Томас Мэлори - Смерть Артура
При этих словах стало у Артура еще горше на душе, ибо сразу припомнилась ему сестра его Фея Моргана, которой поручил он свой меч, и заколдованная барка.
– Сэр рыцарь, прошу вас, скажите, кто дал вам этот меч, от кого вы его получили?
11А сэр Акколон закручинился и говорит:
– Горе – цена этому мечу! ибо через него вышла мне смерть.
– Возможно, что и так, – сказал король.
– Сейчас, сэр, – продолжал Акколон, – я вам все расскажу. Этот меч хранился у меня уже более полугода, а вчера мне прислала его сюда с карлой Фея Моргана, жена короля Уриенса, чтобы я зарубил им короля Артура, ее брата. Ибо знайте, короля Артура ненавидит она пуще всех на свете, ведь он – самый доблестный и благородный в ее роду. Зато любит она превыше меры меня, своего возлюбленного, и я ее тоже. И вот если бы сумела она чарами своими погубить Артура, то тогда уж мужа своего, короля Уриенса, убила бы без труда. А потом задумала она посадить меня королем этой земли, и чтобы я царствовал, а она была бы моей королевой. Но теперь с этим покончено, – сказал Акколон, – ибо вижу, что смерть моя неотвратима.
– Да, – сказал король Артур, – вижу, что вам очень хотелось стать королем, но ведь убить своего господина – это великое зло, – сказал Артур.
– Воистину так, – отвечал Акколон. – Но я открыл вам всю правду и теперь прошу вас сказать мне, откуда вы, от какого двора.
– А, Акколон, – сказал король Артур, – знай же, что я – король Артур, которому ты причинил великое зло.
Услыхал это Акколон, вскричал громко:
– О благородный и милостивый господин! Сжалься надо мною, ведь я не признал тебя!
– А, сэр Акколон, – отозвался король Артур, – тебе будет оказано милосердие, ибо я чувствую по твоим словам, что ты и в самом деле меня не признал, но я также чувствую по твоим словам, что ты согласился на мою гибель, и потому ты – предатель. Но я сужу тебя не столь сурово, ибо это сестра моя Фея 'Моргана заставила тебя своими чарами согласиться с ее предательскими замыслами. И ей я так отомщу, что весь мир христианский будет об этом говорить. Видит Бог, я оказывал ей больше почестей и уважения, чем всем в нашем роду, и доверял ей более, нежели собственной жене и всем остальным моим родичам. Потом позвал король Артур тех, кто находился на том поле, и сказал: – Сэры, подойдите сюда. Вот перед вами мы, два рыцаря, что бились здесь друг с другом, нанося один другому великий урон, так что едва не зарубили друг друга насмерть. Но знай хоть один из нас, с кем он бьется, не было бы этого поединка, не было бы нанесено ни одного удара. Тут вскричал во весь голос Акколон ко всем рыцарям и мужам, что там собрались: – Лорды! Этот рыцарь, с которым я сейчас сражался, – славнейший и доблестнейший муж на свете, ибо это – сам король Артур, над всеми нами сеньор и господин. На беду, на несчастье, вступил я в поединок с господином моим и королем, вассалом которого я состою.
12Тут все люди упали на колени и громко просили Артура о милосердии.
– Милосердие вам будет оказано, – отвечал король Артур. – Здесь могли вы сами видеть, сколь неожиданные бедствия выпадают нередко на долю странствующего рыцаря. Вот и я только что бился с моим же рыцарем, и оба мы с ним понесли немалый урон. Но, сэры, как я столь тяжко ранен, да и он тоже, и я сильно нуждаюсь в отдыхе, вот каков будет наш краткий суд над двумя братьями:
Что до тебя, сэр Дамас, за которого я сражался и для которого выиграл поединок, я теперь буду судить тебя. Тебя, сэр Дамас, называют надменным рыцарем, низким и злобным, недостойным собственных же доблестных подвигов, и потому я отдаю твоему брату все ваши владения, и усадьбу, и титул, и все, что к этому принадлежит, с тем только условием, чтобы сэр Онтлак держал свое владение от тебя и ежегодно давал тебе лошадь под украшенным дамским седлом, ибо на такой лошади тебе более пристало сидеть, нежели на боевом скакуне. Также повелеваю я тебе, сэр Дамас, под страхом смерти, чтобы не смел ты причинять обиды странствующим рыцарям на их пути в поисках подвигов и тем двадцати рыцарям, которых столь долго томил ты в темнице, возмести весь урон, дабы не было и им обиды. Если хоть один из них явится к моему двору и пожалуется на тебя, тогда, клянусь головой, ты за это умрешь!
Что же до вас, сэр Онтлак, вас называют славным рыцарем, исполненным доблести, преданным и благородным во всем, что вы ни делаете, и потому вот мой суд вам: поспешайте в добрый час к нашему двору, и вы станете моим рыцарем, и, если дела ваши будут согласны с нашими установлениями, обещаю, милостию Божией, что в кратком времени у вас будет все потребное, дабы жить не хуже, чем жил ваш брат Дамас.
– Бог да вознаградит широту вашей благородной души, – вашу великую доброту и щедрость. Отныне я всякую минуту в вашем распоряжении. Ведь я, сэр, – сказал Онтлак, – по воле Господа совсем недавно был ранен проезжим рыцарем в оба бедра, иначе же я бы сегодня бился против вас сам.
– Если бы на то была Божья воля, – сказал сэр Артур, – то я не пострадал бы так тяжко. А почему, сейчас открою вам причину. Я не был бы столь жестоко изувечен, будь при мне мой собственный меч, который изменой оказался у меня украден; и весь этот поединок был задуман заведомо для моей' погибели, и на то употреблены были предательство и волшебство.
– Увы, – сказал сэр Онтлак, – превеликой жалости достойно, что вот есть столь благородный человек, как вы, прославленный вашими подвигами, вашей доблестью, и находится мужчина или женщина, которые против вас питают измену в сердце своем.
– Они получат по заслугам, – молвил Артур. – А теперь ответьте мне, – спросил Артур, – далеко ли я от Камелота?
– Сэр, вы оттуда в двух днях пути.
– Я хотел бы попасть в Господню обитель, – сказал сэр Артур, – дабы мне отдохнуть там и набраться сил.
– Сэр, – отвечал Онтлак, – здесь поблизости находится богатый женский монастырь, некогда основанный вашими предками, всего лишь в трех милях отсюда.
И король простился со всеми, сел на коня и поскакал, и сэр Акколон за ним.
Когда же приехали они в монастырь, он повелел сыскать лекарей, дабы они осмотрели его раны и Акколоновы тоже. Но сэр Акколон на исходе четвертого дня умер, ибо он слишком истек кровью и не мог жить, король же Артур поправился совсем. Когда умер Акколон, он отправил в Камелот его тело на колеснице в сопровождении шести рыцарей и приказал:
– Свезите его к сестре моей Фее Моргане и скажите ей, что я шлю ей его в подарок. И еще скажите ей, что мой меч Экскалибур и ножны – у меня.
И они отбыли с телом Акколона.
13Тем временем Фея Моргана полагала, что король Артур убит.
И вот видит она однажды, что король Уриенс лежит и спит на своем ложе, позвала она девицу из своих доверенных и приближенных и говорит:
– Ступай принеси мне меч господина, ибо не было еще удобнее мгновения, чтобы зарубить его.
– Ах, госпожа, – сказала та девица, – если вы зарубите господина, то не избежать вам кары.
– Об этом не заботься, – отвечала Моргана. – Вижу я, что сейчас самое подходящее для этого время, а потому поторопись и скорее принеси мне меч.
Пошла девица и явилась к сэру Ивейну, который спал у себя на ложе в другом покое. Разбудила она сэра Ивейна и просит его:
– Подымайтесь и последите за вашей матерью, ибо она замыслила убить спящего короля, вашего отца, и я послана принести ей меч.
– Ладно, – отвечал сэр Ивейн, – иди и исполни поручение, остальное же предоставь мне.
Вот принесла девица королеве меч в дрожащих руках. Та взяла его спокойно, вынула из ножен и подходит преспокойно к ложу мужа своего, выбирает, где и как лучше нанести удар. Но когда она уже замахнулась мечом, готовая разить, выскочил сэр Ивейн, бросился на мать, схватил ее за руку и сказал:
– А, дьяволица, что задумала ты сделать? Не будь ты мне матерью, я бы вот этим же мечом отсек прочь твою голову! Увы, – сказал сэр Ивейн, – люди говорят, что Мерлин рожден от дьяволицы, но меня уж воистину родила на свет дьяволица во образе человеческом.
– О добрый мой сын Ивейн, сжалься надо мною! Дьявол меня попутал, и потому взываю я к твоему милосердию. Никогда больше не сделаю я этого. Спаси же честь мою и не выдавай меня!
– На том условии я прощу вас, – отвечал сэр Ивейн, – что никогда более и помышлять вы не станете о подобных делах.
– Никогда, сын мой, и в том я вас заверяю.
14А вскоре пришло Фее Моргане известие, что Акколон убит и что тело его привезено в церковь, а также Что король Артур вновь завладел своим мечом. Когда услышала королева Моргана о смерти Акколона, велико было ее горе едва сердце ее не раскололось. Но она не хотела, чтобы об том узнали люди, и потому не показала вида и затаила свое горе, но все равно она отлично знала, что стоит ей только дождаться ее брата Артура, и тогда никаким золотом не выкупить ей у него своей жизни.
И вот пошла она к королеве Гвиневере и просила у нее изволения уехать в свои земли.
