reste bencom ganec
Сохрани жизнь князя, покровителя Бенкомо, брата здесь рожденного
10. Van der relac machet Zabana
Кто станет твоим вассалом
И хотя смысл перевода подчас уловить довольно сложно, эти фразы еще послужат лингвистам-канароведам, ищущим корни языка гуанчей.
Важное мето в хронике Эспиносы занимает рассказ о происхождении таинственного образ девы из Канделарии, ради которого он, собственно, и отправился на острова. Кроме этого, в записках испанского монаха сохранилось много сведений об обычаях гуанчей, но почти все эти данные вскоре приведет в своих сочинениях другой хронист — итальянец Леонардо Торриани, и мы подождем, пока это сделает именно он. А сами обратимся к разгадке происхождения образа девы из Канделарии. «Хотя древние называли этот остров и соседние острова Счастливыми за их плодородную почву и климат, не меньшее основание есть назвать их Счастливыми за божественный дар, подарок судьбы, святой образ из Канделарии, появившийся на острове. Трудно предположить точно, когда именно он появился, но было это лет за 150 до того, как остров стал принадлежать христианам, в пустынном месте на берегу моря около песчаной косы, в конце ущелья. Он стоял на камне, а уже потом на том месте возвели часовню».
А нашли скульптуру так. Двое местных пастухов пошли в сторону ущелья, но овцы испугались и повернули вспять. Один из пастухов, подумав, что кто-то хочет украсть скот, пошел вперед и увидел образ святой девы на скале. Она была с ребенком на руках. Среди жителей, как мы уже знаем, был обычай — не заговаривать первым с женщиной. И пастух сделал ей знак рукой» что должен идти пасти свой скот. Но она ничего не ответила. Тогда пастух решил ее напугать и замахнулся. Но едва он поднял руку с камнем, рука одеревенела. Друг стоял тихо и не вмешивался. Наконец они решили заговорить с образом, но безуспешно. Потом со страхом подошли поближе. У одного из пастухов был с собой табона — острый, как бритва, камень. Он захотел отрезать у образа один палец, чтобы посмотреть, подействует ли это. Он начал резать, но оказался обманутым, ибо порезал только свои пальцы, но не причинил вреда деве. То были первые чудеса, подаренные девой жителям острова.
Пастухи отнесли образ правителю, и его стали почитать как святыню. «Несомненно, он был сделан руками ангелов, только им подвластна такая тонкая работа»,— заключает Эспиноса свою рукопись.
Такова легенда, рассказанная доминиканским монахом. Думается, ее решение следует искать в ранних вояжах на Канары выходцев из Средиземноморья. Можно предположить, что скульптуру из ценных пород дерева доставили сюда задолго до Бетанкура генуэзские или иные мореходы, и было это, вероятно, в середине XIV века. Дальнейшие следы скульптуры затерялись.
Глава 4. РУКОПИСЬ, НАЙДЕННАЯ В ВАТИКАНЕ
Перу Леонардо Торриани, итальянского хрониста конца XVI века, принадлежит самое полное и достоверное описание жизни населения Канарских островов в XV—XVI веках, то есть в эпоху, когда о коренном населении архипелага можно было говорить в настоящем времени — как о живых людях. Торриани, и это убедительно доказывает Д. Вельфель, обнаруживший в католической библиотеке Ватикана и опубликовавший на немецком языке его рукопись, черпал сведения только из очень надежных источников. Он был настоящим историком, придирчиво отбиравшим достоверные факты и отметавшим фальшь, нередко очень соблазнительную. На русском языке рукопись Торриани не публиковалась даже во фрагментах и потому представляет для нас особый интерес.
Очень подробно останавливается хронист на истории открытия островов и происхождении их названий. Мы достаточно поговорили на эту тему. Здесь ограничимся лишь упоминанием итальянца о «вырванных языках» прародителей островитян. Торриани тоже не обходит эту теорию. Видимо, всему причиной античная сага о подобном наказании. Она имеет реальное подтверждение в языке свиста, распространенного до сих пор среди жителей острова Гомера (об этом еще будет разговор). Геродот сообщает об одном североафриканском народе, язык которого «подобен писку полевки». Он сохранился у населения египетского оазиса Сива.
«Полагаю, что на Лансароте пришли люди из Аравии, так как у них много арабских слов. Остров был поделен на две части, и у каждой свой правитель, именовался он ко времени прихода Бетанкура Тегузе. У них были дома, но значительная часть обитала в пещерах, одевались они в овечьи и козьи шкуры, закрепляя по одной шкуре спереди и сзади, а вместо ботинок использовали долбленые шкуры, называя их «махос».
Браки у них не возбраняются в любых количествах, исключая только родных братьев и сестер!»
Еще одно противоречие. В других хрониках, как мы помним, упоминались браки между братьями и сестрами.
«В пищу употребляли ячмень, козье и овечье мясо, масло и молоко. Они почитали бога человечьего облика, но где он находится, не знали. Говорят, в одном храме он был. Сюда они входили, как в лабиринт, с жертвоприношениями — маслом и молоком.
Некоторые думают, что у них были другие божества, но об этом мне неизвестно. Когда они умирали, их относили в темные пещеры и готовили ложе из козьих шкур. Вот и все, что об этом известно».
Много места в хронике Торриани занимают сведения о положении дел на островах. Сами по себе они интересны, но непосредственного значения для создания картины быта древнего населения Канар не имеют. Хронист подробно рассказывает о пиратских набегах, говорит о значительном африканском влиянии на культуру острова, а затем переходит к Фуэнтевентуре.
«До захвата жители этого острова в языке, строительстве, почитании богов и вопросах чести очень походили на лансаротцев, поэтому некоторые думают, что происхождение у них общее: одевались они в овечьи шкуры, сшивая их нитками из кишок овец на манер струн. В качестве игл использовались острые кости и колючки, обращаясь с ними с превеликим искусством.
Они строили низкие дома с помощью сухой кладки и узкие улочки, так что два человека с трудом расходились. Божество было из камня и человеческого образа, но кто это — не ясно.
Жители были рослые и сильные, до испанцев среди них имелись великаны, останки одного есть в пещере Махан — 22 шага в длину!»
Это наверняка плод легенды о Святом Брендане. Ни в одном источнике дополнительных сведений о таком великане нет.
Впрочем, подождем с выводами. Тут стоит вспомнить вот о чем. В 1534 году в Севилье вышла книга «Новая дополненная и расширенная история добропорядочного идальго Тристана». В те времена, спустя сорок лет после пораженя мавров в Гранаде и за три года до рождения автора «Дон Кихота», самыми популярными в Испании были истории о храбрых рыцарях. Переводя одну из легенд о короле Артуре на кастильское наречие, севильский автор решил придать ей испанский колорит. Дойдя до места, где Тристан и Изольда высадились на остров и пережили там приключения, в том числе битву с гигантами, писатель XVI века резко «приземлил» свое воображение. Колумб только что открыл Новый Свет. Кортес уничтожил империю ацтеков. Писарро успешно воевал против инков. Но тем не менее автор выбрал местом действия битвы с великанами самый пустынный и забытый из Канарских островов — Фуэртевентуру! Любопытный отголосок древней легенды...
