Илья Голенищев-Кутузов - Сказки народов Югославии
ДЕВУШКА БЫСТРЕЕ КОНЯ
Жила-была на свете девушка. Родилась она не от отца с матерью, а слепили ее волшебницы-вилы из снега — взяли они тот снег из бездонной пропасти под лучами летнего солнца на Ильин день. Ветер вдохнул в нее жизнь, роса вскормила, лес одел листьями, а луг убрал и украсил цветами. Была она белее снега, румянее розы, светлее солнца. Такой девушки никогда еще не бывало на свете, да никогда и не будет.
Пустила как-то девушка слух по всему свету, что в такой-то день и в таком-то месте будет состязание в беге. Кто из юношей на коне обгонит ее, за того она и выйдет замуж. В несколько дней весть облетела весь свет, и тысячи женихов — один краше другого — съехались на конях. Приехал и сам царевич. Девушка стала на отмеченное место, женихи сели на коней.
— Вон там я положила золотое яблоко, — сказала девушка, — кто первый доскачет и возьмет его, за того я выйду замуж, но если я первая возьму его, то знайте: все вы тут же умрете. Смотрите не ударьте в грязь лицом.
Всадники переглянулись; каждый надеялся заполучить девушку. «Пешая она, конечно, никого из нас не обгонит, — думали они про себя. — Но вот кто будет первый, кому поможет бог и счастье?»
Как только она хлопнула в ладоши, все разом помчались. Проскакали полпути, а девушка выпустила маленькие крылышки и обогнала всех. Женихи пристыдили друг друга, пришпорили коней и догнали девушку. Но она вырвала из головы волос, бросила его на землю — и вырос сразу дремучий лес, так что женихи не знали, куда им ехать. Девушка опять намного их опередила, но они пришпорили коней и все же догнали ее. Тогда она уронила слезу — сразу разлились страшные реки и чуть всех не потопили. Теперь за девушкой никто уже больше не гнался, кроме царевича. Он поплыл за нею на коне, а как увидел, что до девушки далеко, трижды помянул имя божье, — она и застыла на месте. Он схватил ее, посадил на коня, переплыл реки и через горы поехал домой. Но только он въехал на самую высокую гору — глядь, а девушки и след простыл!
Черногория. Перевод с сербскохорватского Н. Дмитриева
ДЕВУШКА И ПСОГЛАВЦЫ
Было это в давние времена, когда еще водились в наших местах псоглавцы. Шла однажды девица-красавица полем и вдруг видит перед собой целую стаю псоглавцев. У всех песьи морды, сами косматые, страшные, злющие. Испугалась девушка и что есть духу побежала прочь. Разглядели псоглавцы, что девушка собой хороша, да и говорят: «А что, если нам ее поймать!» И вся стая пустилась вдогонку. Видит девушка, что ей не убежать от псоглавцев, влезла на пышную сосну и схоронилась в ветвях. Псоглавцы не могли поднять головы, а потому им и не видно было, на какой сосне укрылась девушка. И вот стали они своими длинными копьями колоть подряд все деревья, и когда с одной сосны потекла на землю кровь, обступили они ту сосну и вырвали ее с корнем. Так и попалась девушка им в лапы.
Заточили ее псоглавцы в высоком замке без дверей. Во всем замке ни души: только она да кошка. Вечером псоглавцы приходили домой, а утром снова уходили. В потолке ее светлицы была отдушина, и в нее светило солнце. Дни и ночи проводила девушка в слезах, молила бога, чтоб он помог ей вернуться домой. Сама она уже не раз пыталась выбраться на волю через отдушину в потолке, но стоило ей только занести ногу, как в горницу вбегала кошка и принималась так рьяно вострить когти да так страшно мяукать, что девушку пронимал страх. Однажды, когда предавалась она великой печали и горько плакала и молила бога вызволить ее из беды, перед ней явился вдруг седой старичок и спросил:
— О чем плачешь, девица?
— К батюшке хочу, — отвечала она.
— Тебе отсюда не выйти — замок-то без дверей.
— Знаю, да в потолке вон есть оконце, и давно бы уж была я на воле, кабы не это кошачье отродье.
— Кошка потому тебя не выпускает, что в хвосте у нее сидят девять чертей, слуги псоглавцев. Брось ей кусок мяса, а когда она его схватит, мигом отруби ей хвост и кинь его через голову на девять локтей перед собой — и тогда уж кошка тебе не помеха.
Сказал и исчез, словно растаял. Сделала девушка, как старик советовал: дала кошке мяса, вмиг отсекла ей хвост, бросила его через голову на девять локтей, и злая тварьсразу забилась в угол и присмирела. Девушка немедля вылезла на крышу. Куда же теперь? На дворе темно, скоро уж ночь. И вдруг она видит, как по самому коньку, еле передвигая лапы, уныло плетется бесхвостая кошка. Девушка за ней. Кошка привела ее к дереву, — верхушка его касалась крыши. Кошка слезла по дереву на землю, девушка — за ней благополучно спустилась — и бежать.
Настала ночь. Пришли псоглавцы домой, увидели окровавленную бесхвостую кошку и тотчас смекнули, что к чему. Двенадцать псоглавцев пустились вдогонку за девушкой. А она уже к родному дому подбегала. У отца ее была кузница, у самой реки. Как раз в ту ночь его не было дома — ушел искать пропавшую дочь. Водяное колесо, что раздувало кузнечные мехи, не вертелось, и кругом — мертвая тишина. Толкнулась девушка в дверь — не отворяется, заперта; в окне — железная решетка. Никак в дом не попасть. Звала она отца, звала, да все напрасно. Девушка собралась уж было прилечь на скамье перед кузней, да вдруг спохватилась: «А ну как придут сюда псоглавцы, несдобровать мне тогда». Стала думать, как в дом пробраться. И тут на ум ей пришло, что можно снять водяное колесо и через то отверстие пролезть в кузницу. Так и сделала. Едва она перевела дух и засветила лучину, как снаружи послышались голоса псоглавцев. Они шли по ее следу. Не долго думая, подперла она дверь железным колом, заставила окно, схватила большой топор — кузнец выковал его как раз накануне — и встала у самого отверстия, через которое внутрь пробралась. Псоглавцы сразу же приметили то отверстие, и один из них просунул в кузню свою песью голову. Девушка размахнулась топором — хвать его по шее! И втащила его внутрь. Другие псоглавцы подумали, что он сам влез, и один за другим стали просовывать головы в кузницу, и со всеми девушка расправилась так же, как и с первым.
Утром вернулся опечаленный кузнец и увидел дома дочь и двенадцать убитых ею псоглавцев.
Словения. Перевод со словенского И. Макаровской
МЕДВЕДОВИЧ
Пошли как-то раз бабы на гору за дикой мареной.[5] Одна баба бродила-бродила, заблудилась и пришла к какой-то пещере. Вылез оттуда медведь, схватил бабу и утащил в пещеру. И вот стали они жить вместе. Скоро у них родился мальчик. Когда он немного подрос, мать тайком выбралась из пещеры и убежала в село, к своим. А медведь добывал пищу и кормил сына, так же как это делала раньше мать.
Когда мальчик еще подрос, решил он во что бы то ни стало идти странствовать по белу свету. Медведь стал его отговаривать:
— Ты еще молод и слаб, а на свете много злых зверей, называемых людьми, — они тебя могут убить.
Сын немного успокоился и остался в пещере.
Прошло некоторое время, снова он захотел идти странствовать по белу свету. И не удалось медведю отговорить сына. Вывел отец его из пещеры, поставил под буковое дерево и сказал:
— Если вырвешь из земли этот бук — отпущу тебя странствовать по свету, а нет — придется тебе еще посидеть около меня.
Мальчик ухватился за дерево: тут потянет, там дернет — не может вырвать; так и вернулся он с отцом в пещеру.
Вскоре ему снова захотелось идти странствовать по белу свету; медведь опять вывел его из пещеры и велел попробовать, сможет ли он вырвать бук из земли. Сын ухватился за дерево и вырвал его. Тогда медведь велел ему обрубить сучья, положить ствол на плечо, как дубинку, и с той дубинкой идти странствовать по белу свету.
Мальчик так и сделал.
Шел, шел Медведович и пришел в некое поле, а там сотни мужиков пашут землю помещика. Подошел к ним Медведович и спросил, не дадут ли они ему чего-нибудь поесть. Пахари сказали, чтобы он подождал: скоро вот принесут им обед, а там, где есть пища для сотен людей, хватит и для него. Тут как раз показались телеги, лошади, мулы и ослы — везут пахарям обед. Увидел еду Медведович и говорит, что он один все съест. Мужики подивились:
— Как ты можешь съесть обед, приготовленный на столько людей?
А Медведович свое твердит и побился с пахарями об заклад: если не съест — отдаст им свою дубинку, а съест, они отдадут ему все железо с плугов.
Поставили обед. Медведович принялся уплетать и все дочиста съел, хоть еще подавай! Пришлось мужикам собрать все железо с плугов в кучу. Медведович содрал кору с нескольких берез, перевязал ею железо, поддел связку дубинкой, вскинул на плечо, пошел к кузнецу и велел ему сковать из того железа шестопер. Кузнец принялся за дело, но ему показалось, что железа слишком много. Он припрятал половину, а из другой на скорую руку сковал шестопер.
Медведовичу шестопер показался легким. Он насадил его на дубинку и подбросил высоко в небо, а сам стал на четвереньки и подставил спину. Шестопер ударился о нее да, на беду кузнеца, треснул. Тогда Медведович размахнулся дубинкой и убил кузнеца, потом вошел в его дом, разыскал спрятанное железо и отнес его вместе с треснувшим шестопером к другому кузнецу. Этому кузнецу он тоже велел сковать шестопер, но сказал, чтобы он не дурил и ковал из всего железа, не то с ним будет то же, что и с первым кузнецом. А второй кузнец уже знал, что случилось.
