Сомадева - Необычайные похождения царевича Нараваханадатты
Есть в кашмирских краях святое место, Шиве посвященное, называвшееся Виджая, и жил там некий странник, гордившийся своей ученостью. Поклоняясь Шамбху[474], просил он только об одном: «Пусть всегда буду я победителем в спорах!» Вот отправился он на диспут в город Паталипутру и, по дороге идучи, через леса проходит, через реки переправляется, через горы переваливает. Дошел он до рощи, и, утомленный, сел отдохнуть под деревом в прохладе у пруда, и тут вдруг заметил, что пришел туда покрытый пылью дальних странствий с посохом и с плошкой для подаяний человек праведный. И когда тот присел, спросил его: «Куда и по какой причине ты идешь?» Отвечает тот ему так: «Пришел я из Паталипутры, обители мудрости, а направляюсь в Кашмир, чтобы одолеть в споре тамошних мудрецов». Услыхав это от праведного, подумал странник: «А не попробовать ли мне прямо здесь одолеть в споре этого жителя Паталипутры? Иначе, добравшись до этого города, как одолею я многих?» Подумав так, спрашивает странник праведника: «Скажи мне, праведный, не противоречивы ли слова и дела твои? Раз ты праведник, то должен стремиться к избавлению от страданий мирских, — а тебя одолевает страсть к победе в спорах. Уж не хочешь ли ты прийти к избавлению через чванство успешного спорщика? Хочешь загасить ты огонь зноем, холод убить хочешь льдом! Хочешь ты, глупец, пересечь океан в лодке из камня, загасить пламя, раздувая его! Достоинство брахмана — невозмутимость, кшатрия — защита беззащитных, тех, кто стремится к избавлению, — покой, а сварливость, помнится, достоинство ракшасов. Поэтому тем, кто хочет достичь избавления, следует быть спокойными и сдержанными, избегать горести споров, остерегаться мирских тревог, а потому подруби дерево страстей топором спокойствия, не поливай это дерево водой гордости от поисков причины».
Выслушал праведник все это от странника, поклонился ему и, обрадованный, молвил: «Ты, почтенный, мне наставник!» И как пришел, так и ушел.
Стоял странник, улыбаясь, под деревом, как вдруг изнутри дерева послышалось, как якша перешучивался с женой, и тогда прислушался странник. Вот шутливо хлестнул якша свою жену цветочной гирляндой, а она, озорница, прикинулась, будто умерла, и вся ее родня горько зарыдала. Немного погодя приоткрывает она глаза, будто вернулась к ней жизнь, а муж ее и спрашивает: «Что ты там видела?» А она, выдумщица, отвечает: «Когда ты меня гирляндой цветочной ударил, обмерла я и увидела, как пришел черный человек с удавкой в руке, с пылающими глазищами, ужасный, с торчащими дыбом волосами, и был он столь черен, что тень его окутывала тьмой все четыре стороны света до самого края земли. Он, злодей, привел меня, бесчувственную, во дворец Ямы, бога смерти, а тамошние слуги меня от него избавили, а его самого вытолкали».
А когда она все это рассказала, засмеялся якша и сказал: «Ни в чем-то женщины обойтись не могут без обмана да выдумок! Кто помирал от удара венком из цветов? Кто возвращался из обители Ямы? Ты, глупая, поступаешь так, как, говорят, поступают женщины из Паталипутры.
Было там такое, что жена тамошнего царя Синхакши вместе с женами главного министра, военачальника, пурохиты и лекаря однажды, в тринадцатый день светлой половины месяца, пошли поклониться Сарасвати, покровительнице той страны. Пришлось им по дороге встретиться с тремя калеками — горбуном, слепцом и хромоногим, и стали калеки у них клянчить: «Нам, убогим, нам, нищим, подайте на лекарство, чтоб избавились мы от хвори. Явите сострадание к страждущим! Мир живых нестоек, как колебание океанской волны, мгновенен, как молний сверкание, мимолетные радости паломничества. В этом мире нестойком стойка только милостыня нищенствующему! И где не наслаждается счастьем тот добродетельный, кто щедр к убогому? Что за радость даяние богатому? Что за радость в пище для сытого? Что за радость от лунных лучей зябнущему? Что за счастье зимой от тучи? Избавьте нас, страждущих, от хворей и горестей!»
Царева жена и все прочие женщины заговорили друг с другом, услыша такое моление страждущих: «Ведь все верно, что эти убогие говорили, и должны мы вылечить их, хотя бы и стоило это нам всего состояния!» Между собой они так договорились, помолились богине, и, разобрав этих убогих, кто кому пришелся, увели их к себе во дворцы, и заставили своих мужей этих высокодобродетельных убогих лечить дорогими лекарствами, а сами от них не отходили.
Оттого, что все время были они с этими новоявленными богами любви, сошлись они с ними, словно в этих убогих заключался для них весь мир. И что были для них царь и его сановники в сравнении с этими убогими калеками — ослепленный страстью их дух уже ничего не замечал! Но только мужья заметили на телах своих жен царапины от ногтей да следы от зубов, ставшие возможными от невозможных для них объятий любовных с убогими. Стали тогда царь, его военачальник, главный министр и прочие высказывать друг другу свои сомнения, и молвил тогда царь: «Вы подождите, пока я как-нибудь уж дознаюсь от своей жены, в чем дело». С этими словами отпустил он всех прочих, пошел к себе в покои, и с любовью и опасением спросил раджа у жены: «Кто это тебя укусил в нижнюю губу? Чьи ногти поцарапали тебе грудь? Говори правду, не то не будет тебе ни добра, ни веры!»
Спросил ее раджа так, а она ему в ответ на это ложь: «Ох, несчастная я, хоть и не должно бы говорить, да говорить об этом чуде придется. Каждую ночь нарисованный на стене муж, держащий в руках чакру и палицу[475], сходит со стены, ласкает меня, а утром снова на стену возвращается. И это при тебе-то, супруг мой, телу моему, которого ни солнце, ни месяц не видели, такое поношение терпеть приходится!» Выслушав слова жены, будто преисполненные горечи, поверил ей и решил, глупец, что, верно, это выходка Вишну. Рассказал он об этом главному министру и всем прочим, и те дураки тоже решили, что их жен всемогущий и несокрушимый ласкает, и промолчали.
Вот так озорные распутницы, искушенные в плетении лжи, обманывали своих глупых мужей. Но я-то не такой дурак!»
Смутил якша такими словами свою жену, а странник, стоявший у дерева, все это слышал. Сложил он почтительно руки и обратился к якше: «Пришел я, почтенный, в твое жилье и теперь ищу твоей защиты. Прости мне, что слышал я все, что ты сказал». Такой правдивой речью обрадовал он якшу, и тот молвил: «Я — якша, и зовут меня Сарвастханагата Повсюдупобывавший. Доволен я тобой. Говори, чем тебя наградить». Ответил странник на это гухьяке: «В награду мне не гневайся ни на меня, ни на жену». Снова заговорил якша: «Уж очень ты меня порадовал. Считай, что я тебе эту награду дал, а теперь говори, чем еще тебя наградить?!» И тогда говорит ему странник: «Вот и другой мой выбор — пусть буду я вам обоим с этого дня сыном». Услыхали это якша и якшини и тотчас же согласились, и якша промолвил: «Хорошо, сынок, будь нам сыном! И по нашей милости да не случится с тобой никогда никакого несчастья, и всегда в споре, в ссоре, в игре будешь ты одерживать верх». С этими словами якша исчез, а странник поклонился ему, провел там под деревом ночь и пошел в Паталипутру.
Когда же добрался он туда, велел стражнику, чтоб тот возвестил радже Синхакше, что, мол, прибыл из Кашмира мудрец, искушенный в споре, и когда приглашен он был раджей, то вошел и в споре одержал верх над всеми тамошними пандитами.
Разбив их всех благодаря великодушному дару якши, задал он им в присутствии раджи вопрос неразрешимый: «Что бы это значило: «Муж, нарисованный на стене, держащий в руках чакру и палицу, каждую ночь сходит со стены, ласкает меня, нижнюю губу мне кусает, ногтями царапает мне грудь и снова возвращается на стену?» Вас спрашиваю я! Соблаговолите дать немедленный ответ!» Но никто из мудрецов на этот вопрос ответа не дал, не зная подлинного смысла, и только смотрели друг на друга.
Тогда обратился к нему сам раджа Синхакша: «Разъясни, почтенный, что ты нам сказал!» И тогда странник разъяснил царю свой вопрос и рассказал о лживой жизни царицы все, что слышал от якши, и посоветовал царю: «Никогда не следует человеку увлекаться женщинами, ибо единственно, что станет ему известно, — как достичь греха!» Обрадованный царь захотел отдать страннику свое царство, но странник не взял, ибо любил он только свою родную страну, и тогда почтил его раджа, Щедро одарив драгоценными каменьями. Взял их странник, и вернулся к себе на родину в кашмирские края, и там зажил благодаря награде, полученной от якши, безбедно и счастливо,
И, кончив эту историю, сказал мудрецу ученик: «Слышал я эту историю от самого странника!» И долго еще удивлялся мудрец вместе с другими учениками этой любопытной истории».
Остановился на этом Гомукха и обратился к сыну повелителя ватсов с такими словами: «Столь причудливы проделки злодеек и деяния творца и жизнь людская! Соизволь послушать теперь
про жену, из-за которой погибло одиннадцать мужей
Жил где-то в деревне в стране Малава один семейный человек, и родилась у него после двух или трех сыновей дочь. Случилось так, что родив дочь, умерла ее мать, а через некоторое время умер один из его сыновей, а еще немного спустя забодал бык еще одного сына — тоже он умер. Вот и назвал тогда отец свою дочку Тримарика, что значит «погубившая троих».
