Марко Поло - Книга о разнообразии мира
Пойдем отсюда и расскажем вам об области абруиманов.
Глава CLXXVII
Здесь описывается область Лар, где абраиаманы родились
На западе от того места, где мощи св. Фомы покоятся, – область Лар 376, отсюда первоначально произошли все абраиаманы в свете; они самые лучшие в свете торговцы, честны, говорят только правду и ни за что не солгут. Мяса они не едят, вина не пьют и живут честно, по своему обычаю. Живут только со своими женами; чужого не берут, животных не убивают; что за грех почитают, того не делают. Все абраиаманы узнаются по знаку, что на них: все они носят на плече шнурок из бумажных ниток и, продев его по груди и спине, подвязывают под другую руку; где бы они ни были, по этому знаку всюду их узнаешь.
Есть тут богатый и сильный царь; охоч он покупать жемчуг и драгоценные камни. С купцами он уговорился: за весь жемчуг, что принесут ему из мабарского царства Соли 377, платит вдвое против того, за что они покупали. Соли – самая лучшая, самая славная область во всей Индии, и самый лучший жемчуг тут. Абраиаманы ходят в Мабар, скупают весь хороший жемчуг, что там найдут, и приносят его к царю; что он стоит, то объявляют по правде; царь платит двойную цену, никогда не меньше. Потому-то и приносят ему много хорошего и крупного жемчуга.
Абраиаманы – идолопоклонники; в приметы и в предвещания зверей и птиц верят больше всех на свете. Расскажу кое-что об этом. Вот какой у них обычай: всякий день в неделе отмечен особливою приметою; случится ли кому покупать, встанет он утром, посмотрит на свою тень и смерит ее; если тень в длину такова, как следует ей быть в тот день, он заключает торг, а если нет, он перестает торговаться и ждет, пока тень не дойдет до точки, как по закону следует. Установлено у них для всех дней недели, какой длины должна быть тень, и, пока тень не станет так длинна, никто ни торга не заключит и никакого дела не закончит. Вот еще диковина: торгуется кто-нибудь в доме или в другом каком месте и увидит тарантула (а их [333] много тут); коль тот идет со стороны, что ему кажется благоприятной, тут же покупает товар, а если не с той стороны, перестанет торговаться и ничего не купит. А выйдет из дому, да заслышит чихание, и коль это покажется ему не к добру, то остановится и вперед не пойдет. Идет ли он по дороге и завидит, что летит ласточка навстречу или перед ним справа или слева, смотря по тому, летит ли она по-ихнему из хорошего места, с доброй стороны, он идет вперед или же поворачивает назад, коль покажется, что летит она из недоброй стороны.
Живут эти абраиаманы дольше других, и все оттого, что воздержанны и едят мало. Зубы у них славные, едят они какую-то траву, хороша она и для пищеварения, и для тела здорова. Эти абраиаманы кровь себе ниоткуда не пускают.
Есть тут особые люди, зовут их куигуи 378; живут они дольше других, от полутораста до двухсот лет, и крепки, куда захотят, могут идти; в монастыре все дела, все службы идолам исполняют, словно как юноши; и это от воздержанности да здоровой воды. Едят они больше рис и молоко. Чудным покажется вам то, что они едят: принимают они ртуть с серою; питье делают из этой смеси и говорят, что оно им прибавляет жизни; чтобы подольше жить, принимают то питье с детства. Кто долго живет, тот принимает это питье с серою и ртутью 379.
Есть особая вера в Мабаре 380; кто ее держится, очень воздержан, жизни суровой, строгой, и ходит голым, ничего нет на нем, и ничто не прикрыто. Молятся они быку и многие на лбу носят маленького быка из меди или из бронзы с позолотою; привязывают его тут. Сжигают они кости быка, делают из них порошок и натирают им тело с таким же благоговением, с каким христиане святою водою. Из чашек и с тарелок не едят, а едят на листах или райского яблока, или на других больших, но не на зеленых, а на сухих. У зеленых листов, говорят они, есть душа, а потому грешно с них есть; всякой твари боятся они учинить что-либо грешное; скорее умрут, а не сделают того, что за грех почитают. А когда их спрашивают, зачем они ходят голыми и не стыдятся, они отвечают:
«Наги мы, потому что ничего в мире не вожделеем; родились мы на свете без одежды, нагими. Не сознаем за собою плотского греха, а потому не стыдимся своей наготы, так точно, как вы не стыдитесь выставлять своей руки или своего лица. Вы прикрываете свою наготу и стыдитесь, потому что сознаете свой плотский грех».
Так они отвечают тем, кто их спрашивает, отчего они не стыдятся ходить нагишом.
Скажу вам еще, никакой твари они не убивают, ни животного, ни мух, ни блох, ни свиней, ни червей. У всех них, говорят они, есть душа, и есть их потому грешно. Не едят они ничего зеленого, пока [334] не высохнет, ни травы, ни корней; душа во всем зеленом. Спят они на земле; ничего нет ни под ними, ни над ними; и просто удивительно, как они не умирают, а еще долго живут.
Есть у них духовные, что по монастырям живут и идолам служат. Испытывают их так: призовут девок, что идолам подарены, и заставляют их обнимать и целовать приставленных к идолам; кто не раззадорится, того почитают за доброго и удерживают при себе, а кто разъярится, того не держат при себе, тотчас изгоняют и говорят, что не хотят держать при себе сладострастного человека 381.
Жестокие и вероломные они язычники. Мертвых сжигают они, по их словам, вот почему: если бы не сжигать мертвых тел, в них завелись бы черви, сожрали бы те черви все тело, из которого вышли, нечего было бы им есть и пропали бы они все, а на душе того, чье тело, был бы тяжкий грех. Поэтому-то и сжигают они мертвые тела. И у червей, говорят они, – душа.
Рассказали вам об обычаях этих язычников, теперь пойдем отсюда. Расскажем вам славную повесть: когда говорили об острове Цейлон, так забыли о ней. Послушайте ее, чудесною она вам покажется.
Глава CLXXVIII
Остров Цейлон описывается еще раз
Выше в этой книге уже говорилось, что Цейлон – большой остров. Есть тут очень высокая, крутая и скалистая гора 382. Взобраться на нее можно только вот как: привешаны к горе железные цепи, и пристроены они так, что по ним люди могут взбираться на гору. Говорят, на той горе – памятник Адама, нашего прародителя; сарацины же рассказывают, что тут могила Адама, а язычники – памятник Сергамона боркама 383. Сергамум был первый человек, ему первому сделали идола; по-ихнему он считался лучшим человеком; его первого они стали почитать за святого и сделали ему идола.
Был он сыном богатого и сильного царя; жизнь вел прекрасную, ни о чем мирском слышать не хотел и царствовать не желал. Узнал отец, что сын царствовать не желает и ни о чем мирском слышать не хочет; стало ему досадно, и чего только он не предлагал сыну; говорил, что венчает его на царство и полновластным государем сделает; отдавал ему царский венец и одно только требовал, чтобы сын стал царем. А сын в ответ говорил, что ничего не желает.
Увидел царь, что не хочет сын царствовать, разгневался и с горя чуть не помер; да и не диво, другого сына у него не было и некому было оставить царство. Задумал тогда царь такое: решил он про себя, что заставит сына полюбить все мирское и возьмет царевич и [335] венец и царство. Поселил он его в прекрасном дворце, а в услужение приставил тридцать тысяч красивых да милых девиц; мужчин там не было, одни девы; они укладывали его в постель, служили ему за столом, по целым дням были с ним, пели ему, плясали перед ним и как умели потешали его по царскому приказу; но и они не могли сделать царевича сластолюбивым; остался он целомудренным и жил строже прежнего. Жил он по-ихнему свято; был юноша строгий; из дворца никогда не выходил, мертвых не видывал и никого, кроме здоровых; не пускал к нему отец людей старых и расслабленных.
Случилось раз, что ехал этот юноша по дороге и увидел мертвеца; ничего такого он не видел, а потому и испугался.
«Что это такое?» – спросил он тех, кто был с ним.
«Мертвец», – отвечали ему.
«Как, – сказал царевич, – разве люди умирают?»
«Да, воистину умирают», – отвечали ему.
Ничего не сказал юноша, задумался и поехал вперед. Проехал он немного и повстречал старика; еле он двигался, ни единого зуба не было у него во рту, растерял он их от старости.
«Что это такое? – спросил опять царевич. – Отчего не может он ходить?»
Отвечали ему те, кто был с ним:
«От старости не может он ходить, от старости зубы растерял».
Услышал царевич о старости и смерти и поехал назад во дворец. Решил он про себя, что не будет жить в этом злом мире, а пойдет искать того, кто не умирает и кто его сотворил. Ушел он из дворца и от отца в высокие и пустынные горы и прожил там всю жизнь честно и целомудренно, в великом воздержании; будь он христианин, то стал бы великим святым у Господа нашего Иисуса Христа. Как умер царевич, принесли его к отцу, и, нечего спрашивать, увидел тот сына, которого он любил больше самого себя, мертвым и сильно огорчился. Много он его оплакивал, а потом приказал сделать образ и подобие сына из золота с драгоценными камнями, и велел он всем в своей стране почитать его за бога и молиться ему.
