Тирсо де Молина - Театр

Что-то, милый мой мешок,
Я в тебе не вижу денег.
Он попрежнему худенек,
Как соломинка!

Мой бог!
Мне переносить такие
Оскорбления! Я мог
Не разбить оков… Селия…
Как я не сломал решетки!

Тише, друг.

Молчи, глупец!
Отплачу я — будь я лжец —
За глумление красотке!

Вот привратники.

Так что же?

Ты с ума сошел, приятель,
Ты, разбойник и убийца!
Уж задам тебе я перцу!

Эта цепь мне будет шпагой.

Как швырнул меня на землю,
Как меня задел он цепью!

Что же вы бежите, трусы?
Уж один убит на месте.

Эй, убить его!

Да, как же!
Нет клинка — так этой цепью
Я отлично с ними справлюсь.
Отомщу за оскорбленье!
Что, друзья, небось дрожите?

Ну, на шум и на смятенье
Сам алькайд[77] идет со стражей.

Эй, постойте! Что же это?

Он Фиделио, разбойник,
Уж убил.

Благое небо!
Ну, не знал бы я, что завтра
Утром будешь ты повешен
Всенародно, — я раскрыл бы
Сотни ртов кинжалом этим
Вширь груди твоей негодной!

Бог мой! Это ли терпеть мне!
Как ты смеешь так со мною?
Я из глаз перуны сею.
Ты не думаешь ли, гнусный,
Что тебя из уваженья
К сану старшего алькайда
Я не трогаю? — Не смею? —
Если б только мог я, знай же,
Я б рукою молодецкой
Разорвал тебя на части!
Знай, что, искромсавши тело,
Стал бы рвать его зубами.
Но и этой жалкой местью
Не остался б я доволен.

Мы увидим завтра в десять,
Как палач найдет управу
Против стали вашей дерзкой.
Цепь ему еще добавьте!

Вот уж точно, — тот от цепи
Не уйдет, кто в жизни столько
Нагрешил, что сам стал цепью.[78]

Посадить злодея в темный
Каземат!

Вот это дело!
Ибо богу супротивник
Не достоин видеть небо.

Бедный, бедный мой Энрико!

Ну, убитый-то беднее:
У него мозги сей дьявол
Разом выпустил на землю.

Если б нам поесть немного.

Молодцы, сюда живее,
Есть пора!

И превосходно.
Ибо завтра — подозренье
У меня такое — глотку
Стиснут мне. Итак, я должен
Свой мешок набить сегодня,
Угостить тогда смогу
Свору дьяволов вельможных
Завтра я в преддверьи ада.

Ну, и шутки шутит чорт!
Но не так уж дело плохо.
Будь, Энрико, смел и горд,
Крепок телом, духом тверд,
Пусть не вырвется ни вздоха
Из груди твоей! Вот случай,
Где ты можешь показать
Доблести пример могучей,
Славу вечную стяжать, —
Здесь.

Энрико!

Кто там? Жгучий
Страх берет меня. Мой волос
Дыбом встал… Энрико, что ж
Ты боишься? Эх, хорош!
Храбреца какой-то голос
Испугал.

Энрико!

Дрожь
Я почувствовал. Я трушу.
Чьим я голосом смущен?
Что смятеньем полнит душу?
Кто?

Энрико!

Снова он.
Самый страх мой так силен,
Что его боюсь я? В этой
Голос слышен стороне.
Может, узник кличет мне,
Цепью, как и я, одетый.
Боже мой! Я весь в огне…

Чую горе я твое,
Скорбь твою…

О ада пламя!
Сердце будто бы крылами
Бьется в ужасе мое.
Самого себя узнать
В этом страхе не могу я.
Я храбрец, но весь дрожу я:
Вот я слышу шум опять…

Дать уйти тебе хочу я
Из тюрьмы.

Твои черты
Не видны мне. Я не знаю,
Кто ты. Я не доверяю…

Вот меня увидишь ты.

Ты возник из пустоты.

Не страшись.

Холодным потом
Я покрылся.

Обретешь
Славу, коль за мной пойдешь.

Я совсем слабею… Кто ты?
Отойди…

Зачем дрожишь…
Случай свой лови. Не бойся.

Сердце, сердце, успокойся!

Видишь дверь ты эту?

Да.

Поскорей иди туда
И пока стою я, — скройся.

Кто же ты?

Иди скорей
И не спрашивай. Я — узник,
Как и ты, и твой союзник.
Мне тебя спасти милей.

Хаос в голове моей.
Как? Сейчас освобожусь я?
Да, конечно… Но томлюсь я,
Точно смерть здесь сторожит.
Смерть… Иду! Чего боюсь я?
Тсс… Но снова звук манит.

Удержи преступный шаг твой,
Зло — намеренье твое.
Лучше быть тебе в темнице,
А не покидать ее.

Голос в воздухе услышал
Я сейчас… Звенит в ушах,
Мой задерживает шаг.
Ты советуешь, чтоб вышел
Я скорее… Этот — ах! —
Говорит, чтоб я остался…