Игорь Срибный - Казацкие байки
Поплевав на руки, старик взялся за топорище, но тут опять рядом случился Василько:
- Позвольте, батьку, мне самому срубить это дерево!
- Ну, ежели тебе не под силу срубить ольху, руби вяз, - сказал старик и направился опять к ольхе.
Не успел он взмахнуть топором, как Вавсилько вновь оказался перед ним.
- Нет, батьку, - сказал хлопец, - я знаю свой долг. Сейчас я срублю эту ольху.
"Ээ-э, да он, сдается мне, безумный!" - подумал в тревоге старик, а вслух сказал:
- Хорошо же, ты руби ольху, а я свалю этот вяз.
И он направился к вязу. Но, едва он прикоснулся к топору, как Василько ухватил его крепко за руку и проговорил:
- Не утруждайте себя, батьку! Я сам срублю это дерево.
"Ну, точно! Как есть, безумный!" - подумал перепуганный старик и бросился домой.
"Делай всё, что будет делать отец Олеськин", - припомнил Василько слова матери и побежал за стариком.
Старик, увидев, что парубок гонится за ним, со страху великого наткнулся на куст, и шапка его осталась висеть на ветке кустарника. Как только Василько поравнялся с этим кустом и увидел на ветке стариковскую шапку, он тут же сорвал со своей головы новую шапку и нацепил её рядом.
Старику тяжело было бежать с топором, и он отшвырнул его в траву. Тогда и Василько швырнул свой топор в траву. Наконец, еле живой от страха, старик домчался до куреня, вскочил в свою хату и заорал:
- Василько умом тронулся! Он бежит за мной с топором, видать, убить хочет! Он и вас убьет! Прячьтесь от безумца!
Услыхав такие слова, дивчина и мать ее забились в тёмный угол. Старик же полез прятаться в мешке из-под муки. В это время в хатыну вбежал Василько. Увидал он, что отец Олеси лезет в мешок, и тоже полез в этот мешок. Тогда уж и жена старика, и дочь закричали в ужасе:
- Спасите! Помогите! Убивают!
И старик тоже завопил:
- Спасите! Помогите! Убивают!
Ну, а Василько что ж? Вспомнил напутственные слова матери и начал вместе со всеми орать, что есть мочи:
- Спасите! Помогите! Убивают!
Ну, конечное дело, на эти вопли сбежался увесь курень. Вытащили люди перепуганного старика из мешка. Васильку под горячую руку тумаков надавали. А старик-то весь в муке перепачканный, ровно мельник в базарный день. Едва отряхнул подол сорочки от муки и сказал сердито парубку:
- Вон убирайся из моей хаты! И чтоб ноги твоей боле и близко к моему подворью не ступало!
Пошёл Василько домой, словно пес побитый. Всю дорогу он шишки от тумаков на непокрытой голове щупал и думал о том, почему же его прогнали, и никак в толк взять не мог. Ведь делал он все то же, что и батько Олеськи… Шел он шел, да так ни до чего и не додумался. Говорят, панове, что и до сей поры Василько не оженился: всё думку думает, чем же он не угодил отцу невесты…
Вот так и бывает в жизни, почтенные, что не всегда нужно в точности наказы всяки исполнять, ибо которые-то из них в разных обстоятельствах могут быть с пользою приняты, а которые и нет… А говоря языком нам, добродии, современным, можно сказать так: инициатива наказуема!
Как Голопупенко на свадьбу забыли пригласить
Одного разу, добродии, в старые достопочтенные годы, собрался полковник Черевиченко свою дочь Олеську замуж отдавать. Долго думал полковник, как бы кого из старшины казацкой приглашением не обойти. Долго думал да на папирец всех приглашенных записывал. А только так случилося, панове, что наш старый знакомец Голопупенко в тот папирец-то и не попал, ибо стар уже был, в походы не ходил, сидел себе в курене своем гречкосеем да в праздники церковные народ веселил шутками-прибаутками.
Но вот дело-то в том, шановнии, что полковник Черевиченко – он ведь не родился полковником! А пришел в Сечь хлопчиком-молодиком, и у того самого Голопупенки джурой был, пока годами не возмужал да ремесло воинское не постиг. И тот же Голопупенко его уму-разуму и наставлял, и от пуль и стрел татарских берег в набегах…
Словом, посмурнел лицом Голопупенко, прознав, что нет его прозвища в числе приглашенных на свадьбу к полковнику, и решил он напомнить ему о себе. В день, предшествующий свадьбе, разобрал Голопупенко свой сундук старый с добычею, в городе Трабзоне добытой лет уж с десяток тому… Принарядился старый казак в парчовые одежды турецкия, вывел со двора свово козла единственного да и отправился на шлях Чумацкий, по коему полковник из Сечи в свой хутор завсегда скакал.
Вот так идет он, не спеша, люльку глиняну покуривает, колечки из табачку турецкого закручивает да в небо синее пускает. А козел, словно пес дворовый, важно так рядом вышагивает…
Вскоре догнал его полковник Черевиченко верхом на коне. Увидал он казака, годами битого, в одежды роскошные наряженного, да не признал в нем свого наставника Голопупенку, ибо давно уж не видал того, и решил, что это кто-то из старшины, коего запамятовал в лицо уже.
- Приветствую вас, почтенный,– говорит полковник, путнику кланяясь. – А не позволите ли узнать, куда же вы путь держите?
– Да ведь к вам на свадьбу и направляюсь, шановный пан полковник, – ответствует Голопупенко. – Аль не признали?
А полковнику стыдно признаться, что не помнит он приглашенного. И ну, выкруживаться…
– На свадьбу? – кричит обрадованно. – Так, значится, нам по пути, вдвоем веселее в дороге будет. Но скажите-ка, почтенный, как же вы доберетесь пешком, ежели еще и козла вести приходится? Ведь ко мне на хутор верхом, и то полдня скакать надо!
А Голопупенко лицо хитрое сделал и важно так отвечает:
– Ну, об этом можно не беспокоиться, досточтимый пан полковник. Вот как бы не попасть на свадьбу слишком рано! Не хочу от вас, почтенный, скрывать: козел-то у меня волшебный – мчится, обгоняя ветер. А вот вам, добродию, надо поторапливаться, иначе вы на своей лошади можете и не поспеть.
Смотрит полковник на казака и диву дается: в своем ли уме этот человек в богатом платье? Уж больно странные речи ведет... Да где ж это видано, чтобы на козлах верхом ездили!
– Что-то не пойму я, почтенный, как это верхом на козлах ездят? Вот уж невидаль! Коли у вас козел волшебный, может, наперегонки поскачем?
– Отчего ж не поскакать? – говорит Голопупенко. - Так вы, значит, не верите мне, шановный? Ну что ж, вам придется поверить: к вечеру мы встретимся на веселом пиру!
– Спор так спор, почтенный! Если я проиграю, то моя лошадь станет вашей, а если уж вы проиграете, то придется вам козла отдать мне. Ну как?
– Э-э, – тянет Голопупенко. - Конь-то у вас слабенький, куда ему тягаться с моим козлом?!
– Ну, держитесь же! – воскликнул полковник. - Только папирец подпишем об условиях спора нашего, что все честь по чести было!
И порешили путники, что победителем станет тот, кто первым прибудет на свадьбу. Подписали бумагу и на том расстались…
Полковник вскочил в седло и поскакал во весь опор, нагайкой бока коня охаживая. И только он скрылся из виду, Голопупенко ухватил козла в охапку и помчал знакомыми тропками, благо степь за время долгих походов познал, как свои пять пальцев, напрямик, через яры и овраги.. Долго ли, коротко ли бежал Голопупенко, но успел хитрец к хутору добраться, когда полковник и полпути не одолел. Привязал он своего козла к тыну, зашел на подворье и уселся преспокойно на лавку под вишнею. Бабы хуторские ему узвару подали, сала шмат с цыбулею да горилочки штоф поднесли. Вот так сидит Голопупенко, горилочку попивает, узваром грушевым запивает да от сала шкорки на травку-муравку сплевывает. Словом, пока полковник, сломя голову по степу мчался, Голопупенко уж и отдохнуть успел и пообедать…
Лишь ввечеру появился полковник Черевиченко. Конь под ним шатался от усталости, да и сам он от пота взмок и еле ноги передвигал, когда спешился. Отряхнул он дорожную пыль и на подворье шагнул, уверенный, что приехал раньше и спор, конечно, выиграл. Каково же было изумление полковника, когда, ступив за ворота, услышал он приветливый голос Голопупенка:
– А-а, вот и вы, шановный пан полковник! Что-то в пути вы порядком подзадержались, я уж беспокоиться начал. Вон сколько сала от скуки изжевал! – Голопупенко на кучку шкорок кивнул.
