Т. Михайлова - ПОХИЩЕНИЕ БЫКА ИЗ КУАЛЬНГЕ
Прежде всего, Аэд мак Кримтан приложил немало трудов для придания «Похищению» композиционной стройности. Дело в том, что версия Книги Бурой Коровы, напомним, наиболее ранняя из всех, была, по общему мнению, первой попыткой собрать воедино бытующие варианты саги. Именно поэтому текст содержал немало противоречий, в частности, дублирующих друг друга эпизодов. Исследовавший эти дублеты Рудольф Турнайзен, который исходил из невозможности их совмещения в одной версии{431}, аргументировал принадлежность этих вариантов двум основным источникам (А и В) IX в., о которых мы упоминали выше. Выделенные Турнайзеном дублеты могут быть самыми разнообразными – дважды объясняется одно и то же название, дважды повторяется предсказание или рассказывается об убийстве одного человека. Все их нельзя отнести за счет неловкости составителей версии Книги Бурой Коровы – в чем-то это было следствием естественного накопления эпизодов вокруг основного ядра повествования и встречается также в других версиях. Некоторые из вариантов внутри одного текста явно несовместимы и восходят к разным источникам: так в версии Книги Бурой Коровы знаменитый уладский воин Конал Кернах сначала упоминается среди находящихся с коннахтцами изгнанников из Улада, а вскоре среди воинов Конхобара.
Составитель версии Лейнстерской Книги старался максимально избегать повторов и различных неувязок. Остается не вполне выясненным вопрос, насколько это предположение, выдвинутое и аргументированное Турнайзеном, поставлено в правильной плоскости. Возражая Турнайзену, Сесиль О'Рахилли склонна приуменьшать долю сознательных усилий Аэда мак Кримтана, который, как она считает{432}, возможно имел перед собой схожий с версией Книги Бурой Коровы текст, но уже свободный от наиболее очевидных интерполяций и дублетов. Этот текст, условно называемый версией X, мог быть предком вариантов, содержащихся в двух упомянутых нами выше поздних рукописях XV и XVI вв. В любом случае различия между Лейнстерской Книгой и Книгой Бурой Коровы налицо.
Однако составитель версии Лейнстерской Книги действовал не только методом исключения и унификации. Мы уже говорили, что только в нашем варианте саги содержится обширное вступление – разговор Айлиля и Медб. Кроме того, лишь в версии Лейнстерской Книги мы встречаем описание встречи Кухулина с Медб и Фергусом у Гленн Фохайн, многочисленные добавочные детали в описании сражении (к примеру, с Галатином Дана и его сыновьями), движения войск, сбора Конхобара и Келтхайра на битву и т. д. Турнайзен и многие вслед за ним полагали, что этот добавочный материал был придуман и включен в текст составителем версии Лейнстерской Книги. Исследования Сесиль О'Рахилли позволяют и здесь предполагать влияние какого-то неизвестного варианта саги, имевшегося в распоряжении составителя текста Лейнстерской Книги, а также послужившего прототипом версии поздних рукописей, так называемой Версии III.
«Похищение Быка из Куальнге» из Лейнстерской Книги резко отличается от более ранней версии Книги Бурой Коровы по языку и стилистическим особенностям. С точки зрения же структуры текста они мало рознятся друг от друга и, более того, воспроизводят обычную для ирландских саг практически любого объема композицию. Большинство ирландских повествований включают три элемента – прозаические части, поэтические вставки и так называемую риторику, очень часто специально отмеченную в рукописях буквой «r». Удельный вес поэзии и прозы в сагах непостоянен, риторика же никогда не занимает слишком много места. Объем и характер этих элементов текста зависит от многих причин и, прежде всего, от его архаичности и того, что в нем преобладает – описания или диалоги. Первые передаются почти исключительно средствами прозы, а во втором случае, особенно когда персонажи обмениваются пространными речами, мы встречаемся с поэтическими вставками. Точно так же обстояло, по всей видимости, дело и в родственной валлийской традиции, где во множестве сохранились фрагменты поэтических текстов (записанных позднее, чем в Ирландии), которые, однако, в прошлом должны были иметь прозаическое обрамление{433}.
Проза, по всей видимости, является и наиболее древним слоем текста. Между тем, именно она по своей природе была наиболее способна подвергнуться с течением времени самым разнообразным изменениям. Наиболее ранние из сохранившихся образцов прозы отличаются предельно сжатым стилем, так что иногда создается впечатление, что первоначально она была опорой для памяти сказителей. Лишь некоторые отрывки – главным образом описания центральных персонажей, оружия и боевых колесниц – более разработаны, хотя и имеют достаточно жесткую, формульно закрепленную структуру. С течением времени в прозаических повествованиях мы наблюдаем решительные перемены, которые прекрасно заметны на примере самого «Похищения Быка из Куальнге» из Лейнстерской Книги.
Совершенно особое место в сохранившихся текстах занимает так называемая риторика (ирл. retoiric; иногда подобные отрывки отмечали терминами rosc или roscad, обозначающими, правда с несколько более позднего времени, короткую песнь, какую-либо формулу и т. д.). Дать более или менее полное определение этого жанра достаточно трудно{434}, точно так же, как и попытаться проследить его корни. По всей видимости они связаны с какой-то древней практикой заклинаний и особого усложненного языка, понимание которого было доступно лишь посвященным. В сохранившемся виде риторика представляет собой короткие отрывки текста (чаще всего это пророчества, иногда диалог и очень редко какие-либо описания), резко выделяющиеся на его фоне сложностью своего построения. Сложность эта без всякого сомнения намеренная, однако с течением времени плохо понимавшие содержание этих фрагментов переписчики внесли сюда и дополнительную путаницу. Фразы риторики построены по принципу строгого параллелизма и связаны между собой аллитерацией, следование которой было в немалом количестве случаев самим принципом подбора слов, которые чаще всего либо очень труднопонимаемы, либо употреблены в необычных комбинациях. Существует и поэтическая риторика, скорее всего вторичная по отношению к прозаической. Перевести фрагменты риторики почти всегда исключительно трудно, а подчас и вовсе невозможно передать их связное содержание. Именно поэтому мы отказались от их перевода в настоящем издании. Анализ лингвистических форм позволил Турнайзену отнести составление текста к первой трети или четверти XII в. Многосторонние исследования, проведенные к настоящему времени специалистами{435}, практически ничего не изменили в его датировке. Стиль версии Лейнстерской Книги также указывает на более позднее время составления этой рукописи. Язык ее очень богатый и насыщенный, особенно по сравнению с версией Книги Бурой Коровы, где он настолько лаконичен, что некоторые отрывки приходится буквально расшифровывать, сравнивая с другими рукописями. Если при объяснении названия какого-нибудь места версия Книги Бурой Коровы ограничивается простым «отсюда пошло…», то в Лейнстерской Книге всегда дается со ссылкой на «мужей Ирландии» развернутое описание происшедшего события с колоритными подробностями. Речь персонажей версии Лейнстерской Книги обильно уснащена нанизываемыми друг на друга синонимами, которые, как и те, что встречаются в описаниях одежды и оружия, столь разнообразны, что передать их средствами русского языка подчас затруднительно или невозможно. Вот характерный пример: Медб, отвечая на вопрос, какой судьбы желает она для отряда Галеоин, в более ранней версии отвечает просто «Смерти», а в более поздней говорит «Смерти, погибели, истребления желала бы я для них…» и т. д. Неудивительно, что версия Лейнстерской Книги длиннее своей предшественницы.
Стиль «Похищения» из Лейнстерской Книги отличает еще одна, более заметная здесь, чем в других рукописях, особенность. Ее можно охарактеризовать как своеобразную «формульность» языка. Сходные события и обстоятельства описываются в нашей рукописи почти исключительно в сходных выражениях, здесь очень часты формулы приказов, посланий и вообще диалога. Для примера сошлемся на очень показательный в этом отношении разговор раненого Кетерна с лекарем Фингином. Насколько нам известно, вопрос о формульности стиля «Похищения» из Лейнстерской Книги специально никем не исследовался, хотя такое исследование напрашивается в связи с другой проблемой более общего характера, обсуждение которой оживилось после выхода в 50-х годах работы Джеймса Карни{436}. Одна из глав этого труда посвящена разбору одной из предваряющей «Похищение» саг, а именно «Похищению стад Фроэха». Основная мысль Карни сводится к тому, что этот текст был создан в VIII в. и до того не мог существовать в устной традиции. Далее Карни показал, что рассказ о смерти Фроэха, содержащийся в «Похищении» Книги Бурой Коровы, основан на «Похищении стад Фроэха» и не входил в основное ядро саги. По мнению исследователя, автор предваряющей саги включил связанный с Фроэхом эпизод в основной текст, оформив его по образцу уже содержащихся там сходных эпизодов. Таким образом Карни стремился опровергнуть мнение Турнайзена насчет происхождения дублетов (он относил их к двум источникам IX в.), а заодно отрицал устное происхождение «Похищения Быка из Куальнге», ибо показал существование дублетов, которые нельзя объяснить, исходя из различия устных версий.
